Ещё минуты три они сладко карячились на этих поручнях, пока по внутреннему коммутатору не донеслось «Граждане пассажиры! Автобус перегружен по классу А-Цэ-три икс. Просьба всех имеющих возможность пересесть в поданный автобус разгрузки!». К счастью возможность ещё была более, чем у половины пассажиров, и после непродолжительной стоянки заметно полегчавший автобус вновь закачался широкими боками по магистрали.

Ситуация сразу резко разрядилась, и на весёлом хорошо теперь продуваемом со всех сторон солнечном просторе продолжали раскачиваться уже лишь самые увлёкшиеся процессом случайной любви пассажиры. Мальчиш вовсю целовалась с расхристанной вдрызг худенькой женщиной стонущей у неё на губах. Их полная транс-налётчица, скинув совсем одежды, стояла на четвереньках и влизывалась в совокупляющиеся промежности своих любовников. Гелла, только что испытавший головокружительный совместный оргазм со своею студенткой, без сил сидел на мягком сиденьи, а между его широко раскинутых ног ползал, играя ротиком со спущенным членом счастливый ребёнок, оцеловываемый не утратившей нежности студенткой. Девушка никак не могла прийти в себя после получасовой растяжки и, стоя на карачках, никак не могла свести ножки вместе. Этим вовсю пользовался усатый обладатель портфеля и тапочек. Он стоял сейчас позади девушки и усердно вколачивал ей под оттопыренную попку свой средних размеров предмет женского обожания. А мама ребёнка теперь удобно устроилась на тех самых поручнях, которые мучили девушку-студентку, и, широко раздвинув колени, давала вылизывать свою влажную незащищённость по очереди пожилой даме и Геллу.

«А где эта пизда-крошка?!», мелькнула тревожная мысль в голове Мальчиша, и язык её щекотнул нёбо закатывающей глаза женщины. Вместе с её головкой развернув свой взгляд и не отрываясь от сладко-горячих губ, Мальчиш обнаружила предмет своей тревоги в самом углу автобуса в переливах трёх до очень тёмного смуглых тел. Белоснежное тело Ганни терялось и выныривало, отчаянно контрастируя с почти чёрными телами каких-то дико наколотых и изукрашенных персонажей, чью принадлежность к человеческой расе обозначали только офицерские светодиоды на сброшенных кителях. «Грязная проститутка!», горячо встрепенулась Мальчиш, и женщина застонала и забилась попкой, прижимаясь к её телу. «Расистка проклятая!», добавила Мальчиш уже направленно Ганни, «Сейчас всех троих отберу себе!». Ганни улыбнулась одними глазами, поскольку рот был занят, и вильнула попкой на крепком хую в сторону Мальчиша. Будь они одни, Мальчиш ни за что не потерпела бы такого. Она и сейчас уже ринулась было в сторону этой бедламящей с Ганни троицы, но оргазм женщины, заходившейся в чувствах у неё на губах и на страпоне, заколотил заодно и тело Мальчиша своими конвульсиями. А женщина-транс захватила в рот оба яйца Мальчиша и подбородком сильно упёрлась во влагалище. Мальчиш оторвалась от пылких губ замершей в сотрясающем отрешении женщины и от одного взора на её искажённое любовной мукой лицо стала испытывать всё нарастающую дрожь в коленках и невероятно-приятную щекотку в пизде…

Когда всё кончилось, Мальчиш нашла себя сидящей на мягком полу автобуса и мирно посасывающей тугую головку большого члена ласкающей её женщины-транса. Женщина гладила её по голове, нежно трогала сисечки и подмышки, а поджатые яйца её свидетельствовали о том, что член её вот-вот разрядится полновесной порцией спермы прямо Мальчишу в рот. Мальчиш сильно вдохнула через раздувшиеся ноздри носика и несколько раз крутанула головой вправо-влево, губами вращаясь вокруг головки. Женщина не выдержала, засмеялась и сильно откинулась назад, вдвигая поглубже Мальчишу в ротик хуй. Хуй запульсировал и пенный поток молока побежал, не вмещаясь, у Мальчиша по губам…

Ближе к вечеру в автобусе, нёсшемся без остановок с самой разгрузки, стояла почти полная тишина изошедшейся в неге любви. Тела простирались там, где застали их последние любовные схватки, и только из головы автобуса ещё иногда доносились всё более редкие постанывания и всхлипывания. Чарующий нежный запах утомлённой любви не в силах был выветрить, казалось, даже тёплый вечерний ветер в распахнутые форточки. Оранжевые лучи солнца ластились по белым, серебряным, жёлтым, чёрным, коричневым, голубым телам, и плавно покачивающийся боками автобус негромко удовлетворённо урчал.

