– Простите, вы не подскажите мне, где находится Проспект Галактического Одиночества? Как и чему следует встать, чтобы не попасть на него???

Глаза очкарика церенезийца Раирия-VX37/a были в очках. Подобно средневековому распахнутому геймпэду были зажаты в его стройных руках матовые створки электронного бука. Рубаха с оттутюженными стрелками на рукавах и воротнике небесно белого света; подавленные в полный мрак мягкие и одновременно идеально точёные брюки с подчёркнуто узким ничего не значащим поясом и лакированными ботинками; и галстук… острый, как язык ласкала-змеи и прямой, как троюдоострый стремительный лазер. Причём, о существовании этого галстука, Венди сейчас могла лишь догадываться: коварный маньяк стоял к ней спиной… «С..с…сцу-ка! Вы@бет ведь… и как звать позабудет спросить!.. Нахальный невежливый хам с торчащей балдой!!!», Венди в холодящем живот изнеможении соскользнула со своего места и полезла на диванчик напротив, потому что сидеть там разрешалось где угодно, она просто втиснулась перед болтающимся на поручнях церенейцем, опасливо раскинула дрожащие коленки подальше от оказавшихся между ними его маньячных штанин и жалобно попросила:

– Дяденька маньяк, я совсем ещё целка!.. Вы не могли бы делать Это мне в зад?..

Изумруд глаз тальянки чуть округлился в изумлении.

– Меня зовут Палмелия!.. – она смущённо опустила взгляд и чуть выше приподняла задницу.

– По правде?! А меня – Пиэн Пин! – Пин поднялся на ноги и приопустил с торчащего члена штаны.

Х@й его был так напряжён, что мешал даже пробираться к заветной матово-поблескивающей попе – по дороге он умудрился зацепить за бедро таильянки. Палмелия вся замерла, опёршись распахнутыми ладонями о стёкла вагона, когда он положил ей руки на упругую чёрную талию.

– Палмелия, ещё немного, ещё! Мне до невероятного нравится твоя попка под бантиком, но прогнись ещё капельку!..

Она выгнула фиолетовую спинку так, что округло-гладкие полушария ягодиц чуть вздрогнули и сами разошлись в стороны, открывая манящую тёмную глубь с едва приоткрытой розой влагалища и почти незаметной чёрной дырочкой в попе… В розу Пин сунул без всякого смущения и предварительных ласк: страстнолюбивая похабка и так была горяча до обильного слюнопускания сразу же по его погружении. Он поболтал в ней немножко елдой, только смачивая свой стремительный х@й об очень скользкие преддверия матки. Палмелия застонала, глядя на очередную уплывающую из виду станцию метрополитена.

– Следующая станция – Пик Эвдемонизма! – раздался исполненный служебной страсти голос женщины-диктора, и Пин вынул гнущийся кверху от напряжения член из п@зды.

– Палмелия… потерпи… – он наставил головку в тугое кольцо и сильно качнул.

С лёгким треском очко таильянки мгновенно наделось на скользкий вздыбленный х@й Пина, и у него подвело под животом от восторга: жопа грела, чуть сотрясалась и радовала до невозможного…

Очки церенезийца полезли на лоб.

– Простите, вы меня с кем-то путаете, милое существо! Меня зовут Раирий-VX37/a! – он с минуту смотрел непонимающе, а потом попытался опять опустить глаза в электронную книгу.

– Да? – она сосредоточенно доставала вовсе ещё не «торчащую балду» из его штанов, пока не сообразила, наконец, что выглядело бы крайне вежливо представиться всё-таки, раз уж ты взяла в руки чужой х@й... – А меня – Венди… глупышка…

Собственная п@зда ей мешала сидеть, и Венди ёрзала ей по промокающей всё сильней юбочке. Но свисающий х@й уже был в столь непосредственной близости от её чувственных губ, что она не смогла устоять и засунула его по самый корень себе в рот, уткнувшись носиком в блестящие пуговицы на выутюженной мотне. Очкарик Раирий внимательнейше вник в электронные отсветы расплывающихся перед его линзами букв…

– Так и знала… – она дышала с трудом и ещё отглатывалась. – Это почерк любого сексуал-супера… Насиловать избранную им несчастную крошку сначала вглубокую… в рот…

Он снова сделал большие глаза так, что они чуть не превзошли в размерах оправу очков. А Венди уже, стремительно крутанувшись на кресле и разорвав вдрызг свои трусики, налезала на его покачивающийся в релаксационной полуэрекции х@й своей мокрой от счастья промежностью. Церенезиец вынужденно сложил электронный фолиант и засунул его за пояс брюк на спине – голая задница Венди с чуть заметным голубоватым пушком её шелковистой дорожки бегущей от мокрой дырки до пугливо жмущейся розовой точки сфинктера волновала его всё-таки больше формулы абсолютного равновесия «0=0&1=1», которую он изучал за минуту до того.

