Сорока утверждала, что сама слышала этот разговор. Конечно, сорочьей болтовне никто особенно не верил. Но волки с той поры больше не появлялись.

Когда закончился листопад, мама Ежиха решила устроить большую осеннюю уборку Она стала мыть окна. А папе, Вовке и Веронике дала задание убирать возле дома:

— Посмотрите, зайцы убрали свою территорию. У хомяков ни сухого сучка, ни листика не найдёшь. А у нас?

— А у нас грабли сломаны, — сказал папа. — Ещё с прошлого года.

— Попроси у соседей, — сказал мама.

Хома дал папе грабли. Но перед этим пересчитал все зубья.

— Грабли новые, — сказал Хома. — Одна ручка и семь зубьев.

Папа стал сгребать палые листья, а потом сносил в одну большую кучу. Но так как он был немного рассеянным, то всё время наступал на грабли. Когда грабли в третий раз дали папе по лбу, он сказал:

— Всё!

Не то чтобы ему было больно, просто он боялся сломать зубья. И тут Вовке пришла в голову мысль.

— Да ну их, эти грабли, — сказал он. — У нас швабра есть?

— Есть, — удивилась Вероника. — А зачем?

— Мы с тобой сядем на швабру, свернёмся клубком, выставим иголки — и будем собирать мусор получше граблей.

Папе эта идея понравилась. Уборка пошла в два раза быстрее. Правда, новые грабли иногда чихали от пыли и соскакивали с палки, но работали чисто и обратно бежали сами.

Листьев получилась целая гора. И ежи решили устроить большой вечерний костёр. Папа отнёс Хоме грабли, а Вовка побежал в дом за спичками. Мама как раз закончила уборку в доме и дала ему вынести ещё мешок мусора. Папа хотел уже зажечь костёр, как вдруг увидел в мусоре обрывки каких-то бумаг и старые газеты.

— Откуда это взялось? — спросил он.

— Мама дала, — сказал Вовка.

Папа ужасно рассердился и побежал в дом. Оказывается, мама вытирала окна газетами из папиной подшивки.

— Ты откуда это взяла? — воскликнул папа, возмущённо размахивая бумажными клочками.

— Ну, вот, — сказала мама. — Я мусор из дома, а они в дом.

— Это не мусор, — сказал папа, — а моя библиотека.

— Извини, пожалуйста, — сказала мама. — Они валялись у тебя на столе, А мне нечем было протирать окна..

— Но ты же знаешь, что я пишу медицинскую книгу «Лесная Аптека». А в газетах сейчас печатают много разных народных рецептов.

К счастью, хотя и помятые, все листки уцелели. И папа успокоился. Зато прибежала с воплем Вероника. Оказывается, мама выбросила в мусор её красное бутылочное стекло. У Вероники было шесть драгоценных бутылочных стёклышек. Три зелёных, два белых, и одно красное… И вот мама выбросила красное. Самое ценное.

— Ну, хорошо, — сказала мама. — Тогда я совсем убираться не буду. Зарастайте грязью по уши.

Было видно, что мама обиделась. Тут все стали уговаривать маму. Успокаивать её.

— Если хочешь, — сказал Вовка, — можешь выбросить хоть все мои игрушки.

— И все мои стёклышки, — подхватила Вероника.

— И все мои рукописи, — вздохнул папа. — Ты нам дороже.

Мама улыбнулась и велела всем мыть лапы. А детям пришлось ещё вымыть живот и как следует причесаться.

— Надо же было так перепачкаться, — сказала мама.

— Это потому что мы были граблями! — гордо сказала Вероника.

С каждым днём в лесу становилось всё холоднее. И, наконец, выпал снег.

— Всё, — сказал папа. — Пора готовиться к зимней спячке.

— Что такое зимняя спячка? — спросила Вероника.

— Ничего особенного, — сказал папа. — Это значит, что скоро мы ляжем спать и проснёмся только весной.

— А все звери ложатся в спячку?

— Все. И белки, и еноты, и даже барсук…

— А зайцы не ложатся, — сказал Вовка. — Мне Сенька рассказывал, как они прошлой зимой Новый год праздновали.

Вероника, которую и в обычное время с трудом укладывали спать, стала возмущаться:

— И я тоже не хочу Я тоже хочу Новый год встречать!

Мама укоризненно посмотрела на Вовку и сказала:

— В каждой семье свои порядки. У нас, ежей, принято спать. Зимой в лесу только волки голодные ходят да медведь-шатун…

— А кто такой медведь-шатун? — поинтересовалась Вероника.

— Иногда встречаются медведи, которые не хотят спать. Поэтому зимой они бродят по лесу голодные, от злости шатают деревья и набрасываются на всех, кто им встретится…

Мама хотела напугать Веронику. Но ничего из этой затеи не вышло.

