— Значит, буду ещё стройнючей и ещё красивучей. Я не хочу заболеть толстухой, это болезнь такая, а то ещё стану, как пингвин!

— П-почему, как пингвин?

— Пингвин — это толстая объевшаяся ласточка.

— Кто тебе сказал, что п-пингвин — это объевшаяся ласточка? — округлила глаза Мямля.

— Сорока нахвостила.

— Закавыка, т-ты меня удивляешь!

— Ну, мне некогда, — сказала Закавыка, снова покосившись на печь.

Она выскочила за дверь, но тут же фиолетовое платье появилось снова:

— А пирог большитолстый?

— Б-большой.

— Ты его съесть не успеешь до моего возвращения? — с опаской спросила Закавыка.

— Одна я его не смогу съесть, конечно, если т-ты не решишь вернуться в следующем году.

— Что ты! Я будку скоро, — сказала худеющая Закавыка и опять выскочила за дверь.

Тут в воздухе запахло горелым. Мямля побежала на кухню. Чёрный дым струился от печки. Фруечка засуетилась. Схватила прихватки, открыла печь и поспешно вынула то, что осталось от пирога. Даже сквозь дым было видно, что пирог сгорел. Есть его было совершенно невозможно. Фруечка вздохнула: «Ах, Закавыка! Закавыка! Отвлекла меня. Какую-то ерунду придумала. Худеет она. Совсем мне голову заморочила».

Фруечка снова замесила тесто и поставила в печку новый пирог. Когда он был уже почти готов, прибежала Закавыка. Она споткнулась о порог и растянулась у входа.

— О! Чуть не упала, — сказала фруечка, поднимаясь. — Где же пирог? Он уже остыл?

Закавыка покрутила головой, но не увидела готового пирога на столе, заглянула в печку и сказала:

— Мямля, пирог ещё не спекля?

— Отчего же, м-м-м. Спёкся. Только есть его нельзя.

— Почему?

— Потому что т-ты худеешь.

— А я решила больше не худеть.

— Правильно. А то тем, к-кто худеют, должно быть худо.

— Почему?

— Ну, слово худеть наверное от с-слова худо. А худо значит плохо.

Закавыка засмеялась:

— Это что же значит, все кто худеют — плохеют?

— Выходит так! — ответила Мямля и внесла красивый румяный пирог в комнату. — А мы б-будем хорошеть!

Мямля нарезала пирог, взяла один кусок и положила на тарелку.

— А этот большой кусок пирога ты себе отрезала? — спросила Закавыка.

— Нет, т-тебе.

— Такой малюсенький кусочек пирога? — тут же заметила фруечка.

— Тебе не угодить, — засмеялась Мямля. — Кушай, м-м-м, на здоровье. Съешь этот, я тебе ещё отрежу.

— Это обязательно, потому что я буду есть с уплетанием. А что у тебя сегодня за чай?

— С м-мятой.

— А нюхается смородиной.

Мямля улыбнулась, она давно привыкла к забавной речи подруги. Фруечки сели пить чай с пирогом.

Ночью у Плаксы разболелся зуб.

— Ой-ёй-ёй, — заплакала Плакса. — Зу-у-у-б-и-к бо-ли-т-т! Она выглянула в окно и увидела яркую круглую луну, которая белым светом освещала фруктовый сад. Было тихо. Все спали.

— Что же мне делать? Как это ужасно, что мы не умеем летать, — держась за щёку, сказала фруечка. — Буду считать. Может поможет.

Она стала считать вслух, но от этого, как ей показалось, боль только усилилась. Плакса села на кроватке и раскачивалась, потом ходила по комнате из угла в угол, пыталась пить тёплый чай, но ничего не помогало. Наконец наступило ранее утро. Плакса увидела первого шмеля, который ворочался после сна, разминая лапки и крылышки для полётов. Позвав его, полетела к Закавыке. Закавыка оторвала голову от подушки, ничего не понимая, и с удивлением уставилась по подругу.

— Почему ты не ложишься спасть?

— У-у-у-тро уже. У меня-я-я зу-у-убки болят! — пропела Плакса.

— Зулят бобки? И что булать дедем?

Закавыка, конечно, хотела сказать «зубки болят» и «что будем делать», но как всегда всё перепутала. Плакса села на пол и закрыла глаза и стала раскачиваться из стороны в сторону, руками держась за щёки. Казалось, она ничего не слышит и не видит.

— Ты посиди! Я сейчас сбегаю, всех позову. Только оденусь, а то я вся босая. Мы вместе что-нибудь придумаем!

Закавыка стукнулась о дверь и выбежала из домика. Плакса слышала, как подруга пытается разбудить шмеля, выговаривая ему с упрёком:

— Ты ужасный спун. Чтобы сейчас же было встато! Я с как полечу?

