Уплыла опять Упапиль, вынырнула и кричит зайцу:
— Подожди, вот плывет к тебе бабушка! Тоже тебя ударит!
— Не боюсь, не боюсь, не боюсь! — кричит заяц.
— Не храбрись! Это ты так просто кричишь!
— Не боюсь, не боюсь, не боюсь! — кричит заяц, а сам мотыжку готовит, чтобы встретить бабушку-лахтака.
Приплыла бабушка-лахтак, ныряет у кромки льда.
— Иди-ка сюда, смотри — муж тебя ждет, — зовет ее заяц. — Я ведь не могу в воде плавать. Иди ты сюда, на берег.
Плавает бабушка-лахтак у берега, часто выныривает.
— Не можем же мы на воде с тобой встретиться, — не отступает заяц. — Да и как ты меня в воде ударишь?
Решилась бабушка-лахтак и выползла на берег. Только выползла — ударил ее заяц мотыжкой.
— О-о, теперь мою бабушку убил! — заплакала Упапиль.
Отмахнулся заяц от Упапиль, стал разделывать убитых. Двух лахтаков убил. Освежевал, связал себе поклажу: «Ну, теперь домой пойду. Добыча богатая!»
Дома две сестры с бабушкой ждут.
— Бабушка! — закричали сестры. — Твой внук заяц идет.
— А-а, пусть идет, в землянке его подождем.
— Что это он так тихо идет? — удивились сестры. (Они ведь не видят, что он что-то несет.)
В землянку вошли.
— Сестрицы, сестрицы, выходите, встречайте! Ношу у меня возьмите! Ваш братишка заяц пришел.
Вышли сестры и удивились:
— А где же кора?
Попробовали поднять то, что заяц принес. Не могут — тяжела ноша для них.
Старшая сестра сказала:
— Нет, не кора это. Кора легкая.
— Ладно, несите скорее! — кричит бабушка. Ей ведь тоже любопытно.
— Не можем мы ее внести.
— Ладно, я сам внесу.
Внес заяц в землянку добычу.
— А-а, заяц, пришел наконец! — приветствовала его бабушка.
— Да, вот пришел.
— Где же кора?
— Вот эту ношу развяжите. Здесь не кора!
— Что это? Что-то очень мягкое, — удивилась бабушка.
— Развязывайте скорее!
Не удержался заяц и сам развязал.
— Вот лахтачье мясо и куски жира принес.
— Где же ты эту падаль нашел?
— Да не падаль это. Я двух лахтаков убил. Поедим вот да за остальным мясом пойдем.
— О-о, сейчас еду приготовлю! — обрадовалась бабушка.
А по соседству лиса жила.
— Имынна, — говорит она дочери, — дай-ка мне плетеную веревку!
— Куда ты? — спрашивает Имынна.
— Пойду по берегу моря поброжу. Может, выбросило что-нибудь.
— Ну ладно, иди! Только вряд ли что найдешь.
— Посмотрим!
Тем временем пришли зайцы на то место, где мясо было оставлено. Не успели еще ношу приготовить, видят: лиса бежит.
— О-о, глядите, — говорит заяц, — тетушка лиса бежит. И как это она так быстро узнала, что я двух лахтаков убил! Точно ей кто шепнул.
Подбежала лиса.
— О-о, племянничек, да ты, верно, лахтака добыл! — удивилась лиса.
— Да, вот убил. А ты вовремя пришла. Тебе что, сказал кто-нибудь, что твой племянничек зверя добыл?
— Да нет! Это я так просто решила по берегу побродить. С моря ветер дует, запах приятный доносит.
А нюх у лисы хороший.
— Ладно уж, бери, сколько тебе нужно, — говорит заяц.
— С радостью! Только сколько же мне взять?
— Да сколько унесешь. Ты ведь сильная.
Взяла лиса мяса, сколько унести могла, перевязала плетеной веревкой.
— Ну, мы пойдем, — сказал заяц. — А мясо-то еще осталось. Не можем мы все забрать. И так тяжело — отдыхать по дороге будем.
Пошли зайцы домой. Лиса тоже домой побежала. Гуляет около землянки младший сын лисы Лымнойныткын. Вдруг видит: лиса бежит.
— Вот и мама идет, — говорит он. — Имынна, побегу-ка я, встречу ее.
Побежал Лымнойныткын навстречу матери:
— О-о, мама, что это ты так много несешь?
— Да вот, лахтачье мясо.
— Чем же ты лахтака-то убила?
— Да не я это, заяц. Пойдем-ка скорее домой. Завтра все трое пойдем, остальное мясо заберем.
А зайцы встали утром чуть свет. Побежали скорее за остатками мяса, боятся: хитра лиса. Наверное, тоже со всеми своими детьми за мясом пошла. И уж конечно, ничего им не оставит. Но и зайцы неглупы: втроем на берег отправились. Бегут, торопятся, как бы их лиса не обогнала.
И верно, лиса тоже рано отправилась. Идет, следом за ней Имынна, а Лымнойныткын последний плетется.
— О-о, вы пришли! — приветствовал их заяц.
— Да, пришли!