«Бляди, приехали!», негромко подумала Геллу и Ганни Мальчиш, разыскивая свои трусы в горках наваленных куч одежды, «Где вы там?». Найти тела товарищей оказалось не намного легче, чем отыскать собственные трусы. Гелла возник откуда-то из-под сиденья автобуса с треснувшей дужкой очков и видом форменного идиота. Ганни вообще никуда не хотела идти и никак не могла выпустить изо рта чернокожий мирно спящий член, который она, видимо, уже считала неотъемлемой частью собственного тела. «Отъебать бы вас, пиздамоты, ещё по разу, чтоб помнили! Да всё некогда…», Мальчиш вытаскивала Ганни из сумеречно-жаркого переплетения и целовала в упирающиеся коленки, «Пошли уже… остановка наша… ну вас в пизду…».

Гелл нажал кнопку «По требованию», и автобус с мягким урчанием притормозил, распахивая дверки. И только коснувшись стопами земли, Мальчиш почувствовала, как непослушны и легки стали не сходящиеся в коленках ноги.

– Блин! Думала же девочкой не быть хоть день… Всё из-за вас, раздолбаи! – Мальчиш чуть покачивалась на неверных ногах, постепенно обретая ощущение почвы под собой. – Из-за вас, мои дорогие придурки, меня так разъебли!

От праведного, но не совсем справедливого гнева «дорогих придурков и раздолбаев» спасал только их ещё более жалкий вид. Гелла на карачках обнимался с остановочной скамейкой, а Ганни просто сидела на тёплой вечерней земле, и в глазах её было написано полное и блаженное всё равно…

«И для чего люди ездят в автобусах, трамваях там разных, троллейбусах?..», размышляла Мальчиш несколько озадаченно, глядя на косые лучи ярко-алого закатного солнца проливающегося всей своей красой сквозь ажурные конструкции вышки Air-станции, на верхней площадке которой посверкивали серебром лёгких металлов три совершенно свободных скоростных геликоптёра…

Летним солнечным утром Мальчиш сидела среди изумрудного безумия окружающей растительности на одной из диких банкеток городского парка культуры и отдыха и дотягивала коктейль из продвинутого Пушкина & классик Боккаччо.

– Одна! Опять одна! – она с удовольствием потянулась на зажужжавшей банкетке, радостно жмурясь от солнца и ощущая лёгкие покалывания тоски по «этим дебилам».

Гелла и Ганни неделю назад были выперты ею в полумесячный круиз по океанам планеты, чему Мальчиш радовалась вполне естественно несколько первых часов и немного искусственно всё остальное время.

Солнечное её потягивание закончилось выпадением из рук инфокристалла и сигналом клипсы-эродатчика. «Ага…», Мальчиш удовлетворённо похлопала себя ладошкой по губкам под шортиками, «Самое время… Повеселимся, приятели!». То, что «приятели», к которым по привычке относилось обращение, веселились сейчас за многие часовые пояса от неё, Мальчиша совсем не смущало: в парке легко можно было найти что-нибудь интересное в любое время суток. Мальчиш встала с банкетки и даже слегка подпрыгнула от упругого весёлого настроения под животиком. Оба датчика уже сияли вовсю. «Разнесу ближайший сортир!», определилась в желаниях Мальчиш и стремительно по-детски поскакала по зелёным аллеям и тропинкам.

Бело-прозрачный домик паркового туаильона подвернулся ей навстречу почти сразу же, но внутри его Мальчиша ожидала печальная неожиданность: туалетный павильон был пуст абсолютно, и в нём можно было разве что пописять и поиграть в самоудовлетворение. Любовью к себе любимой наедине с собой же самой Мальчиш занималась вчера, позавчера и три дня назад. Не то чтобы надоело, но сейчас просто явно тянуло на приключения.

Мальчиш озадаченно осмотрела ряды пустых кабинок оправления, повертелась среди сверкающих никелем душевых и даже заглянула в саун-комнату в конце павильона. Никого и нигде не было! «Как это?», Мальчиш чувствовала себя будто в лёгкой ирреальности, «Может его только что построили?». Она вышла на улицу и только тут обратила внимание на то, что аллеи парка не по-утреннему пусты, а совершенно пусты. «Оп-па! А я не сплю?», Мальчиш хотела потрогать себя за и-страп, но сегодня он остался дома, и ладошка сжала подающие сигналы желания губки в шортах.

В любом случае в парке ей сейчас было делать нечего. До ближайшего городского туаильона было минуты три ходьбы или мгновение телепортации. Но Мальчиш решила немножко помучить свою заводящуюся милашку и мало того, что отправилась пешком, но и пошла неторопливым шагом прогуливающейся по парку собирательницы гербариев. Хватило её не надолго: к концу первой минуты она уже подпрыгивала на ходу, а потом перешла на свой обычный подобный лёгкому аллюру бег. «Ух ты!», она зацепилась за сверкающий турникет на выходе из парка. Над турникетом в объёме переливался текст – “Closed on preparation!”. «Через вход надо заходить, а не через заборы лазить!», раздался над ухом голос Гелла. Мальчиш обернулась по привычке, чтобы скривить ему рожу, но тут же опомнилась: «Ой, глюки уже! Это же я сама подумала. Ничего, вернётесь вы у меня!».