На шум в покои герцога вбежал его сын — на него также обрушились брань и негодование отца. Еще мгновение — и герцог готов был пустить в ход кулаки. Тогда юноша оттолкнул его и заявил, что пора положить конец издевательствам. Отныне он не будет подчиняться отцовской воле.

Получив отпор, герцог обезумел. Унижение и бессильная ярость овладели им, он крикнул собаку. Пес, услышав зов хозяина, сорвал цепь и бросился в комнаты. Наследник, желая пригрозить собаке, выхватил шпагу и замахнулся на Тнамира. Мгновение — и собака вцепилась ему в горло. Юноша упал бездыханным. Герцогиня, увидев сына мертвым, выбежала из покоев и исчезла. Никто не мог найти ее, как ни искали. В один момент герцог лишился семьи, но, ослепленный горем, он предал и свою собаку. Он просто забыл о ней, и слуги, решив, что пес взбесился, пристрелили его. Последний из близких Витауса покинул его, раздавленный его неблагодарностью и даже не понявший наказания за свою верность.

Горько оплакивал свою тройную утрату герцог. Он уже никогда не мог быть счастлив, а судьба торопилась спрашивать с него долги. По ночам в замке стала появляться призрачная собака, пугающая людей отчаянным воем. Никакие силы не могли препятствовать ей, и Витаус, призывавший смерть, как избавительницу от страданий, стал бояться ее. Встреча с теми, чья гибель лежала на его совести, приводила его в умоисступление. Он бросился искать возможности спрятаться от неизбежного свидания, молился о чуде и, наконец, предчувствуя скорую смерть, готов был отдать свое человеческое воплощение в пользу своего бедного пса, сам же соглашался заключить душу в плоть бесчувственного камня. Что за силы услышали и осуществили эти безумные мольбы — трудно сказать, но это случилось. Случилось и другое. Раскаяние герцога, его боль вновь соединили его близких. Сострадание помогло Таиде найти камень, где томилась душа Витауса, а сын его вернул душу отца в человеческий облик. Что же касается верного Тнамира, то он получил в дар от хозяина его место в жизни, и лишь память слепой обиды превращала его по ночам в пса-призрака. Ныне пришло время искупления всех долгов — и да примирятся три мужественных страстных сердца в единой любви к прекрасной Таиде!

Когда Витаус закончил свою речь, три фигуры, слушавшие его, протянули к нему руки. В тесном объятии вдруг выпрямилась спина герцога, и уродливый горб наконец исчез. По залам пронесся мелодичный звон. Все часы в Чудесном замке пробили одновременно.

У берега моря день и ночь шумел прибой, и волны, большие и маленькие, пели бесконечную песню. Много людей приходило на берег, но никто не обращал внимания на то, о чем поют волны. И лишь одна маленькая девочка понимала их язык и училась их песням. Конечно же, она была рыжей и не очень счастливой, но судьба ее сложилась совсем необычно, и, наверное, стоит о ней рассказать. Отца своего она почти не знала, мать, в заботах о хлебе насущном, забывала дарить дочери самое важное — любовь и ласку. А этого, прежде всего, и не хватало бедной Рыжке. За постоянные песни ее прозвали также Рыжкой-Мурлышкой, что, конечно, выделяло девочку среди других Рыжек.

И вот, Рыжка-Мурлышка стала расти и подрастать, и захотелось ей быть красивой, как лунный свет на волнах или закат солнца весной, чтобы люди смотрели на нее и любовались, становясь счастливыми. Но к сожалению, внешность ее была самая заурядная, да и лет совсем немного. Никому она не была нужна. Одно море понимало ее и любило, но Рыжке-Мурлышке этого казалось мало. В глубине души она мечтала стать принцессой даже самой захудалой маленькой страны и была согласна заполучить лишь одного подданного, пусть только она станет единственной повелительницей его сердца.

И вот, шла она по берегу, среди шумной и веселой толпы, и заглядывала встречным в глаза. Вдруг кто-нибудь заметит ее, улыбнется или скажет что-нибудь хорошее… Но никто не обращал на Рыжку внимания. Звучала музыка, люди переговаривались и были заняты лишь самими собой. И тут ей повстречался Художник. Был он слегка навеселе, громадный берет его сполз набок, а в ухе болталась настоящая серьга. Борода, усы, лохматые брови — все придавало ему свирепый, пиратский вид. Но под мышкой у него был мольберт, а в руке — сложенный зонтик. Он стоял, покачиваясь в такт прибою. Увидев девочку, он поманил ее пальцем:

— Ну-ка, рыжая, если ты мне не мерещишься, помоги дойти до дому. Я так устал от самого себя, что не хочу к себе же обращаться за помощью.

И конечно, Рыжка-Мурлышка отвела его домой. Восторгу ее не было предела, когда она попала в мансарду под самой крышей. Сколько эскизов и картин смотрело на нее со стен мастерской! Конечно, это было самое настоящее королевство! А Художник между тем усадил ее в кресло и взялся за карандаш. Он рисовал долго и наконец подал ей портрет. С замиранием сердца девочка взглянула на лист бумаги, а там была нарисована кошка. Ниже красовалась подпись: «Это — Рыжка-Мурлышка. Подлинность заверяю. Великий художник». Девочка заплакала и убежала прочь.

