Гидеон сел и потер виски, прислушиваясь к шуму проходящих машин и мерному гудению холодильника. Наконец он сбросил одеяло и позвал Огонь. Игнус сорвался с каминной полки и подлетел к хозяину.

— Свет! — приказал чародей, и Игнус послушно вытянулся в факел холодного голубого пламени.

Волшебное сияние, исходящее от Игнуса, не очень-то подходило для работы. Свет лампы Мерлина был гораздо теплее и приятнее для глаз, но Гидеон еще не доверял электричеству.

— Ярче и меньше голубого, — сказал он, и как будто чтобы подразнить его, Игнус потускнел и заискрился кобальтовым светом, прежде чем сформировал шар серебряного огня, мерцавший подобно луне. Он поднялся и стал парить над плечом мага.

— Не двигайся. — Гидеон разложил карты в виде буквы Т: сначала одну, затем по три карты слева и справа от нее и, наконец, шесть сверху, всего получилось тринадцать. То, что он увидел, не обрадовало его. Маг смешал карты и заснул.

Обычно Гидеон хранил колоду аккуратно завернутой в голубой бархат и перевязанной серебряной веревочкой, но, торопясь попасть в коридор времени, он схватил ее и засунул в карман, надежно не упаковав. Раскладывая карты, маг и не заметил, что одной не хватает. В своем собственном времени он бы этого не пропустил. Но сейчас волшебник списал неприятное чувство, охватившее его, на последствия путешествия в будущее. А когда карты сами попытались привлечь внимание хозяина и слетели со стола, как от внезапного порыва ветра, маг поднял их, побранил, но так и не заметил, что козыря виверны среди них не было.

На следующий день Теодора спала допоздна, и только аппетитный аромат завтрака заставил ее встать с постели. Вытянув вперед руки, она пошла на кухню.

— Я чую запах плоти, — монотонно сказала Додо, подражая зомби.

— Ты чуешь французский тост, — ответила Микко, кладя его на тарелку и подавая ей.

Тост был намазан сладким сливочным сыром с голубикой. Когда девочка начала его есть, няня поставила перед ней большой стакан грейпфрутового сока.

— Когда поешь, быстренько одевайся.

— Купальник, шорты, босоножки? — спросила Додо. Так они говорили о купании в Уолденском пруду.

— Подойдет любая одежда без дырок.

Сама Микко переоделась в зеленый льняной сарафан и матерчатые босоножки, разрисованные вишенками. Волосы она собрала в конский хвост и завязала его зеленым шифоновым шарфом.

— Ты раньше никогда так не одевалась, — сказала Теодора. Ее собственные джинсы и футболка показались безнадежно скучными.

Микко пожала плечами:

— Ну, ты видишь меня главным образом в повседневной одежде. Но когда я не на работе, то люблю немного принарядиться.

— Ты же сейчас на работе.

— Ну, тогда считай это моей рабочей одеждой для загородных прогулок.

— А мы едем за город?

Микко выудила из сумочки очки от солнца со стеклами в форме кошачьих глаз, надела их и повернула ключ зажигания.

— Увидишь.

Стоял чудесный день. Большие рыхлые облака быстро бежали по небу, как корабли по океану. Теодора, уютно устроившись на заднем сиденье, смотрела в окно и время от времени украдкой поглядывала на Микко. Увидев ее в непривычной одежде, девочка вдруг подумала, что на самом деле она ведь совсем не знает свою няню. Это словно увидеть учительницу в супермаркете или в кино. Конечно, Додо знала, что у Микко есть прошлое: в нем существовали какой-то жених и почти полученная степень доктора искусств, но девочку вдруг заинтересовала обычная повседневная жизнь Микко.

Кто ее мама и папа? Есть ли другие Колодни, братья и сестры? Если Микко и ходила в выходные на свидания, то она никогда не рассказывала об этом. Теодора внезапно поняла, что она не знает даже, взяла ли няня Фрэнки котенком или забрала его уже взрослым из приюта. Микко старалась сохранить в тайне свою личную жизнь и делала это так успешно, что создавалось чувство, будто ее и вовсе нет.

Они ехали на север вдоль побережья до Салема, где провели несколько часов в музее, осматривая выставку миниатюр из Индии. Миниатюры были не больше игральной карты. Изображения дышали жизнью и ослепляли красками: яркие шелковые сари, пестрые павлины, голубые фонтаны, вымощенные изразцами нарядные дворы, синекожие боги и тигры с золотыми полосками. Потом Додо и Микко купили открытки в магазине подарков и прогулялись по центру города, мимо сувенирных лавок, продающих футболки с изображением салемской ведьмы и прочей устрашающей чепухи.

