В этот момент из-за мощных тюремных дверей послышались дикие стоны, причитания, свист, шепот. Звук взметнулся вверх, достигнув своей высшей точки – крещендо в исполнении нечеловеческих созданий, – а затем так же быстро стих, пульсируя лишь недоступной человеческому уху энергией внутри каземата.

«Какие отвратительные звуки, – подумал Омбрик. – В них само зло. Если слушать их день за днем, так недолго и спятить. Неудивительно, что Бука не устоял».

И действительно, в этот момент что-то в лице воина изменилось: оно побледнело, а кулаки судорожно сжались. Казалось, призраки постепенно обретали власть над его сознанием. Но вдруг Бука достал серебряный медальон из внутреннего кармана мундира, нажал на потайную кнопку: щелкнула крышка, давая возможность полюбоваться небольшой фотографией девочки. Некоторое время он не сводил глаз с портрета, казалось, в лицезрении этой малышки заключалось все его утешение. Наваждение прошло – лицо просветлело, грусть исчезла без следа. Омбрик разглядел фотографию и узнал взгляд Буки, который видел бессчетное количество раз, – так отец смотрит на своих детей. У него есть дочь! Маг даже на расстоянии почувствовал томление воина – видимо, он очень давно не видел девочку.

Дочь Буки

В этот момент в каземате тоже что-то изменилось. Страшилки словно почувствовали настроение Буки, потому что их привычные завывания на мгновение стихли, а затем послышался голос маленькой девочки.

– Папочка! Пожалуйста, папочка! – шептали они. – Пожалуйста, открой дверь!

Лицо Буки мгновенно зажглось надеждой, глаза засветились счастьем – он услышал голос любимой дочери. Казалось, бедняге и в голову не приходило, что он идет прямо в умело расставленную ловушку! Но сказалась выучка и опыт военного; Бука помрачнел ровно в следующую секунду – он обо всем догадался. Храбрый воин боролся с искушением как мог: он стиснул зубы, обхватил себя руками, но Страшилки не унимались. Мольбы послышались с новой силой.

– Папочка! – плакали они. – Я заперта с этими привидениями, и мне страшно. Пожалуйста, открой дверь! Помоги мне, папа!

Бука снова посмотрел на фотографию. На лице отразилось отчаяние, оно застыло в гримасе боли. Воин Золотой армии словно впал в транс – он даже не моргал. Но внезапно что-то сломалось в нем: Бука рванул к дверям, медальон слетел с его груди. Омбрик уже хотел было выпрыгнуть из своего укрытия и остановить Буку, как снова появился все тот же загадочный кролик. Маг хотел что-нибудь сказать, но потерял дар речи. Пуука предупреждающе поднял руку и замотал головой.

– А вот и нельзя, – проворчал он.

Ламы предупреждали мага, что он не должен вмешиваться в события прошлого, он может только наблюдать. И Пуука возник как раз в тот момент, когда волшебник собирался что-то предпринять. Омбрик перевел взгляд с кролика на Буку. Глаза отважного воина горели агонией – отчаяние любящего отца, который всеми силами пытается спасти дочь. Последний шаг, отделяющий от катастрофы, был сделан – Бука нажал на ручку и открыл дверь. Тут же черные массы извивающихся, точно змеи, теней вырвались наружу. Конечно, никакой девочки внутри не было. Не успел несчастный воин выкрикнуть имя дочери, как порождения зла окружили его со всех сторон, а затем набросились, проникая внутрь него через рот, ноздри, уши. Омбрик не думал, что зрелище окажется столь ужасным – старый маг никогда не сможет его забыть. Тело Буки вытянулось, увеличившись в размерах раз в десять по сравнению с его обычным ростом, лицо застыло жестокой маской – зло наполняло каждую клеточку его организма, превращая в монстра.

Омбрик замер, пригвожденный к месту, не в силах ни пошевелиться, ни отвести взгляд от страшного превращения. Внезапно он почувствовал уже знакомое прикосновение посоха Пууки к плечу. В одно мгновение мага катапультировало в настоящее. Но, улетая назад, он услышал рев: Король кошмаров задрал голову и разразился ужасающим, нечеловеческим хохотом под аккомпанемент смеха десяти тысяч Страшилок.

