— Мы хотим расположиться здесь на ночлег, — ответил рыцарь.

— Располагайтесь, — предложил человек, — места здесь много, хватит всем.

— Кто вы, почтеннейший? — спросил его Шут, прервав разговор человека с рыцарем и отсылая последнего взмахом руки прочь.

— Я Ахмун Ра, потомок клана Солнца, — ответил человек, оставаясь по-прежнему неподвижным. Мои предки издавна служат богу Ра, посвящая всю свою жизнь обретению света, чтобы нести его людям. Я ещё только ученик. Мои изыскания связаны с поиском своего пути Солнца, потому что каждый из нас ищет свой путь и свою тропу в этом мире. Я пришёл сюда за ответом, который надеюсь обрести. Присаживайтесь. Места под солнцем хватит всем. Оно одинаково светит бедным и богатым, глупым и умным, жадным и щедрым. Но познать сущность света и нести в себе его частицу может только избранный. Ваш путь не зря пересёкся с моим, мы должны ждать знака. Линии судьбы почти не пересекаются в этом месте, значит, ответ для нас будет един.

Первым присел к Ахмун Ра Ихмар. Он чувствовал в словах незнакомца искренность истинного Творца Пути — человека, торящего тропы Светлых. Старый волшебник не раз слышал всевозможные байки про Творцов Пути — людей в жёлтых балахонах, но ранее ему не доводилось общаться с ними.

Кортеж стал устраиваться на отдых, разгружая лошадей, снимая с обозов различные тюки и разбивая палатки невдалеке от Тогаровых камней. Само капище загружать подобным табором казалось кощунством. К тому же ни рыцарям, ни слугам спрашивать ничего не хотелось, и они предпочли находиться в некотором отдалении.

Ихмар и Лорм чувствовали, что с Ахмун Ра надо быть предельно откровенными, поэтому рассказали ему всю историю про Бергара, Маргиссу и Грёзу, про своё пророчество и про то, что Леди-Воин у них уже есть, а Мужчина-в-Платье — это, очевидно, и есть он — Ахмун Ра. Тот выслушал их и, помолчав минуту, ответил:

— Хорошо, что вы всё рассказали. Теперь мы сможем получить ответ на чётко поставленный вопрос. Кроме того, это ещё раз доказывает то, что только по изволению богов пересекаются человеческие пути. Не зря мы оказались в одном месте в одно и то же время. Будем ждать захода солнца. Осталось недолго.

Когда последние лучи уходящего за горизонт солнца коснулись земли, на путешественников стала наваливаться неодолимая дремота, которой никто не мог сопротивляться. Всё затихло. Люди сидели в различных позах, так как их свалил внезапный сон.

Утром все поднялись рано, растирая занемевшие мышцы, и, молча собравшись, отправились дальше в путь. Ахмун Ра ехал рядом с ними. Лошадь ему дали — своей у него не было. Остановились и разбили привал только тогда, когда равнина Тогара осталась позади.

Слуги принялись готовить завтрак. Рыцари отправились к реке купать лошадей. Ихмар, Лорм, Шут и Ахмун Ра сидели на некотором отдалении от костра, у старого дуба, и тихо беседовали.

Шут был задумчив и молчалив, что совсем не подходило его характеру и образу жизни. Обычно он крутился юлой, всех задирал и мелькал то тут то там, успевая и надоесть, и повеселить, и всё разузнать. Теперь же, нахмурившись, он сидел рядом со своими попутчиками и слушал их разговор.

— Я получил ответ на свой вопрос, — проговорил Ахмун Ра, — я должен идти с вами и помочь, чем смогу. Боги показали мне направление пути.

— Ты знаешь, что ждёт нас в будущем? — спросил его Ихмар.

— Свет.

— А точнее?

— Боги всегда говорят иносказательно, и смысл их прорицаний надо разгадывать, — невозмутимо пожал плечами Ахмун Ра. — Кроме того, всегда существует несколько возможных путей, Тогар показывает только один из них, наиболее вероятный. Вот слова, пришедшие ко мне ночью:

— Мне тоже было видение, — вмешался в разговор Лорм. — Я видел битву с силами зла. Но нам ещё надо встретить Короля-Рысь. Он был там и сражался на нашей стороне. Кстати, Бергар тоже был с нами.

— Это ещё ничего не значит, — возразил Ихмар, — не будем радоваться раньше времени. Бергар — колдун, и не зря Маргисса общается с ним. Надо быть предельно осторожными.

— Да кто спорит, — сказал Лорм, — я просто рассказываю свою часть видения, вот и всё.

— А кто победил? — спросил Шут.

— Этого я не видел, — ответил юный волшебник.