Наконец шмель проснулся, и Закавыка улетела. Она вернулась вместе с фруечками. Одеты они были на скорую руку. Подруги окружили Плаксу, и стали её жалеть.

— Давайте вспоминать, что помогает от зубной боли, — решительно сказала Пуся.

— Я знаю. Душица.

— Ещё листики шалфея помогают! — вспомнила Пуся.

— И ягодки черники. Я знаю, м-м-м, где она растёт!

— Тогда поспешим! — скомандовала Бояка.

Фруечки кинулись к двери.

— Нет, нет! Кто-то д-должен остаться с Плаксой!

— Правильно. Я останусь, — сказала Пуся.

— Оставайся и фунь на неё, если совсем больно будет, — посоветовала Закавыка.

Бояка удивлённо похлопала ресницами.

— Подуй, подуй, она хотела сказать. Это Закавыка, м-м-м, иногда слова путает. Привыкнешь, — объяснила Мямля.

Фруечки убежали искать лекарственные растения, которые помогают от зубной боли, а Пуся стала утешать Плаксу.

— Ой, Плаксочка! Скажи… Почему же у тебя заболели зубки? Плакса пожала крохотными плечиками.

— Может быть, ты на ночь ела конфеты?

— Нет…

— Может быть, пила сладкий сок?

— Нет…

— Может быть, ты что-нибудь грызла?

— Нет…

Пуся вздохнула.

— Но так не бывает. Если зубкам плохо, значит, они отчего-то заболели. Отчего-то же они заболели? У меня хорошая зубная паста — мятная. Я сама её делаю. Беру мел, добавляю мёд и толку вместе с листиками мяты. Замечательно получается. А у тебя какая зубная паста?

Плакса с недоумением смотрела на подругу.

— Никакой…

— Как никакой? Ты утром и вечером зубы чистишь?

— Нет, — растерянно проговорила Плакса. — А что? Нужно?

— Ничего не понимаю! Как не чистишь? Разве можно зубки не чистить? Они же заболят! Ой! Уже заболели! Это самое главное! Чтобы зубы не болели, их нужно чистить два раза в день.

Тут вернулись Бояка. Она принесла душицу. Пуся кинулась к подруге и затараторила:

— Ты знаешь, почему у Плаксы зубки болят? Она их не чистит! Никогда!

Бояка с удивлением посмотрела на Плаксу. Плакса похлопала глазами и сказала:

— Я не знала, что если зубы не чистить, они заболят.

— Потом поговорим, — ответила Бояка. — Сейчас я душицу заварю. Нужно помочь больным зубкам.

Бояка приготовила отвар. Плакса прополоскала рот один раз, потом другой. Постепенно боль стала отступать. Вернулись Мямля с Закавыкой. Они удивились, увидев Бояку, которая, по словам Пуси, вернулась уже давно. Фруечки принесли шалфей и чернику. Пуся начала вновь рассказывать, что Плакса не чистит зубы.

— Зубы нужно чистить обязательно. Утром и в-вечером перед сном.

— Верно, верно, если не чистить зубы, они могут сгниеть, — зевнула Закавыка.

— Я подарю тебе зубную щётку. Обещай, что д-два раза в день будешь чистить зубки, — сказала Мямля.

— Обещаю, — сказала Плакса. — Только как же ты мне подаришь щётку, ты же не знаешь размер моих зубов?

Сначала засмеялась Бояка, потом Пуся, наконец, все фруечки сложились пополам от смеха. Подруги всё утро готовили разные отвары и вспоминали про «размер зубов», а Плакса улыбалась и старательно полоскала рот. Постепенно боль прошла совсем.

— Спасибо вам, вы настоящие друзья, — сказала фруечка, прощаясь с подругами.

— У меня для тебя сюрприз, — ответила Бояка и протянула тюбик абрикосовой зубной пасты.

— И как это ты успеваешь всё так быстро делать? — сказала Пуся и, повернувшись к Плаксе, добавила. — По вечерам будешь чистить моей зубной пастой, мятной. Я тебе сегодня принесу.

— Не люблю я мятную пасту, — сказала Закавыка. — От неё во рту сквозняк. Я тебе свою яблочнопюрешную принесу.

Когда фруечки улетели, Плакса села за свой крохотный столик, усыпанный черновиками стихотворений и написала:

Фруечка вздохнула и уснула прямо за столом.

С самого утра зарядил дождь. Небо было серое. Настроение пасмурное. И фруечки, чтобы не грустить в одиночку, собрались у Мямли.

Они сели за большой круглый стол, разлили горячий чай в красивые чашечки и стали разговаривать.

— А вы знаете, что будет, если дождь никогда не перестанет струить? — отчего-то шёпотом спросила Закавыка.