Наконец озеро иссякло целиком, осталось лишь несколько прудов на местах прежних больших глубин.

Однажды ватага подростков добралась до одного из таких прудов в самой середине бывшего озера. Это был окруженный скалами бассейн, довольно глубокий. Осматривая его, мальчишки увидели на дне что-то желтое, отблескивающее на солнце. Один из них нырнул в бассейн и вытащил золотую пластинку, с обеих сторон покрытую надписями. Пластинку доставили королю.

На одной стороне пластинки было написано:

Эти слова были слишком загадочны даже для короля и придворных. Но надпись на обороте пластинки несколько проясняла дело. Она сводилась вот к чему:

«Если озеро исчезнет, следует найти отверстие, в которое уходит вода. Но незачем пробовать остановить сток обычными средствами. Помочь беде может только один способ: только живое человеческое тело прервет бег воды. Человек должен решиться на это по собственной воле, а озеро, наполняясь, лишит его жизни. Ухищрения бесполезны, а народу, не способному породить хотя бы одного героя, незачем жить на земле».

Это откровение разбило сердце короля. Не потому, что мысль о принесении в жертву подданных была противна его натуре, а потому, что он не верил в существование подданных, которые добровольно приносят себя в жертву. Но приходилось спешить: принцесса слегла и вернуть ее к жизни могла лишь, озерная вода, остатки которой ни на что не годились. И король приказал объявить по всему королевству о том, что написано на чудесной золотой пластинке.

Добровольцы не объявлялись.

Тем временем принц на несколько дней отправился в леса спросить совета у одного отшельника, которого повстречал еще по пути к Диво-озеру. И до возвращения ничего не знал о воле небес.

Вернувшись и во всех подробностях узнав о происшедшем, он сел и задумался. «Если я этого не совершу, — размышлял он, — принцесса погибнет, а следом и я лишусь ненужной мне больше жизни. Стало быть, совершив это, я ничего не потеряю сверх того, что теряю так или иначе. А она про меня скоро позабудет, и жизнь ее опять станет такой же прекрасной, как была. Никогда не будет в мире большей красы и счастья, да только все это не для меня. (И тут бедняга принц горько вздохнул.) Как прекрасно будет озеро при лунном свете, а на нем, словно своенравная богиня, будет играть это удивительное существо! Хотя, если так-то поглядеть, тонуть дюйм за дюймом — дело, пожалуй, нелегкое. При моем-то немалом росте! (Тут принц криво усмехнулся.) Но опять же, чем дольше, тем лучше. Ведь я могу потребовать, чтобы все это время принцесса была рядом со мной. Я еще раз ее увижу, даже, может быть, поцелую и погибну, глядя ей в очи. А это не смерть. По крайней мере мне будет не до смерти. И вокруг меня будет озеро, оживающее для моей единственной красы! Ну что ж. Отлично, я готов».

Он поцеловал принцессины туфельки, положил их на место и отправился в королевские покои. На ходу сообразив, что проявлять какие-либо чувства в этом деле будет неуместно, он решил держаться как ни в чем не бывало, даже с некоторым удальством. И поэтому постучал в дверь королевской сокровищницы, поскольку тревожить там короля — не было большего преступления.

Услышав стук, король вскочил и в бешенстве распахнул дверь. Увидев перед собой чистильщика обуви, он выхватил меч. Прискорбно, но это был его обычай защищать свое королевское достоинство, когда он находил, что его чести нанесен урон. Но принц ни чуточки не испугался.

— Ваше величество, — сказал он. — Я наш виночерпий.

— Мой виночерпий? Ты подлый врун. Ты что несешь?

— Несу пробку для вашей бутылки.

— Ты что, спятил? — гаркнул король, замахиваясь мечом.

— Я собираюсь заткнуть ваше прохудившееся озеро, великий государь, а уж чем — пробкой ли, затычкой ли, заглушкой ли — это уж называйте как угодно, — сказал принц.

Король был в таком бешенстве, что слова не мог выговорить. Пока он совладал с собой, он заодно успел сообразить, что убить единственного человека, изъявившего желание быть полезным в нынешней крайности, было бы чудовищным расточительством. Тем более что этот нахал будет вскоре умерщвлен не менее надежно, чем от собственной руки его величества.

— Ах вот что! — сказал наконец король, с трудом заталкивая меч в ножны, уж больно тот был длинен. — Весьма обязан, дурачина! Винца не хочешь?

— Нет, спасибо, — ответил принц.

— Прекрасно, — сказал король. — Может, перед этим сбегаешь домой, повидаешься с родными?