— Вот берите эти остатки. Мы уже нагрузились.
Пошла лиса с детьми обратно. Впереди лиса, за ней Имынна, Лымнойныткын последним плетется. Лымнойныткын мал еще, слаб, ничего не несет.
Заяц с сестрами тоже в свое жилище пошли.
А бабушке-зайчихе не терпится на добычу посмотреть. То и дело из землянки выходит, глядит, не идут ли зайцы. Наконец увидела. «Побегу-ка еды сварю», — решила.
Пришли дети.
— Вот, бабушка, бери ношу!
— Ох, наконец-то пришли, — сказала бабушка.
— Да, пришли.
— А лиса где?
— Вместе с детьми тоже за мясом ходила. В этот раз я уж не сказал ей: «Бери, сколько хочешь». Только остатки подобрала.
— Вот хорошо, что и тетушке хватило, жиром их угостил, — обрадовалась бабушка.
Утром проснулись зайцы, бабушка и говорит:
— Ну, довольно, сыты мы. Надо друзей отблагодарить. Приготовьте им гостинцев: мяса дикого оленя, ягоду-шикшу и корешков-палкумйат. Друзьям домой идти пора, внучка Упапиль соскучилась, ждет. Идите, отнесите им гостинцы!
Пошли зайцы на берег моря, все до единой косточки лахтаков вместе с гостинцами захватили. Похоронили косточки на берегу, гостинцы оставили. И сразу же домой ушли.
Вдруг видит внучка Упапиль, как будто дедушка с бабушкой идут. Обрадовалась. Отец уже дома. Ругает он свою дочь: зачем позволила дедушку с бабушкой убить. А бабушка с дедушкой в это время домой пришли. Гостинцы принесли.
— Смотрите-ка, чем зайцы нас угостили: и ягоды, и корешки, и мясо дикого оленя.
— О-о, не напрасно, бабушка, ты за гостинцами ходила, — сказал отец Упапиль.
А дедушка даже игрушку из травы-элимус принес: длинную такую травинку.
115. Лиса и ворон
Рассказал в 1956 г. житель сел. Майныпильгино Беринговского р-на Нутау, 62 лет; зап. и пер. П. Я. Скорик.
Опубл.: Ск: нар. Сев., стр. 447.
Ленилась лиса пищу добывать, плохо жила, голодала. Однажды сказала дочери:
— Обману ворона: скажу, что замуж вышла, богато жить стала.
Дочь сказала:
— Не надо обманывать, лучше по-хорошему попроси еды.
Не послушалась лиса. Взяла старую мокрую сеть для рыбы, в мешок затолкала, завязала. Пошла к ворону. Тот услышал, кто-то идет, сказал своим:
— Посмотрите, кто идет.
Вышли. Лиса уже в сенях. Там темно. Говорит лиса:
— Мы с мужем пришли.
Неправду сказала лиса. А ворон поверил, удивился:
— Ишь ты! Замуж двоюродная сестрица вышла. Ну что ж, покажи мужа.
Лиса сказала:
— Муж не может при свете быть. Его предки в темноте жили, и он темноту любит. Он слепой как будто, ничего не видит. Не сможет на свет выйти.
Ворон сказал:
— Ну что ж, потушите светильники, пусть заходит.
Вошли. Ворон спросил:
— Что будете есть?
Лиса ответила:
— У нас пищи много. Ешьте сами!
Пошла жена ворона в кладовую за пищей, а лиса тихонечко за ней проскочила и стала пищу в мешок накладывать. Полный мешок наложила, завязала, в сени вынесла, в угол поставила.
А ворон все удивлялся:
— Вот ведь, замуж вышла двоюродная сестрица! Наконец-то замуж вышла!
А лиса все хвастает:
— Да, у моего мужа издавна много оленей. Два больших табуна у него.
Затем спросила, нет ли яиц. Сказала, что муж очень любит яйца. В обмен шкуры оленьи обещала. Сказала:
— Вот они шкуры, в мешке. Пощупай!
Пощупал ворон мешок. Действительно, там что-то мягкое, как оленьи шкуры. Обрадовался: «Вот богатство, всем на одежду хватит». Велел мешок на полог положить.
Сказала лисе жена ворона:
— У нас сын есть, у вас дочь: посватать бы их.
Лиса подумала, сказала:
— Если ваш сын жениться хочет, пожалуй, посватаем.
Так разговаривая, чай пили. Кончили чай пить, лиса сказала, как бы к мужу обращаясь:
— Идем домой. А то олени испугаются и убегут. Или еще хуже, угонят их.
(Все это она выдумывает. Нет у нее мужа, одна пришла.)
Потом попрощалась с хозяевами, вышла. В сенях мешок с пищей захватила. Взвалила на спину, едва домой донесла.
Дочери, смеясь, сказала:
— Смотри-ка, ведь обманула я ворона: думает, правда я замуж вышла. И старую сеть за оленьи шкуры принял.
Дочь опять ей сказала:
— Зачем обманывать? Нужно по-хорошему просить.
Лиса сердито ответила:
— Не учи меня, а то без еды оставлю!