Наконец они пришли в квартал с узкими кирпичными домами под развесистыми старыми дубами. Микко остановилась у дома с розовой и белой геранью на подоконнике и бронзовым дельфином на зеленой двери. Она взялась за тяжелое дверное кольцо и громко постучала. Тотчас послышался громкий стук когтей по кафелю, высокий заливистый лай и ворчливый голос.

Дверь открыла невысокая индианка с блестящими черными волосами. На ней было сари из шелка цвета фуксии с серебряной каймой, а на ногах — самые современные кроссовки. Из-за юбки выглядывали две маленькие собачки, черная и белая, с острыми мордочками и огромными ушами. Они рычали на непрошеных гостей и так дрожали от возмущения, что Теодора громко рассмеялась.

— Кип, Руди, успокойтесь! — сказала женщина. — Микко, как приятно вас видеть!

Микко сложила руки в традиционном индийском жесте приветствия и поклонилась. Потом она представила их друг другу:

— Доктор Нага, это Теодора Оглторп. Додо, это доктор Нага. Она была одним из моих преподавателей в художественной школе.

— Здравствуйте, — застенчиво сказала Теодора.

— Рада познакомиться с тобой, дорогая, — сказала доктор Нага. — Микко столько рассказывала мне о тебе, что мне кажется, будто я уже давно тебя знаю. Проходите, пожалуйста.

Она провела их через анфиладу маленьких комнат, наполненных книгами, картинами, компакт-дисками и музыкальными инструментами, в солнечный двор, где среди кадок с тропическими вьющимися растениями и жасмином стояли плетеные стол и стулья.

Микко и доктору Нага было о чем поговорить, и, пока они сидели и обменивались новостями о людях, неизвестных Додо, она возилась с Кипом и Руди, которые совсем с ней освоились и теперь пытались вылизать ее с головы до ног.

— Я совсем забыла об обязанностях хозяйки, — сказала доктор Нага. — В такой теплый день вы же не откажетесь от чего-нибудь прохладительного.

Она пошла в дом, а собачки побежали за ней. Вскоре индианка появилась с кувшином шипучего напитка из лайма. Он был не очень холодным и чуть солоноватым, но Теодоре это показалось вкусным.

— Ну, Теодора, скажи, тебе понравились миниатюры в музее? — спросила доктор Нага.

Додо горячо закивала:

— Да, особенно та, на которой девушки обманывают демонов.

— Ах да, да, — сказала доктор Нага, улыбаясь. — Умение перехитрить демонов очень полезно для молодой девушки.

По тому, как она это сказала и как при этом блеснули ее глаза, можно было предположить, что доктор Нага сама перехитрила нескольких демонов.

— Микко сказала, что ты, может быть, захочешь посмотреть студию. Пойдем со мной.

Студия находилась на самом верху, в восьмиугольной башне с окнами на все стороны. В комнате имелись только чертежный стол, стул на колесиках и магнитофон, установленный прямо на полу. В маленьком углублении на столе, предназначенном для чернильницы, стояла крошечная фарфоровая чашечка, до половины наполненная чаем. К столу была приколота незаконченная миниатюра. Она изображала бога Кришну, сражающегося с водяным драконом.

Сначала Теодора ничего не могла сказать. Нужна была лупа, чтобы разглядеть все детали: сам Кришна был размером всего лишь с монету в десять центов, а отдельные чешуйки на водяном драконе походили на мельчайшие бисеринки в галантерейном магазине на Харвард-сквер.

— Это чудесно! И это сделали вы?

Доктор Нага кивнула:

— Мне потребовались годы учебы. Я ушла из художественной школы, чтобы научиться писать в старом стиле. В то время это было совершенно немодно. Все думали, что я сошла с ума. Хочешь посмотреть, как я работаю?

Додо придвинула табуретку и стала наблюдать, как художница самыми тоненькими кисточками, которые девочка когда-либо видела, рисует чешуйки на хвосте дракона, пользуясь вращающимся и опускающимся увеличительным стеклом. Вдруг доктор Нага протянула кисть Додо:

— Хочешь попробовать?

— О нет. Я не могу. У меня всегда дрожит рука и никогда не выходит хорошо.

Но художница мягко настояла, и вскоре Теодора уже сидела за чертежным столом, а доктор Нага показывала, сколько краски брать на кисточку и как поддерживать рисующую руку свободной рукой. Додо очень осторожно добавила три чешуйки водяному дракону. Они не были так же хороши, как другие, но и ужасными тоже не были.