— Собрал, батюшка-барин, собрал.
— С кого сколько?
— С Фомки грош, с Еремки грош, а с Варфоломейка одна копейка.
— А что ж с него мало?
— Он вдовый, половина тягла платит…
— А собрал ли с крестьян муку?
— Собрал, собрал, батюшка-барин!
— Куда ж ты ее девал?
— Вам да свиньям пятьдесят четвертей: черному псу да твоему родимому отцу сорок четвертей; уткам да курам, сестрам твоим дурам, двадцать четвертей.
— Что ты, дурак, ругаешься?
— Батюшка-барин, пословица така!
— Был ли ты на рынке?
— Был, батюшка-барин, был.
— Велик ли торг?
— Я с ним не мерился.
— Силен ли он?
— Я с ним не боролся.
— Почем там мука?
— По кулям да по мешкам.
— Ты, говорят, Фомку женил?
— Женил, батюшка-барин, женил.
— А богата невеста?
— Богата, батюшка-барин, дюже богата!
— Что богатства?
— Чепчик с клиньем да колпак с рукавами, чугунна коробка, железный замок.
Барин лает в церкви
(Из сборника Д. М. Молдавского «Русская сатирическая сказка»)
ил барин и мужик-охотник. Барин постоянно мужиков называл: «Ну, эти дураки!» Охотник не перечил барину.
Вот однажды поехал барин в церковь, и попадается ему охотник, тоже в церковь шел. Барин едет, а охотник идет с коляской рядом, и говорят между собой. Охотник сказал:
— Барин, моя сучка принесла щенят. Хорошие такие: есть громко лают, а есть — негромко лают. Их у меня просят другие охотники.
Барин говорит:
— Ты там для меня, Иван, оставь хороших. Ну, вот вошли они в церковь, стоят.
— Барин, а барин, — спрашивает охотник, — а каких тебе щенят оставить — с громким голосом?
Барин говорит:
— С громким, громким!
— А с каким громким голосом?
— А вот таким: гав-гав!
Священник рассердился:
— Выведите этого барина вон!
Мужики барина взяли под руки — вывели. Вышел и охотник, говорит:
— Ну, барин, как: мужики — дураки?
— Мужики-то — дураки, а я еще дурее.
Барин-слуга
(Из сборника А. Н. Афанасьева «Заветные сказки»)
ышел солдат в отпуск, нанялся служить к барину: в год за сто рублей. Помещик велел ему и лошадей чистить, и навоз возить, и воду таскать, и дрова рубить, и сад мести — совсем измучил работой. Отслужил солдат год и просит расчета. Помещику жалко отдавать деньги, стал доставать, а сам ревмя ревет.
— О чем вы, сударь, плачете?
— Да денег жалко!
— Экой ты, барин! Ведь я тебе целый год прослужил. Если б ты мне прослужил три дня, так я б тебе отдал сто рублей и слова не сказал.
«Три дня немного», — думает барин. Пошел советоваться с барыней. Она говорит:
— Что же, отслужи три дня!
А сама думает: «Ведь не мне служить, а мужу, ему — не мне плохо будет». Барин согласился.
Солдат поужинал, лег спать в сарае, разулся, один сапог забросил в один угол в сено, другой — в другой угол. Поутру проснулся, кричит:
— Эй!
Помещик входит.
— Подай сапоги, я хочу одеваться!
Помещик хвать — сапогов нету, и запорол горячку, спрашивает солдата:
— Где твои сапоги?
— Ах ты, каналья, ты у барина спрашиваешь о сапогах? Верно, и не чистил их!
Барин туда-сюда, насилу один сапог отыскал, а другого нет.
— Подайте палок! — закричал солдат и давай дуть помещика. До того промял, что он не рад и деньгам.
— Не хочу, — говорит, — тебе служить, возьми свои деньги.
Что на базар везешь?
(Из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки»)
овез бедный мужичок дрова продавать. Встречает его богатый да чванный.
— Эй, постой! Что на базар везешь?
— Солому.
— Какая солома — это дрова!
— Ну, коли сам видишь, так нечего спрашивать!
Сказал бедный и поехал своей дорогой.
На другой день идет богатый да чванный по улице с приятелем.
— Так и так, — рассказывает ему, — обидел меня бедный мужичишка!
А бедный тут как тут — едет опять навстречу.
— Вот он — вчерашний мужик-то! — говорит богатый.
— Нет! — отвечает ему бедный. — Я не вчерашний: скоро сорок лет стукнет, как я живу на белом свете.
Барин-кузнец
(Из сборника Д. Н. Садовникова)
озавидовал один барин кузнецу: «Живешь-живешь, еще когда-то урожай будет и денег дождешься, а кузнец молотком постучал — и с деньгами. Дай кузницу заведу!»
