Караматхон сказала об этом Мучтабархон.

– Если они чужеземцы, пусть войдут! – сказала Мучтабархон.

Карамат привела падишаха и визиря в сад, и они со всеми поздоровались. Мучтабархон указала им место рядом со слепыми и вынесла новый поднос с угощением.

– Вы чужестранцы, теперь что бы мы ни делали, не удивляйтесь, не задавайте вопросов. Если вы нарушите условие и зададите вопрос, то мы строго вас накажем, – сказала она.

Все согласились.

Мучтабархон встала, положила на золотое блюдо плова и поставила его перед падишахом и визирем.

Второе блюдо с пловом она поставила перед слепыми. Третье блюдо поставила перед амбалом, а четвертое блюдо взяла себе с сестрами. Поев, все напились чаю. Девушки собрали дастархан и снова принялись играть и петь. Через полчаса они унесли в дом музыкальные инструменты, и Мучтабархон сказала Мукаррамхон:

– Приведи обеих собак!

Караматхон выложила из котла остатки плова в два золотых блюда и принесла их в сад. Мучтабархон плеткой до полусмерти отхлестала собак. Собаки плакали, как люди. Мучтабархон отбросила плетку, стала гладить собак, поцеловала их в корды и поставила перед ними блюда с пловом. Когда собаки наелись, их снова посадили на цепь.

Увидев это, все поразились. Особенно был удивлен падишах и, забыв об условии, спросил:

– Мучтабархон, почему вы били собак, а потом гладили их, целовали и дали им плов на золотых блюдах?!

Мучтабархон разгневалась и сказала:

– Ведь я же вас предупреждала! Зачем вы задали вопрос? Теперь на меня не обижайтесь. Ваш грех на вашей шее!

Она встала со своего места и ударила в ладоши. Тогда в сад вошли десять палванов и спросили:

– Чем можем служить, госпожа?

– Свяжите руки и ноги вот этим двум купцам и трем слепым, – приказала Мучтабархон.

Силачи тут же связали всем им ноги и руки. Мучтабархон сказала палванам:

– Теперь вы свободны. Уходите по своим местам!

Палваны ушли. Тогда Мучтабархон обратилась к падишаху, визирю и слепым:

– Эй, братья, теперь вы мне расскажете по порядку, какие благодеяния вы видели в своей жизни и какие вам пришлось пережить тяготы. Я определю всем наказание соответственно пережитым радостям и горестям.

Мучтабархон сначала заставила говорить первого слепого.

Я принц Шохак, сын падишаха города Дагестана. Однажды, когда мне было четырнадцать лет, отец вместе с мудрым своим визирем взял меня на охоту. Я бродил с отцом, охотясь на дичь. После охоты отец и визирь присели отдохнуть. Сел и я тоже. Рассматривая ружье, я увидел, что затвор ружья загрязнился. Я нажал спусковой крючок. Ружье выстрелило, и пуля попала прямо в один глаз визиря. Отец выругал меня.

– Отец, я не знал, что ружье заряжено! – сказав это, я заплакал. Визирь очень разгневался. Но, боясь отца, он ничего не мог мне сделать. Забрав охотничью добычу, мы вернулись в город. Прошло три-четыре месяца, и отец мне сказал:

– Сын мой, я отправляюсь в поход, а ты поезжай к дяде, будешь там учиться. С тех пор как визирь ослеп на один глаз, у него очень изменился характер в плохую сторону. Я боюсь, как бы он в мое отсутствие не сделал тебе вреда!

Отец на второй день в сопровождении нескольких воинов отправил меня в город Бустан, где падишахом был мой дядя.

Месяц-другой я прожил у дяди в качестве гостя, а потом стал учиться в школе, где учились сын и дочь дяди. Сын дяди Ходжа-Турсун был старше меня на четыре года. Когда мы проучились два года, я узнал: сын дяди влюбился в свою родную сестру Тулган-ой. Она же влюбилась в своего брата. Узнав это, я ужаснулся, но дяде об этом не сказал.

В один из дней дядя узнал об этом. Он рассердился, построил отдельный дворец для своей дочери Тулган-ой, взял ее из школы и заточил во дворце. Не доверяя ее сорока служанкам, он окружил дворец стражей.

– Если мой сын придет сюда, схватите его и приведите ко мне! – приказал он страже.

Прошел еще год, сын дяди позвал меня к себе и сказал:

– Брат мой, я тебя сегодня возьму в одно место.

Удивленный, я ответил:

– Хорошо, идти так идти!

Сын дяди сказал:

– Мы пойдем, когда прозвучит призыв к третьей молитве.

– Хорошо!