— А ты, Шут, что видел ты? — поинтересовался Ихмар.

— Я видел очень странные вещи, — тихо заговорил Шут. — В замке Бергара или в каком-то другом замке я спустился в подземелье и долго шёл по различным лабиринтам, пытаясь найти что-то очень важное. Потом наконец увидел дверь. Мне было страшно, но я вошёл. Помещение оказалось пустым, если не считать чего-то спрятанного под огромным серым покрывалом. Я смахнул ткань и увидел огромное старинное зеркало, подёрнутое мутной плёнкой. Внезапно зеркало прояснилось, и оттуда на меня посмотрел Король-Рысь. Я знаю, это был он. Я шагнул туда, пытаясь удержать его, потому что знал, что он нужен нам, и провалился в пустоту, оказавшись по ту сторону зеркала. Обернувшись назад, с ужасом увидел, что комнаты нет, а вокруг меня, насколько видно глазу, простирается степь. Вдали виднеется какой-то лес. Вот и всё. Я не знаю, что бы это могло значить.

— Посмотрим, — ответил Ихмар. — Вижу, что этот сон тебя сильно смущает и беспокоит. Чем?

— Не знаю, — ответил Шут, — но мне и правда не по себе.

— Не волнуйся, — попытался подбодрить его Лорм, — мы вместе, а значит, что-нибудь придумаем. Возможно, нам необходимо найти это зеркало — как дверь в параллельный мир, через которую и придёт к нам Король-Рысь.

— А что видел ты? — спросил Ихмара Ахмун Ра.

— Позволь мне пока не говорить об этом, — промолвил Ихмар. — Это слишком личное, и я должен сначала осознать увиденное, прежде чем делиться с вами. Даю слово, что к нашему общему делу это не имеет отношения. Скорее, к моим старым прегрешениям и ошибкам.

— Твоё дело, — согласился тот. — Ты имеешь право не говорить.

— Ладно, — устало произнёс Шут, — продолжаем путь. Нам всё равно пока ничего другого не остаётся. Но надо быть осмотрительными и обязательно делиться друг с другом своими наблюдениями. Неплохо бы каждый вечер собираться на небольшой совет и обсуждать какие-то моменты. Думаю, мы должны посвятить в наши проблемы и Пипин, к ней это тоже имеет непосредственное отношение.

— Хорошо, — поддержали Шута остальные, — зови её сюда.

— Не мешало бы, кстати, спросить у принцессы, — вмешался Лорм, — что видела она. Вдруг это окажется важным?

Грёза сидела на маленьком пригорочке и задумчиво обрывала лепестки ромашки. В её глазах стояли слёзы. Подошедший Шут деликатно кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Ваше Высочество! — позвал он.

Принцесса обернулась.

— А, это ты, Шут.

— Ваше Высочество, вас ждут ваши преданные слуги. Надо поговорить. Видения у всех были разные, но судьбы наши переплелись, и надо подумать, что мы можем извлечь из предсказаний.

— Подожди, Шут. Мне надо побыть одной какое-то время.

Принцесса подошла, когда Пипин рассказывала всем свою часть видений, пришедших к ней на Тогаровом капище.

— …и тогда я увидела Короля-Рысь, который бежал ко мне через площадь, расшвыривая солдат и рыцарей, попадавшихся на его пути. Взлетев на эшафот, он в мгновение ока отвязал меня от столба и отшвырнул в сторону тлевший совсем рядом с кострищем факел. Люди в ужасе разбежались. Потом видение померкло. Вот и всё. Ах да, ещё я помню строки, появившиеся сами собой в моей голове.

— Мои видения, — вмешалась в разговор Грёза, — привели меня в отчаяние. Я думала, что только предсказания мне так туманны и страшны. Они ввергли меня в пучину томящего ужаса. Но теперь я хочу рассказать вам о них, несмотря на то что вспоминать об этом больно и трудно. Сначала была тьма. Потом она рассеялась, и в сумеречно-дрожащем, неверном свете я увидела белый камень, и на нём… на нём… лежал младенец и плакал. Я знала, знала, что это мой сын. Я рванулась к нему, но мои руки и тело были сотканы из воздуха, и я не могла приблизиться к нему, коснуться, спасти. Вокруг камня кружили смутные серые тени, навевая страх, и мерзкий пробирающий до самого сердца холод сковывал мой разум. Тут появилась Маргисса, и я вздохнула с облегчением, но тут же закричала от ужаса — она встала над ребёнком и взмахнула огромным ножом, целя прямо в сердце моему сыну. Повернув голову, Маргисса захохотала прямо мне в лицо, и всё исчезло. Что было дальше — я не знаю. Я боюсь. Что же теперь делать?