Завел барин кузницу; велел лакею мехи раздувать. Стоит ждет заказчиков. Едет мимо мужик, шины заказать хочет на все четыре колеса.
— Эй, стой! Заезжай сюда! — крикнул барин.
Мужик подъехал.
— Чего тебе?
— Да вот, барин, шины надо на весь стан.
— Ладно, сейчас, подожди!
— А сколько будет стоить?
— Полтораста рублей надо бы взять, ну да чтобы народ привадить, возьму всего сто.
— Ладно.
Стал барин огонь раздувать, лакей — в мехи дуть.
Взял барин железо, давай его ковать, а ковать-то не умеет: ковал, ковал да и пережег железо.
— Ну, — говорит, — мужичок, не выйдет тебе не то что весь станок, а разве один шинок.
— Один так один, — согласился мужик.
Ковал, ковал барин и говорит:
— Не выйдет, мужичок, и один шинок, а выйдет ли, нет ли сошничок.
— Ну ладно, хоть сошничок, — отвечает мужик.
Постучал барин молотком, еще железа испортил много и говорит:
— Ну, мужичок, не выйдет и сошничок, а выйдет ли, нет ли кочедычок.
— Ну хоть кочедычок!
Только у барина и на него железа не хватило: все пережег.
— Ну, мужичок, — говорит барин, — не выйдет и кочедык!
Получился у барина один «пшик»: сунул он в воду оставшийся кусочек раскаленного железа, оно и зашипело — «пшик!».
Как барин овцу купил
(Из сборника Д. Н. Садовникова)
ил-был мужик; имел у себя много овец. Зимним временем большущая овца объягнилась, и взял он ее со двора в избу с ягненочком. Приходит вечер. Едет барин, попросился к нему ночевать. Подошел под окошко и спрашивает:
— Мужик, пустишь ночевать?
— А не будете ночью озоровать?
— Помилуй! Нам бы только где темну ночку проспать.
— Заезжай, барин.
Въехал барин с кучером на двор. Кучер убирает лошадей, а барин в дом пошел. На барине был огромный волчий тулуп. Взошел в хату, богу помолился, хозяевам поклонился:
— Здорово живете, хозяин с хозяюшкой!
— Добро жаловать, господин!
Сел барин на лавочку. Овца волчий тулуп увидала и глядит на барина; сама глядит, а ногой-то топ — и раз, да и два, да и до трех. Барин говорит:
— А что, мужичок, овца ногой топает?
— Она думает, что ты волк, волчий дух чует. Она у меня волков ловит; вот нынешнюю зиму с десяток поймала.
— Ах, дорого бы за нее я дал! Не продажна ли она? Для дороги мне она хороша.
— Продажна, да дорога.
— Эх, мужичок, да не дороже денег, у барина хватит.
— Пожалуй, уважить можно.
— А сколько она стоит?
— Пятьсот рублей.
— Помилуй, много! Возьми три сотенки.
Ну, мужик согласился, продал. Барин ночь переночевал, на зорьке встал и в путь собрался; хозяину три сотенки отдал и овечку взял, посадил в санки и поехал. Едет. Идут навстречу три волка. Вот овца увидела волков, так и прыгает на санях. Барин говорит кучеру:
— Надо пускать: вишь, она как раззадорилась. Сейчас поймает.
А она боится.
Кучер и говорит:
— Постой немножечко, сударь, она раззадорится.
Сверстались волки с ними ровно. Барин выпустил овцу; овца испугалась волков, в лес полетела, коротким хвостом завертела. Как волки за ней залились, только снег раздувается, а кучер за ней собирается. Поколе лошадушек выпрягал, в погонь за овцой скакал, волки овцу поймали и шкуру с нее содрали, сами в лес убежали. Кучер подскакал — овца на боку лежит, а ее шкура содрана лежит. Подъезжает к барину. Барин его спрашивает:
— Не видал ли чего?
— Ах, сударь, хороша овца! Вся изорвалась, а волкам не поддалась.
Мужичок три сотенки получил, сидит теперь, барину сказочки рассказывает, а три сотенки в кармане лежат.
Ночь на Ивана Купалу
(Из сборника И. А. Худякова, в обработке В. П. Аникина)
ыл у одного барина холоп кабальный. Вот и вздумал этот холоп на Ивана Купалу, в самую ночь, сходить в лес, сорвать папоротник, чтобы клад достать.
Дождался он этой ночи, уложил барина спать и в одиннадцать часов пошел в лес.
Входит в лес. Раздался тут свист, шум, гам, хохот. Жутко стало, но он все ничего: хоть жутко, а идет. Глядит — черт на индейском петухе верхом едет. И это ничего: прошел холоп — слова не сказал.
И тут увидел: растет вдали цветок, сияет — точно на стебельке в огне уголек лежит.