— Нет, спасибо, — ответил принц.

— Тогда за дело. Пойдем-ка поищем эту дырку, — сказали его величество и вознамерились было призвать свиту.

— Постойте, ваше величество. У меня есть одно условие, — остановил его принц.

— Условие? — воскликнул король. — Мне? Еще чего! Да как ты смеешь!

— Как вам будет угодно, — хладнокровно ответил принц. — В таком случае позвольте откланяться.

— Ах ты, вражина! Я велю тебя сунуть в мешок, я тебя башкой в эту дырку воткну!

— Прекрасно, ваше величество, — ответил принц, чуть прибавив почтительности, чтобы королевский гнев не лишил его удовольствия погибнуть ради принцессы. — Но что за прок вам от этого? Извольте припомнить волю небес: жертва должна быть добровольной.

— А разве ты явился ко мне не добровольно? Этого хватит, — возразил король.

— Добровольно, при условии…

— Ты опять? — гаркнул король, снова хватаясь за меч. — А ну вон! Кой-кто другой повеселится, сняв тебе с плеч это украшение!

— Но вашему величеству ведомо, не так-то просто будет найти мне замену.

— Ну! Что у тебя за условие? — проворчал король, понимая, что тут принц прав.

— Всего одно, — ответил принц. — Поскольку я должен утонуть, а не помереть с голоду, а ждать и томиться, пожалуй, придется довольно долго, я хотел бы, чтобы принцесса, ваша дочь, отправилась бы со мною, кормила бы меня из собственных рук и смотрела за тем, чтобы я был доволен. Положа руку на сердце, признайтесь: дело мне предстоит нелегкое. После того как вода дойдет мне до глаз, ваша дочь может быть свободна и счастлива и вольна забыть о своем несчастном чистильщике обуви.

И тут голос у принца дрогнул. Несмотря на всю свою решимость, он чуть было не расчувствовался.

— Что ж ты мне сразу не сказал! — воскликнул король. — Столько шуму из-за такой чепухи.

— Вы ручаетесь, что это будет так? — настойчиво переспросил принц.

— Да конечно же! — ответил король.

— Прекрасно. Я готов.

— Ступай пока пообедай, а я пошлю сыскать это место.

Король вызвал охрану и приказал командирам немедленно сыскать отверстие в дне озера. Те разделили обнаженное дно на квадраты, учинили точнейший осмотр, и вот, часу не прошло, отверстие было обнаружено. Оказалось, что это небольшая треугольная пробоина в камне, торчащем посреди того самого прудочка, где была найдена золотая пластинка. Вокруг камня еще оставалась вода, та, что не могла теперь перелиться через закраину.

Тем временем принц принарядился, решив умереть с достоинством, как королевский сын.

Когда принцесса услышала, что ради нее кто-то готов умереть, она пришла в такой восторг, что вскочила с постели и от радости заплясала по комнате, несмотря на все свои недуги. Ее не заботило, что это за человек, ей это было ровным счетом все равно. Главное дело — заткнуть дыру. Для этого нужен человек? Ну и что — человек, так человек. Через час или два все было готово. Принцессу одели на скорую руку и доставили на берег озера. Взглянув на теперешнее озеро, она вскрикнула и закрыла лицо руками. Ее отнесли на то место, где было отверстие. Там уже стояла для нее лодочка. Сейчас воды не хватало даже для такси, но ведь вскоре воды прибавится, и тогда лодочка будет в самый раз. Принцессу уложили на подушки, нанесли в лодочку вин, фруктов и прочих яств и над всем этим расставили балдахин.

Через несколько минут явился и принц. Принцесса сразу же узнала его, но ей даже в голову не пришло, что его стоит поблагодарить.

— Вот и я, — сказал принц. — Воткните меня.

— А мне сказали, что это будет чистильщик обуви, — сказала принцесса.

— А я им и был, — ответил принц. — Я чистил ваши туфельки по три раза в день, это было все, что вы мне дозволяли. Да воткните же меня!

Придворные промолчали, но между собой согласились, что этот человек ведет себя грубо и грубость эта — следствие его врожденной наглости.

Но как его воткнуть? На этот счет в надписи не было никаких указаний. Принц осмотрел отверстие и убедился, что есть только один способ. Сев на камень, он спустил в отверстие обе ноги до колена, а оставшийся угол закрыл обеими ладонями, для чего ему пришлось согнуться. В этой неудобной позе он решил покориться судьбе и, обернувшись к собравшимся, сказал: