— Ну мы с кучером подержим сосну.

— Давай, могу сходить. Пешком-то вот только не догнать — надо лошадь.

— Кучер, отстегни ему лошадь.

Барин взялся за сосну, а кучер отстегнул лошадь. Мужик сел на лошадь и поскакал.

Съездил в лесок — и назад скачет.

— Вот что, — говорит, — я там его догнал, посадил на лошадь, он поехал было да неладно, а как ежели мне сидеть, так он за мной не идет. Давайте другую лошадь, мы скоро приедем.

Велел барин выпрячь и другую лошадь. Сел мужик на одну, а другую в поводу рядом погнал.

Приехал в то село, из которого был барин.

Пришел к барыне и просит пять тысяч денег.

— Барыня, — говорит, — давай скорее пять тысяч, барин купил сто десятин лесу.

А та говорит:

— Давай записку.

— Какая записка?! Видишь, его кони!

Принесла барыня пять тысяч денег и отдала мужику.

Он еще у нее спросил какую-нибудь повозку.

Барыня говорит:

— У нас худых повозок нет, вон возьми ту, стеклянную.

Заложил мужик коней да и говорит:

— Эти две лошади, пожалуй, не потянут, давайте еще лошадь.

— Запрягай в корень молодого сивка, — говорит барыня.

Сел мужик в повозку и поехал домой.

А барин с кучером стояли, стояли, вот и говорит барин кучеру:

— Не обманул ли нас мужик-от?

— А я давно думаю, что обманул, да вам не смею сказать.

Барин и закричал:

— Ой ты фирюль! Я бы давно оставил сосну, пускай на озимь падет. Отбегай, чтобы не задавило.

Кучер отскочил, а сосна и не думает валиться.

— Что же сосна-то не падает? Давай, — говорит барин, — столкнем.

Толкали, толкали — не могут спихнуть.

— Давай, — говорит барин, — разбежимся да толкнем, она и слетит.

Как ни разбегутся, кучер все раньше барина прибежит. Говорит барин кучеру:

— Ты отойди подале, а я стану поближе, так вместе к сосне и прибежим.

Отошел кучер подальше, стал барин поближе, побежали к сосне. Подбегает кучер к сосне и упал, а барин через него да лбом о сосну, лоб-от весь и расшиб.

Встал и пошел к своей повозке. Спрашивает у кучера:

— Что тяжелее: тарантас везти или хомуты нести?

Говорит кучер:

— Конечно, сами знаете, лошадь в тарантасе идет, так никогда не вспотеет, а под хомутом всегда мокро. Как хомут не тяжелее?!

— Так неси ты, кучер, хомуты, а я тарантас повезу: мне тяжелого не унести.

Надел кучер на обе руки по хомуту и легошенько пошел, а барин тарантас потащил — потом обливается.

Отстал барин от кучера — из виду потерял, кричит:

— Подожди, подожди!

Остановился кучер — подождал барина.

Подвез барин тарантас и говорит:

— Клади-ка хомуты в тарантас да повезем вместе.

Кучер положил хомуты в тарантас, а сам сунул в колеса по толстой палке — стягу. Взялись за тарантас. Барин понатужился — не может с места сдернуть.

— Нет, — говорит, — возьми ты хомуты, а я опять тарантас повезу.

Кучер выдернул стяги, взял хомуты и пошел вперед.

Доехал барин до своего села. Выскочила барыня навстречу и говорит:

— Поздравляем вас с новой купчей!

Барин вытаращил глаза и спрашивает:

— С какой купчей?

— Да ведь вы послали мужика, он увез пять тысяч денег на ваших конях да стеклянную повозку.

Барин отдышался да и захохотал:

— Ну, хоть не одного меня обманул, а и барыню.

(Из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки»)

ил-был барин; вышел однажды на базар и купил себе канарейку за пятьдесят рублей. Случилось быть при этом мужику; пришел мужик домой и говорит своей бабе:

— Знаешь ли что, жена?

— А что?

— Ходил я сегодня на базар; там был и барин, и купил он себе малую пташку — пятьдесят рублей заплатил. Дай-ка я понесу к нему своего гусака: не купит ли?

— Понеси!

Вот взял мужик гусака и понес к барину. Приносит:

— Купи, барин, гусака.

— А что стоит? — спросил барин.

— Сто рублей.

— Ах ты, болван!

— Да коли ты за малую пташку не пожалел пятидесяти, так за эту и сотня дешево!

Барин рассердился, прибил мужика и отобрал у него гуся даром.

— Ну, ладно, — сказал мужик, — попомнишь ты этого гусака!

Воротился домой, снарядился плотником, взял в руки пилу и топор и опять пошел; идет мимо барского дома и кричит:

— Кому теплы сени работать?