Пока Омбрик наблюдал за грандиозными историческими процессами, разворачивающимися у него на глазах, Ник сидел в библиотеке ламадария, рассматривая меч. Неделями он изучал его с помощью всех доступных подручных средств: увеличительных стекол различных размеров и форм, микроскопов, максископов, телескопов. За это время Северянин совершил столько потрясающих открытий, связанных с бесценным оружием, что даже его живой, способный на всякие изощренные выдумки ум разбойника оказался в тупике. Как выяснилось, металл, из которого выковали клинок, мог изменяться: то он был железом, то сталью, то чем-то таким, что Ник не мог даже определить. Меч становился подобным магниту, а временами испускал свечение – лунное, солнечное и даже свет комет! А иногда вообще ни на что не похожий свет. Северянин догадался: меч – живой организм, который существует по-своему. Например, в битве он трансформировался в самый обычный клинок – длинное лезвие с особым закрывающим кисть эфесом. В темноте у него появлялся специальный испускающий свет шар. Когда приближалась опасность, украшения на рукоятке загорались красным. В остальное же время в зависимости от обстоятельств эфес показывал то звездную карту, то карту Луны, то карту Земли. Но Северянин так до сих пор и не выяснил, для чего, а главное, каким образом действуют все эти магические «штучки». Разбойник вспомнил слова Омбрика: «Истинная сила магии в вере». Сейчас Ник как никогда был уверен, что, если очень попросить, меч откроет ему все тайны. Именно поэтому бывший главарь закрыл глаза и сосредоточился на произносимых словах, вложив в них всю душу:

– Я верю! Я верю! Я верю! – шептал он одними губами. Ник повторял их снова и снова, постепенно мысли стали легкими, прозрачными, чистыми, а в голове завертелся один-единственный вопрос: куда пропали остальные реликвии? Сам меч направлял ход размышлений разбойника.

Внезапно Северянин услышал негромкие щелчки. Он открыл глаза и обнаружил на рукоятке меча светящийся шар, который тут же треснул и рассыпался на маленькие кусочки, точно головоломка. Присмотревшись, Ник заметил, что они сложились в карту, на которой лежали четыре блестящих драгоценных камня.

«Четыре камня… четыре камня… – догадка вспышкой озарила Северянина. – И четыре потерянные реликвии… Это правда! Камни указывают их местонахождение! Нам останется всего лишь отправиться туда, куда покажет карта!»

Горя желанием как можно скорее поделиться радостным известием со старым магом, Северянин бросился из ламадария прочь. Он застал Омбрика в зале башни – тот как раз вернулся из своего путешествия.

– У меня есть ответ, дружище! – заорал Ник, хлопнув со всей силы мага по плечу.

– А у меня вопрос, – мрачно заметил Омбрик.

В это время в помещение влетела запыхавшаяся Кэтрин.

– Лучик пропал! – выпалила она.

Кэтрин пыталась не показывать страха, но голос предательски задрожал, когда девочка начала рассказывать друзьям о случившемся.

– Он не вернулся прошлой ночью, и никто его так и не видел. – Она глотала слова, стремясь сообщить все сразу.

Ник и Омбрик застыли, точно парализованные. Они прекрасно знали, что Лучик прилетал в ламадарий в одно и то же время с завидной регулярностью, его визиты были точны как часы. Друзья помнили, что перед возвращением в Гималаи светящийся мальчик всегда навещал малышей в Сантофф Клауссене.

– Только одно могло задержать парнишку… – пробормотал себе под нос Ник, но Кэтрин все равно услышала.

– Бука, – с ужасом прошептала она.

Омбрик тут же решил мысленно связаться со своими филинами. Птицы караулили в его библиотеке в Корневище и обычно откликались на телепатические вопросы мага в любое время дня и ночи. Но в этот раз ничего не вышло: как бы маг ни концентрировался, линия мысленной связи не работала. Но как такое возможно? Почему он не слышал даже слабого отзвука их эмоций, точно птицы резко перестали существовать. Даже если они не могут разговаривать с ним, старик все равно почувствовал хотя бы их энергию, особенно если бы они оказались в беде и нервничали. Но от птиц не было даже малейшего отклика. Тишина сильно испугала Омбрика. Подобного никогда не случалось. Старый маг так привык к ворчливым филинам и мысли, что они всегда рядом, пусть и на расстоянии, что даже немного растерялся. Он обернулся и встретился взглядом с Ником. Разбойник понял его без слов.

– В Сантофф Клауссен? – бросил Северянин.

– Сейчас же, – последовал немедленный ответ мага.

Вопрос заключался в том, как попасть в деревушку «сейчас же». Омбрик понимал, что у него не хватит сил для астральной проекции[3] – на путешествия во времени требовалось слишком много энергии, к тому же у Кэтрин и Северянина не получится последовать за ним. Северные олени? Но без лунных дорожек, которые появлялись по воле Лучика, олень не сможет нестись по небу. Вариант с джинном тоже был исключен. Омбрик пытался лихорадочно придумать выход, когда в комнате появились ламы.