– Поезд идёт на апгрейд! Просьба всем пристегнуть хосты и занизить инфо-шумы! – где-то изнемогала на столе под диспетчером женщина-диктор, и Венди почувствовала, как надувается прямо в п@зде у неё толстый струк тянущего её за бёдра очкарика.

– Маньяк… говно… – она с трудом выжимала брань из стиснутого судорогой удовольствия горла.

Головка его балды глубоко в животе затолкалась глухими толчками в упругую матку, и Венди почувствовала, как от счастья в её прикрытых глазах нарождаются щекотные слезинки…

Пиэнер Пин изо всех сил дул щёки, колотясь в темнокожую жаркую задницу, и под животом у него заходилось уже так, что подтянувшиеся к стволу яйца стучались с плюмом в мокрую раковину п@зды. Палмелия чуть водила поджарыми булочками в стороны и чуть слышно пела песенку оканчивающей пролонгированный оргазм секс-машины…

Венди тряслась всем телом в запотевших руках сжавших её талию и п@здой норовила сильней подтолкнуться под ритмично вгоняющего в неё ствол очкарика-маньяка. Церенезиец Раирий-VX37/a активировал своего корня на такую длину, что у этой потрясно-безумной голубоглазой девочки чуть приоткрывался ротик на матке в готовности принять его сперму…

– Палмели… ты… просто… п@зда! А-ааа! А!!! А! – Пиэнер Пин почувствовал, как резво рванулся поток в жаркой стиснутой глубине её замершей попы; по яйцам его били горячие тонкие струйки оргазменных выделений Палмелии…

– Маньяк!.. Ах!!! …Уродский маньяк!!! …А-ах! А! Ах!!! – откликнулась Венди, чувствуя, как у неё обильно течёт по ногам и стекает ей в гольфики; пульсирующая её п@зда будто сосала и чмокала в ещё вздыбленный х@й, ни в чём сейчас не уступая её слюноточивому страстному рту…

– Вам пора уже! Быстро у@бывайте! – где-то там, на столе, женщине-диктору тоже было, по всему, до чудесного хорошо: её голос едва происточался в динамики над целующимися напоследок парами Пина с Палмели и Венди с Раирием-VX37/b…

– Помнишь, я предлагал тебе сходить в Луна-Парк? Мы тогда так оттяжно врезались в этом шахид-подземелье метро! Может попробуем ещё один раз? – Пин сидел на тротуаре и рассматривал виднеющуюся невдалеке исчезающую под землёй анфиладу станции метрополитена.

– С удовольствием! Я бы ещё один раз врезалась в ту компанию полных секс-монстров, которые гоняют безвылазно по кольцевой! – в глазах Венди вспыхнули искры.

– Да нет, Венди! Я имел в виду попробуем оказаться в Луна-Парке, а не рухнуть в подземку! В Луна-Парке, правда, лучше оказываться по ночам, но кто виноват, что на твоей планете традиционно рулит дневной коннект, а не ночной! Ну так как, полетели?

– Пин, мне один детель-дятел рассказывал, что в Луна-Парк не летают, а ездят! Как раз на метро…

– Ты дятлу тому клюв начисть! Венди, Пиэнер Пин летает туда, куда только захочет, и метро здесь совсем ни при чём!

– А я и в ночи могу законнектиться, если что!.. – она поднималась уже рядом с ним на крыло.

Ещё сверху Венди показалось, что она видит самый пустой Луна-Парк на свете – лишь кое-где мелькали маленькие фигурки людей, животных и непонятно кого.

– Говорю же, тут веселей всего вечером и по ночам! – Пин с размаху плюхнулся кувырком на траву. – Ну ничего, все весёлые заведения здесь работают независимо от числа пассажиров. Пойдём, я покажу тебе как раз одно!..

«Весёлые заведения», которыми Пин называл аттракционы за их возможность оживать от нажатия кнопки завода, возлежали по сторонам огромными сталисто-причудливыми формами всех цветов, когда Пин и Венди пробирались между ними по узким тропинкам покрытым пешеходной травой.

– Говорю же, мне наплевать, когда тут веселее всего… – передразнила его Венди, в восторге глядя на уходящие, казалось, в небо хребты какого-то катального безумия, к которому привёл её Пин. – Я останусь здесь и в вечер, и в ночь… Но перед этим я ведь должна познакомиться?!

Он с трудом впоймал её за край розового совершенно кукольного её платья и вернул с ограждения на землю.

– Венди, это – не вход! Вход вон там! Видишь, где надпись!

Арка входа переливалась на солнце сияющими буквами: