— Когда сносишь эти башмаки и спрядешь кудель, тогда поедем к твоим родителям в гости.

Она пряла, пряла… И эти башмаки носила. И один год, и другой, и третий, а башмаки все еще крепкие и кудель еще не спрядена. И четвертый год. Что делать? Она сидит и плачет. К ней приходит соседка:

— Чего ты так плачешь?

Говорит:

— Как не плакать! Сказал: пока не сношу башмаки и не спряду кудель, не поеду к своим родителям в гости.

— А, — говорит, — какая глупая. Затопи печку, брось эти башмаки, пускай они прогорят. Вытряси кудель. Паклю спряди, а эти щепки и все в печку брось. И тогда, когда башмаки прогорят, побей их, — говорит, — и они сносятся.

Она так и поступила. Бросила башмаки с дровами, пожгла, ту кудель вытрясла, паклю спряла, а щепки сожгла. Прошло уже шесть лет. И дольше пробыла. У них уже были два мальчика и девочка. Ну, она ужу говорит:

— Сносила башмаки, спряла кудель, поедем к моим родителям в гости.

— Бери детей, одевай, уже поедем.

Жена одела детей, наготовила, запрягли лошадь в карету и едут. Едут, едут, подъезжают к мосту через реку. [Уж] говорит:

— Знаешь что, ты с детьми поезжай к родителям, а я — в реку. А когда будешь возвращаться от родителей — гости [у них] сколько хочешь — тогда меня позовешь, и поедем домой. Я не поеду к твоим родителям.

Она говорит:

— А как я тебя позову?

Говорит:

— Позовешь, скажешь:

Она поехала, ее приняли, все. Назавтра брат повел коней пасти и взял ее мальчика. Говорит:

— Пошли, будем вместе пасти.

Он пошел. А дядя его расспрашивает:

— Скажи, как мама вызовет отца?

Говорит:

— Я не знаю, как мама будет звать. Не знаю, не слышал.

А дядя его и пугал, и все. Говорит:

— Я твои пальчики буду резать, я тебя брошу в воду, обложу сучьями и сожгу.

Тот говорит:

— Я не знаю.

И не сказал. [Брат] привел коней домой. Назавтра [он] ведет другого мальчика коней пасти. И того пугал, всячески пугал. Сначала говорил: «Дам конфет, всего». Тот не слушается. Тогда дядя сказал:

— Если не будешь слушаться, возьму и повешу вверх ножками.

Он все равно говорит:

— Я не знаю, как мама отца вызовет. Не знаю, не слышал.

На третий день взял девочку и расспрашивал:

— Скажи, деточка, как мама вызовет отца. Я все твои ноготки на пальцах отрежу, если не скажешь. И набью иголок в пальчики под ногтями…

Он [ее] уколол, и она испугалась. Говорит:

— Я скажу. Мама так будет звать отца. Она скажет:

Хорошо. Он привел коней домой. А девочка сказала своему братцу:

— Я сказала дяде, как мама будет звать отца.

Дядя встал рано утром, взял косу, пошел к реке, сказал:

И он выплыл. Так махнул косой под этой пеной и отсек [ужу] голову.

Она уже собирается ехать домой. Запрягла кобылу, берет детей, а отец сокрушается, куда она денет детей. Вышел брат и говорит:

— Не уезжай, сестрица, вернись, куда ты денешься, где ты будешь? Будь у нас, не уезжай!

Она говорит:

Отец вышел ее звать, говорит:

А она говорит:

Потом и мать вышла ее звать. Говорит:

Она говорит матери:

И сестра вышла, зовет, говорит:

Она говорит:

И она поехала дальше. Подъехала к мосту. Она стала звать:

Он выплыл кровавой пеной. Так она превратила одного мальчика в дубочек, другого — в ясень, эту девку — в горькую осину, а сама, молода, — пестрая кукушка. Так теперь все тельце девки трясется, а мать летает по всем лесам, по садам и кукует.

К 1.1.1.23. + 3.1.0.2. Л. Шилабритене, 50 лет, деревня Жижмай, апилинка Девенишкес, район Шальчининкай. Зап. в Вильнюсе, 1961. Звукозапись расшифровал Стасис Скродянис. LTt 3 124.

Наиболее развернутый сюжет сказки записан в 17 вариантах. В них обнаруживаются 3 простые структуры: 1) девушка вынуждена стать женой ужа — братья желают освободить свою сестру и убивают ужа; 2) девушка вынуждена стать женой ужа — когда ее привозят к ужу, тот становится прекрасным юношей; 3) жена сможет навестить родных, если выдержит испытание; уж велит сносить башмаки, спрясть кудель и испечь пирог, имея только решето. ЭС второй простой структуры (уж превращается в юношу) часто представлен рудиментарно, а в 46 вариантах, сходных с публикуемым текстом, пропускается.

Каждая из трех простых структур может быть основой самостоятельного сюжета. Соответствующие или близкие варианты обнаружены (см. № 136, 138, 139, 140, 141, 142, 143).

В различных по структурам и семантике вариантах брак девушки и ужа считается неприемлемым. Уж добивается согласия на брак: он влезает в рубашку купающейся девушки / влезает в рукав шубы брата / хватает за бороду пьющего отца девушки. / Уж предлагает что-либо девушке с условием, что она согласится стать его женой: он обещает зачерпнуть воды из колодца, не замочив ведро / дает девушке кольцо и браслет. / Девушка обещает выйти замуж за того, кто достанет ее венок из воды / отец отдаст дочь тому, кто угадает, чье мясо / из чьей кожи сшиты башмаки. Уж выполняет это условие.

Девушка пошла купаться. Она сняла одежду и положила на берег моря. А уж залез, завернулся в ее одежду. Когда она вышла, смотрит — уж лежит в ее одежде. Девушка стала просить, чтобы он отдал ей одежду. Уж сказал:

— Если пойдешь за меня [замуж], отдам одежду.

Тогда девушка сказала:

— Пойду.

И девушка думала: как теперь будет? Тогда одели кочергу. И уж приехал свататься. Тогда гусыня [сказала]:

— Крип-крип, уж, это не девушка, это кочерга.

Ну, потом [уж] снова приехал — тогда они нарядили сосновую метлу. А гусыня опять:

— Крип-крип, это не девушка, это сосновая метла.

Тогда они нарядили кол. Гусыня:

— Это не девушка, это колышек.

Тогда они одели сестру девушки. Тогда гусыня опять:

— Крип-крип, это не та девушка, это ее сестренка.

Тогда уже одели девушку. Они поняли, что ничего не выйдет, все равно придется идти. Уже девушка идет за него и думает: «Что тут будет, как придется с ним жить?»