Закончив занятия в школе, мы пришли домой и, пообедав, отправились в путь. После третьей молитвы Ходжа-Турсун привел меня к какому-то дому. В то время уже стемнело. Оставив меня на улице, он вошел в дверь и спустя немного времени вышел, неся за спиной мешок.

– Идем! – сказал он. И я пошел. Когда мы вышли на окраину города, он развязал мешок. Смотрю – из него выходит Тулган-ой. Я очень удивился.

Сын моего дяди отошел на десять шагов и отгреб песок. Под ним оказалась дверь. Он открыл дверь, пропустил в нее сестру, протянул мне руку и молвил:

– Прощай, брат, не поминай нас дурным словом, встретимся мы теперь с тобой только на том свете. Вот и конец нашей истории! – сказал он и, попрощавшись со мной, прибавил еще:

– Никому не говори тайны этого места, перед уходом засыпь дверь песком.

Он спустился в проход и затворил за собой дверь. Я засыпал ее песком, как он говорил. Когда я пришел во дворец, дядя меня спросил:

– Ты видел Ходжа-Турсуна?

– С утра и до вечера мы были вместе, потом он сказал, что пойдет в одно место, и с тех пор его не видел, – ответил я.

Утром дядя сказал мне, что сын и дочь исчезли. Я пошел в школу. Через два месяца я окончил школу и собрался вернуться в город своего отца.

Мой дядя был измучен поисками сына и дочери. Стало мне его жалко, и я все, что знал о них, рассказал ему.

Дядя велел мне проводить его на то место. Я повел туда дядю и откопал ту дверь. Когда мы с дядей вошли, то увидели, что беглецы, как лежали обнявшись, так и умерли. И тела их сгорели, обуглились и были черны. Увидев это, дядя сказал:

– Вы должны были перенести эти муки. Я сам должен был вас так наказать, но я не решился.

С этими словами дядя вышел из комнаты. Я тоже вышел вслед за ним, затворил дверь и засыпал ее, как раньше, песком. Мы с дядей вернулись во дворец. После того как дядя увидел все своими глазами, пламя его горя угасло.

Спустя неделю я попросил разрешения у дяди вернуться в свой город. Дядя сказал:

– Не уезжай! Будь моим сыном!

Я ответил:

– Я съезжу повидаюсь с отцом и тогда вернусь!

Дядя согласился, одарил меня подарками и в сопровождении нескольких воинов отправил домой. Он дал письмо на имя отца, где сообщал обо всем.

Мы сели в ладью и через несколько дней пристали к берегу на краю города. Я стал переодеваться в новую одежду, как вдруг увидел направляющуюся в нашу сторону группу воинов.

«Воины отца идут меня встречать», – думал я.

Но как только воины подошли, они связали мне руки и ноги, перебили мою охрану и увезли меня в зиндан.

Два дня находился я там без пищи и воды. На третий день меня привели к падишаху. Здесь я узнал в нем кривого визиря. Оказывается, пока я отсутствовал, отец мой умер, а престол захватил этот визирь. Он грозно сказал:

– Ты помнишь, как ослепил мой глаз?! – Он ткнул мне пальцем в глаз и выдавил мне его.

– Палачи, изрубите этого несчастного! – приказал он.

Палачи увели меня, чтобы изрубить. Я стал упрашивать, умолять их, сказал им, кто я такой. Они пожалели меня и велели бежать из этого города.

– Если ты не скроешься и падишах узнает, он велит отрубить головы и тебе и нам, – сказали они.

– Вот уже десять дней, как я, покинув родину и перенеся много трудностей прибыл в ваш город. Сидел я в чайхане и пил чай, когда вошли вот эти двое слепых. Мы с ними разговорились, рассказали друг о друге, подружились и вот пришли к вам! – закончил свою речь принц Шохак.

– Караматхон, развяжи руки и ноги этому джигиту! – сказала Мучтабархон.

Караматхон быстро развязала руки и ноги Шохаку.

– Ну. джигит, теперь ваша очередь! – сказала Мучтабархон второму слепому.

Я принц Гулям, сын падишаха города Каньона. Отец учил меня, и я стал хорошим ученым. Я очень красиво писал. Все, кто видал мой почерк, завидовали мне. Падишах города Герата, прослышав о моем красивом почерке, написал моему отцу письмо. В нем он просил прислать меня к нему в качестве секретаря. Отец сказал об этом мне. Я не дал согласия. Тогда отец признался:

– Сын мой, тебе известно, что это большой падишах. Я подчинен ему. Если ты не поедешь к нему, он затаит на меня обиду.

Услышав эти слова отца, я ответил:

– Ну что же, ехать так ехать!

На второй день отец отправил меня в Герат в сопровождении пяти сотен воинов. Мы плыли в ладье несколько дней и высадились на берег в пригороде Герата. Мы поужинали и легли спать, но вскоре я проснулся от топота копыт.