Пока они возвращались к шатру, Пирожкова удивляло, как буднично воспринимали жители острова Буяна их великую победу. Они едва отрывались от повседневных дел, чтобы поприветствовать героев. Так, например, братец Иванушка, игравший на дудочке, как играл, так и продолжил играть, когда они проезжали мимо него. Его сестрица Аленушка шла с ведрами на коромысле. Услышав топот коней, она обернулась, приветливо улыбнулась Святозару и отправилась дальше своей дорогой.

У шатра Пирожков увидел избушку Бабы-Яги, которая сама притопала на курьих ножках проведать хозяйку. Избушка Бабы-Яги любила путешествовать и целыми днями бродила по лесу. Иногда Баба-Яга по нескольку дней искала избушку, носясь над лесом на ступе.

Баба-Яга с Авдохиной сидели у костра. Пирожков был уверен, что они бросятся ему навстречу, чтобы узнать, чем закончилась битва, но Баба-Яга только мельком кивнула племяннику.

Это было последней каплей, переполнившей терпение непризнанного героя.

– Да что такое! – срывающимся голосом крикнул князь Пирожевский. – Я зарубил сотню врагов, спас вашу страну, а никто даже «спасибо» не скажет!

– Пожалуйста! – зевнула Авдохина. – Супику хотите, Петр Петрович? Устали после физкультуры?

– Мне грозила огромная опасность, а вам плевать! – завопил Пирожков.

– Опасность? – удивилась Баба-Яга. – Какая? А, ну да! Свалиться с седла!

– При чем тут «свалиться с седла»? Против нас была целая рать! Мы сражались как тигры! Как львы!

– У страха глаза велики. Разве ты не заметил в этой рати ничего странного? – улыбнулась Баба-Яга. – Они же рассыпались от малейшего прикосновения. Даже не рассыпались – лопались.

– Точно лопались, – вспомнил Пирожков. – Но почему? Из-за волшебной сабли?

– Сабля тут ни при чем. На самом деле океанскими бродягами называют волны, – сказала Баба-Яга. – Твои сегодняшние противники – штормовая пена. Я же говорила, что они появляются всякий раз после бури!

Пирожков хлопнул себя по лбу.

– И Святозар об этом знал? Почему же мне не сказал?

– Не хотел портить удовольствие, дружище! Первый раз это так незабываемо! – басом прогудел Святозар, подходя к ним.

– Твоя сегодняшняя битва была битвой против страха, и ты ее выиграл, – добавила Баба-Яга, помешивая деревянной ложкой в котелке.

Послышался мощный чих, от которого костер едва не погас, а котелок подпрыгнул. Это чихнула избушка на курьих ножках.

– Говорила я тебе, не ходи босиком по росе! – назидательно сказала ей Баба-Яга.

Авдохина, и Пирожков, и Михрютка сидели в избушке у Бабы-Яги и беседовали с хозяйкой. Баба-Яга нанизывала на нитку грибы. За окном сияла зазубренная радуга. Вагоны-секунды подскакивали на ней, а машинисты паровозов грозно гудели, предупреждая друг друга об опасности.

– Вот оно как! Наш ты, сказочный! Мать-то как поживает? Не колдует? – спросила Баба-Яга, вдевая нитку в иголку.

– Не знаю, – промямлил Пирожков.

Он хотел сказать, что мать вообще не колдует, но вспомнил, что однажды нашел у нее в кладовке старый чемодан, а в нем – лягушачьи лапки, сушеных змей и связанную пучками траву.

Пораженный этим воспоминанием Пирожков привстал. Из дыры у него в кармане высыпалась мелочь. Пока она не раскатилась по углам, князь торопливо бросился собирать ее.

– А ты жадный! – сказала Баба-Яга, с интересом наблюдая за ним. – Весь в дядюшку!

– В какого еще дядюшку? – подозрительно спросил Пирожков. – Нет у меня никакого дядюшки!

– Как это нет? А Кощей Бессмертный? Ты ему троюродный племянник! Родная, можно сказать, кровушка.

– Племянник Кощея? – Авдохина уставилась на Пирожкова с ужасом. Князь тоже был порядком удивлен. Он хотел что-то сказать, но только бессвязно замычал.

– А дя… дя… дя… дядя еще жив? – едва выговорил он.

– А чего ему подеется? Он же бессмертный! – удивилась Баба-Яга. – Сидит в подземелье на золотых сундуках и всех вокруг подозревает. Как ты монетки рассыпал, я сразу Кощея и вспомнила.

Обнаружив, что он не только родня Бабе-Яге, но еще и троюродный племянник Кощея, Пирожков обхватил голову руками. Ему казалось, что он сходит с ума, если уже не сошел. Как хорошо и спокойно текла его жизнь, пока он не попал на Буян! Сидел себе дома, смотрел по телевизору футбол, пил пиво с воблой и шпионил в глазок за Авдохиной.