Барин услыхал, зовет его к себе:

— Да сумеешь ли ты сделать?

— Отчего не сделать; вот тут неподалечку растет теплый лес: коли из того лесу да выстроить сени, то и зимой топить не надо.

— Ах, братец, — сказал барин, — покажи мне этот лес поскорее.

— Изволь, покажу.

Поехали они вдвоем в лес.

В лесу мужик срубил огромную сосну и стал ее пластать на две половины; расколол дерево с одного конца и ну клин вбивать, а барин смотрел, смотрел, да спроста и положил руку в щель. Только он это сделал, как мужик вытащил клин назад и накрепко защемил ему руку. Потом взял ременную плетку и начал его дуть да приговаривать:

— Не бей мужика, не бери гусака! Не бей мужика, не бери гусака!

Уж он его дул, дул! Вволю натешился и сказал:

— Ну, барин, бил я тебя раз, прибью и в другой, коли не отдашь гусака да сотню рублей в придачу.

Сказал и ушел, а барин так и пробыл до вечера: дома-то поздно хватились его, да пока нашли, да из тисков высвободили — времени и многонько ушло!

Вот барин захворал, лежит на постели да охает; а мужик нарвал трав, цветов, обтыкался ими кругом, обрядился дохтуром и опять идет мимо барского двора и кричит:

— Кого полечить?

Барин услыхал, зовет его:

— Ты что за человек?

— Я дохтур: всякую болезнь снимаю.

— Ах, братец, пожалуйста, вылечи меня!

— Отчего не вылечить? Прикажи истопить баню.

Тотчас вытопили баню.

— Ну, — говорит мужик барину, — пойдем лечиться; только никого не бери с собой в баню, бойся дурного глаза!

Пошли они вдвоем в баню; барин разделся.

— А что, сударь, — спрашивает дохтур, — стерпишь ли, коли в этаком жару начну тебя мазью пачкать?

— Нет, не стерпеть мне! — говорит барин.

— Как же быть? Не велишь связать тебя?

— Пожалуй, свяжи.

Мужик связал его бечевою, взял нагайку и давай валять на обе корки. Уж он валял, валял, а сам приговаривал:

— Не бей мужика, не бери гусака! Не бей мужика, не бери гусака!

После, уходя, сказал:

— Ну, барин, бил я тебя два раза; прибью и в третий, коли не отдашь гусака да двух сотен рублей на придачу.

Барин еле жив из бани вылез, не захотел ожидать третьего раза и отослал мужику и гусака, и двести рублей.

(Из сборника «Сказки Карельского Беломорья»)

одной деревне был крестьянин, а тут недалеко жил барин в своем имении. Крестьянину случилось раз пройти мимо имения. А у барина собака была злющая. Собака накинулась на крестьянина, а он ударил собаку посохом и убил ее.

Барин подал в суд. Позвали этого крестьянина судиться с барином. И вот когда пришли на суд, судьи спрашивают барина:

— Что ты хочешь от этого мужичка, какое наказание ему дать?

— А я вот что хочу сделать — лишить его человеческого звания и голоса, и пусть он станет собакой, охраняет мое имение и живет у меня при дворе.

Ну конечно, суд это и решил. Лишили мужичка человеческого звания и заставили жить у барина, охранять барское имущество.

Мужичку пришлось прийти к барину и стать вместо собаки: лаять по ночам и охранять его имущество.

И вот в одно прекрасное время сговорился он с ворами:

— Приходите, воры, в такую-то ночь, пограбите, а там разделим.

И вот в одну ночь приехали воры. Когда барин утром встал — видит, что имущества у него увезли много. И он подает на собаку в суд, что она худо охраняла: были воры и ограбили. Когда пришли на суд, то судьи стали спрашивать барина:

— Ну, барин, скажи, лаяла ли у тебя в ту ночь собака?

— Очень хорошо лаяла, сильно лаяла в ту ночь, когда была покража.

Тогда судьи отвечают барину:

— Так что же тебе надо от собаки? Что же она могла еще сделать, раз она лишена человеческого голоса?

И решили судьи, что собака права, и дали ему право человеческим голосом опять говорить.

Тогда барин был недоволен судом и повез этого мужичка в город, на пересуд. И поехали они с ним вместе. Заехали в лес. А уж было темно. Мужик и говорит барину:

— Смотри-ка, барин, медведь стоит на дороге!

— Ну, мужичок, пугай!

— Да нет, я теперь лаять не стану — я получил человечье право. Лай, барин, сам, а то медведь-то может нас съесть.

— Мужичок, полай немножко, хоть поучи меня.

Мужичок полаял немного и говорит:

— Теперь лай сам, а то медведь нас съест.