— Всё равно не хочу спать, — объявила Вероника из вредности. — Я уже не маленькая. Мне уже почти пол года.

— А ты представь, что, когда проснёшься, ты будешь сразу на полгода старше! Закрыла глаза, открыла — и тебе почти год! — сказал папа.

Вероника задумалась и замолчала.

Весь следующий день ежи утепляли дом: папа заделывал мхом щели, а мама белой лентой заклеивала окна, чтобы в нору не дуло и во сне никто не простудился.

После обеда семейство пошло прощаться с соседями. Все готовились к спячке. Еноты обивали дверь толстой дубовой корой…

— До весны! — сказал папа, как это было принято в лесу.

— Спокойной зимы! — ответили еноты.

Папа Белка перетаскивал в дупло последние запасы орехов. А мама Бельчиха уже укладывала детей спать. Неожиданно в отверстии дупла показалась мордочка Фили.

— Пока, Вовка! — закричал он.

— До весны! — ответил, как полагается, Вовка.

Дольше всех они задержались у зайцев. Мама Зайчиха жаловалась на Сеньку, что он везде бегает. И линяет, где попало.

— А потом шерсть за ним по всем кустам собирай, — охала она. — Нет чтобы дома линять.

— Это верно, — понимающе кивала мама Ежиха.

Заячий пух считался лучшим в лесу. Из него получались самые мягкие подушки. И самые тёплые варежки.

Пока взрослые разговаривали, старшие Сенькины сёстры играли с маленькой Вероникой.

— Вот бы нам такую сестричку вместо этого лопоухого! И где его только носит?

Ежи уже собирались уходить, когда появился Сенька.

— Мне без тебя скучновато будет, — сказал он Вовке и шепнул. — Я хочу в Новый год сбегать в город на ёлку. Если получится, я стащу и для тебя подарок.

— Спасибо, — сказал Вовка. — До весны.

С хомяками попрощаться не удалось. Дверь была заперта. Дым из трубы не шёл.

— Молодцы! — сказал папа. — Раньше всех легли спать!

Вечером мама постелила новые простыни и взбила подушки. А папа приготовил всем по большой миске сосновой хвои.

— А это ещё зачем? — возмутилась Вероника, — Я не люблю хвою.

— Это специальная еда для спячки, — объяснил папа, — Чтобы пока ты спишь, у тебя в животе не завелись всякие вредные микробы. Если не съешь всю миску, у тебя будет болеть живот, зубы станут гнилыми, а иголки выпадут, и ты станешь лысой, как дедушка Енот.

Дедушка Енот был очень старым, и шерсть на голове и спине у него вылезла. Вероника вспомнила, как они исподтишка дразнили дедушку:

Вспомнила… и стала жевать хвою.

Перед сном мама и папа зашли к детям в комнату.

— Главное, перед сном думать о чём-нибудь приятном, — сказал папа. — Ведь о чём подумаете, то вам и будет сниться пол года!

— Спокойной ночи! — сказала мама и поцеловала детей.

— До будущей весны! — ответил Вовка.

— Всё равно я не хочу спать, — зевнула Вероника и через минуту тихонько засопела.

А Вовка ещё долго лежал в кровати и глядел в темноту. И думал о том, какое было замечательное лето, и какой замечательный будет следующий год, и следующий, и следующий, и сле…

— Брр!

Вовка проснулся оттого, что на нос ему упала здоровенная капля. Затем ещё капля… Ёжик открыл глаза и увидел рядом с кроватью большую лужу.

— Ура! Весна! — обрадовался Вовка.

Входная дверь была открыта.

«Наверное, папа и мама уже проснулись!» Ёжик выскочил из дома и тут же попал в сугроб. Он огляделся: повсюду лежал снег.

— Это оттепель, — сказал папа, сбивая сосульки с крыши. — Ну, что за погода?!

— Надо было крышу лучше конопатить, — вздохнула мама.

— Крыша здесь ни при чём. Это мыши проделали ходы. Через них и натекла вода. Ну, поймаю какую-нибудь мышь…

— Поймай, папочка, только беленькую. — На крыльце появилась Вероника.

— Почему босиком? А ну-ка, быстро домой! — строго сказала мама. — Вы ещё должны спать.

Но о сне не могло быть и речи. Одеяло у Вероники было мокрое, хоть выжимай.

— Я сначала думала, что описалась, — сообщила за завтраком довольная ежика. — А оказывается, это просто оттепель.

— Оттепель надолго не бывает. — Мама растопила печь и положила на неё сушиться мокрые одеяла и простыни.