Михрютка отогнала струей дыма из ноздрей нахального Мяуна, который норовил стащить у Бабы-Яги клубок, и сказала:

– Я волнуюсь, долетел ли Пыхалка. Не посмотришь по блюдцу, бабушка?

Для порядка поворчав, Баба-Яга достала из сундука блюдце с золотой каемочкой и пустила по нему волшебное яблоко.

– Покажи-ка нам, блюдце, что сейчас Пыхалка делает!

Вначале блюдце заволакивал молочного цвета туман, а потом они увидели Пыхалку, сидевшего на столе в комнате у Маши. Это было как раз тогда, когда Пыхалка и Маша говорили о Великом Мымре.

Услышав «Великий Мымр», Баба-Яга стала встревоженно вслушиваться.

– Чего это Пыхалка о нем язык треплет? – забеспокоилась она. – Али не знает, что дурное слово и вслух-то произносить нельзя? Чур-чур-чур! Не к ночи помянуть, а ко дню!

Когда же Маша обвязала вокруг шеи Пыхалке платок с осколком магической мозаики, Баба-Яга все поняла и всплеснула руками.

– Горе-то какое! Вот это беда так беда, такую руками не разведешь!

– Что случилось? – удивилась Авдохина.

– То с волнами воевали, а теперь вот настоящий злодей объявился! Всем разбойникам разбойник – всю Сказочную страну извести хочет. – Старушка остановила бег золотого яблочка по блюдцу и вздохнула.

– Как же он это сделает, когда у вас столько славных богатырей? – скромно сказал Пирожков, не уточняя, кого он имеет в виду.

– Эх, племянник! Мымр не силой силен, а хитростью хитер. Давно уж о нем ни слуху ни духу не было. Чаяли, совсем сгинул, а теперь вот снова явился не запылился!

– Мя-мярзавец! – промяукал кот Баюн и взмахнул когтистой лапой.

– А чего хочет Мымр? – спросила Авдохина.

– Известно, чего… – усмехнулась Баба-Яга. – Извести Сказочную страну, поработить ее жителей и самому стать повелителем. Об этом много кто из злодеев мечтает, да не всякому удается.

– Может, мы со Святозаром его скрутим? – Пирожкову не давала покоя сабля у него на боку.

– Ишь ты какой! Это тебе не мыльные пузыри рубить! Мымра еще найти надо и колдовство его победить, а это даже десяти богатырям не по силам.

– Так что же делать, бабушка?

– Тут умом надо! – сказала Баба-Яга. – Испокон веку так повелось: против меча – меч доставай, а против хитрости – хитрость припаси. Утро вечера мудренее. Ложитесь-ка спать, а к утру я, глядишь, чего-нибудь и придумаю! – Баба-Яга уложила Пирожкова и Авдохину на печь, а сама села на лавку, подперла голову ладонью и стала думать. Кот Мяун лежал у нее на коленях, помогая ей, тоже думал одним глазом. А другим глазом спал.

Последний фрагмент волшебной мозаики, которую разыскивал Великий Мымр, был у Маши. Она вошла в комнату, бережно сжимая его в ладони.

– Мымр не должен это получить! Ни в коем случае! – сказала она.

– Я знаю одно отличное место, где его можно спрятать! – заявил пупс.

– И какое? – подозрительно спросила кукла Оля.

– У меня в карманах! Я в них часами роюсь и ничего не могу найти!

Зайчики захихикали, но когда на них посмотрели, они быстро спрятались в свои кроватки-варежки. Синеус и Трувор были робкие, «такие робкие, что даже попугать нельзя», говорил иногда Куклаваня.

– Пусть лучше волшебная мозаика будет у меня. Я сумею ее защитить, – и Пыхалка выдохнул раскаленную струю огня.

Дракончик попросил Машу завязать осколок в платок, а платок обмотать вокруг его шеи, что девочка и сделала.

Когда Маша уснула, под кроватью у нее состоялось очередное совещание.

– Будем нести стражу по очереди, чтобы Мымр не застал нас врасплох! – заявил Пыхалка. – Вначале я, потом Ученичкин, а под утро Куклаваня.

– Почему это я под утро? Я хочу прямо сейчас! – запротестовал пупс.

Он был очень скандальный. Если бы Пыхалка сказал «под вечер», Куклаваня и тогда возмутился бы и спросил: «Почему под вечер? Хочу под утро!»

– Сиди и молчи себе в тряпочку! – строго сказала кукла Оля.

Куклаваня некоторое время размышлял, не разругаться ли ему с Олей, но вспомнил, что у него скоро день рождения, и решил отложить ссору на потом.

– Я тоже буду начеку всю ночь. Даже когда я сплю, я все слышу! – похвасталась Дуся.

Пупс фыркнул.

– Слыхали мы эти сказки про кошек! Слышит она! Пока тебе на хвост не наступят, ты не проснешься!

– Куклаваня! Снова ты за свое! – Оля подбоченилась. – Ты хоть раз в жизни сказал что-нибудь хорошее?

– А ты хоть раз в жизни не полезла с замечаниями? – И пупс, передразнивая ее, подбоченился.