На следующий день она опять пришла на берег. Там за столиками сидели люди, пили кофе и ели пирожные. Один молодой человек сидел отдельно от других и что-то писал в блокнот, поглядывая на окружающих. Конечно же, это был Поэт. Но самое удивительное, что и он был рыжим. Вдруг взгляд его обратился к Рыжке-Мурлышке. Он улыбнулся и стал звать ее:

— Кис-кис-кис…

Хотела девочка обидеться, но он смотрел так ласково-ласково, что она двинулась к нему.

Еще момент, и она, к собственному удивлению, прыгнула Поэту на колени и замурлыкала. Сомнений не было, Рыжка и не заметила, что превратилась в кошку. Вот было чудо! И уже через день она научилась сидеть у Поэта на плече, а через два дня, набравшись храбрости, мурлыкала, пела, и он, слушая, слагал свои прекрасные рифмы. Теперь, на плечах Поэта, она стала такой заметной! Никто не проходил мимо, не погладив ее и не похвалив песенки. Рыжка-Мурлышка была счастлива, но недолго длился праздник.

Как-то снова повстречался ей Художник:

— Ого-го, да ты стала такой знаменитой — поющая кошка! Верно, ты приносишь удачу. Вот Поэт благодаря тебе тоже прославился. Но пора бы вспомнить и о том, кому ты всем обязана. Пойдем со мной!

Мурлышка испугалась и спряталась. Но Художник не собирался ее упускать Через какое-то время он пришел к Поэту:

— Отдай мне кошку. Она моя.

— И не подумаю! — ответил Поэт.

— Но это же девчонка, которую я сделал кошкой.

— Тем более не отдам.

Они разругались, а затем бросили карты. Увы, Поэт проиграл и должен был уйти. По уговору ему следовало самому прогнать Рыжку, чтобы она не цеплялась за него и смирилась со своей участью…

Прошел год. Где-то в горах Поэт написал свое самое прекрасное стихотворение, посвященное Рыжке-Мурлышке, и застрелился. А Художник безуспешно пытался завоевать ее любовь. Она же продолжала любить Поэта и тосковала о нем.

Наконец Художник понял, что его надежды никогда не сбудутся: «Ну ладно, раз даже кошка не может полюбить меня, незачем мне жить!» — решил он.

В последний раз взялся за кисти и написал волшебный портрет красавицы. «Рыжка-Мурлышка! Посмотри на себя моими глазами. Клянусь, теперь никто не устоит перед твоей красотой, которую создала моя мечта», — написал он на портрете, а потом, купив много-много вина, пил до тех пор, пока не умер.

Посмотрела на волшебный портрет Рыжка-Мурлышка и превратилась в ту удивительную красавицу, что изобразил Художник. Только радости не прибавилось. Ходила она по берегу, люди глаз от нее не могли отвести, а Рыжка никого не замечала, и никто ей не был нужен. Она думала только о Поэте и Художнике. Они снились ей каждую ночь, и Поэт читал свои стихи, а Художник показывал картины. Какая-то тайна была в их жизнях, а смерть одарила их прекрасными произведениями.

«А что же таится во мне? — думала Рыжка-Мурлышка. — Я уж и не знаю, кто я, кошка или красавица, только друзья мои, Поэт и Художник, знали это. Пора и мне последовать за ними».

И вот исчезла Рыжка-Мурлышка. Но остались у моря ее песенки. И когда на закате волны становятся тише и солнце красит их в рыже-золотой цвет, живущий на берегу, слушая их, думает, что маленькая кошка Рыжка-Мурлышка превратилась в целое море и славно мурлычет.

Кто бы сказал, какая музыка живет в душе человека? Концерты Юлии не вызывали особого внимания не потому, что игра ее была неинтересна или не выделялась среди череды других пианистов. Просто было лето, жара, публика предпочитала прогулки по берегу моря и другие курортные радости. Тем не менее последнее выступление всколыхнуло чувства. Три чудесных букета с розами, лилиями и орхидеями поднесли ей улыбающиеся капельдинеры под шум аплодисментов. Один из букетов был перехвачен тонким золотым браслетом, второй опоясывало изысканное фарфоровое ожерелье, расписанное нежными красками, на третьем — каждый из стебельков был вдет в резные серебряные колечки. Подарки оказались более чем щедрыми. Листок бумаги, приколотый к розам, содержал всего несколько строк, написанных каллиграфическим почерком: «Ваш талант могут оценить немногие. Если наши скромные дары разбудят Ваш интерес, то мы будем счастливы встретиться с Вами и представиться. Немногие». Юлия еще раз взглянула на подарки. Безусловный вкус и редкое мастерство сделали эти драгоценности и сочетали их с живыми цветами. Она подумала о ценности вещей и решила, что должна их вернуть. Так или иначе, но встреча с незнакомыми почитателями становилась необходимой. Их оказалось трое. Художник, ювелир и коллекционер. Достаточно немолодые, приятные и остроумные люди, они сразу вовлекли Юлию в круг своих интересов, где царил культ красоты. Всевозможные сочетания живой природы с искусством лежали в основе их увлечений. Они создавали живые натюрморты в оправе редких предметов старины, подобно голландским художникам, изображающим фрукты, цветы и прочее в роскошных перламутровых чашах или драгоценных вазах. Добившиеся нужного эффекта, нынешние эстеты озвучивали свое творение, любуясь им при звуках специально подобранной музыки.