Сразу прозвучали приказы. Кошки взялись за оружие.

Петр между тем, ни о чём не догадываясь, на ощупь пробирался по тёмному коридору к винтовой лестнице, на которую указывала фосфоресцирующая стрелка. Везде в замке господствовала абсолютная темнота. Спотыкаясь, он медленно поднимался по ступенькам. Здесь было душно и тихо — лишь откуда-то изнутри замка слышалось протяжное воинственное мяуканье.

Вдруг он чуть не налетел на фигуру, стоявшую во мраке лестницы.

— Простите, — извинился он.

— Мяу, — сказала фигура. — Нельзя ли поосторожнее?

— Я вас не заметил, — объяснил Пётр. Фигура насторожилась:

— Мяу, вы хотите сказать, что не видите в темноте?

— Разве можно что-нибудь видеть в такой кромешной тьме? — отрезал Пётр. Но этого он не должен был делать.

— Мяу! — закричала фигура. — Это пёс!

— Я не пёс, — защищался Пётр, но было уже поздно. В мгновение ока он был окружён котами-воинами, связан и отведён в комнату, где сидел вооружённый до зубов начальник гвардии Длинноус.

— Мяу, мяу, — рассудительно сказал Длинноус. — Ведь вы поймали кота.

— Он не видел в темноте, — взволнованно сообщил часовой, с которым Пётр столкнулся на лестнице.

— Странно, — удивился Длинноус. Он обратился к переодетому Петру. — Чем вы можете это объяснить?

Мозг Петра заработал на полные обороты. Надо было срочно что-то придумать. Как объяснить кошкам, почему он явился в их замок в кошачьем обличье? Он начал:

— Мяу. И еще раз мяу. Не ожидал я такого приветствия от своих братьев котов. Мяу.

— Только не горячитесь, — успокаивал его Длинноус. — Всё, безусловно, выяснится. — Он кивнул страже, чтобы она удалилась, предложил Петру сесть и сказал: — Слушаю вас.

— Я не могу рассказывать в оковах, — помедлил Пётр.

Длинноус задумался. Потом почесал за ухом:

— Я не знаю, кто вы. Поэтому пока я не могу освободить вас от оков. Но как только вы удостоверите мне свою личность, я сам, своими лапами сниму с вас оковы.

Тогда Петр продолжал:

— Мяу. Я рыцарь Цап-Царапка. Как только я узнал из «Кошачьих вечерних новостей» о вашей героической борьбе, я сразу отправился к вам.

— Откуда вы, рыцарь Цап-Царапка? Пётр увидел, что начальник начинает ему верить. Поэтому он стал сочинять напропалую:

— Я с планеты Крыша. Мой отец рыцарь Мышелов погиб в борьбе с псами-разбойниками. Мой дед рыцарь Лапка был трижды награждён королевой кошек Мурмурой орденом Серебряного когтя за смелые налёты на собачьи будки. Я сказал себе, что и я должен прославиться в замке Мяу. Моя мать Киса отпустила меня с тяжёлым сердцем, потому что я её единственный сын. Но я пообещал ей, что вернусь целым и невредимым и что в сражениях исцарапаю морды по меньшей мере пятидесяти псам.

Длинноус начал на глазах таять, усы у него стали топорщиться от удовольствия. Но ещё одна мысль не выходила у него из головы:

— Почему же вы не видите в темноте, уважаемый рыцарь?

— Мяу, — жалобно промолвил Петр, — я не люблю об этом рассказывать. В раннем детстве, трёх месяцев от роду, я тяжело и мучительно заболел — насморком. Благодаря заботам моей матери Кисы меня с трудом удалось вырвать из когтей коварной болезни, но один недуг после неё всё же остался: я плохо вижу в темноте.

Длинноус взволнованно встал, снял с Петра оковы и промяукал:

— Простите, рыцарь Цап-Царапка, что мы вас задержали. Но осторожность — мать мудрости, как говорит старая кошачья поговорка. Мяу, теперь вы свободны, и, если согласитесь, я назначу вас своим адъютантом и представлю принцессе Кисуле.

Пётр наклонил кошачью голову в знак скромного согласия. Начальник обнял его и похлопал лапой по спине.

Принцесса Кисуля в короне и с белым шлейфом сидела на высоком троне, сложенном из круглых подушечек. Она милостиво кивнула Петру, которого привёл к ней Длинноус:

— Я слышала о вас, рыцарь… рыцарь Лапка…

— Извините, я — Цап-Царапка, — поправил её Пётр. — Лапка — это мой дедушка.

— Да, разумеется, — улыбнулась Кисуля, — вечно я всё путаю. Вот спросите у начальника Длинноуха, сколько раз я перепутала его имя.

— Последний раз вы сделали это сию минуту, — поклонился Длинноус.

— Вот видите, — захихикала принцесса. — К этому вам придётся привыкнуть. — Она наморщила нос. — Что же это я хотела сказать… — Мордочка её снова прояснилась. — Уже вспомнила. Я хотела сказать, что в вашем лице я приветствую борца, которого мы все уважаем.

Она схватила веер из перьев райской птицы и обмахнулась им. Потом засмеялась:

— В знак особого расположения к вам я сброшу одну подушечку со своего трона и дозволю вам сесть на ней у моих ног. Вы приехали как раз вовремя и сможете теперь вместе со мной посмотреть концерт лучших кошачьих певцов и танцовщиц.

Пётр сел и осмотрелся вокруг. Вдоль стен зала на подушках сидели придворные дамы и кавалеры. Некоторые дамы разглядывали Петра в лорнеты. Все кавалеры были в высоких крахмальных воротничках и в беретах с яркими перьями.

Кисуля захлопала, и в зал вбежали шесть кошек-танцовщиц, которые начали кувыркаться, делать сальто, ползать и прыгать.

— Ах, какой прелестный танец! — дипломатически начал Пётр. — Вы никогда не слышали, принцесса, о танцовщице Наумосфере?

— Наумосфера, — фыркнула Кисуля, — не может и равняться с моими танцовщицами. Мяу.

— Я того же мнения, — поспешно подтвердил Пётр. — Я только хотел бы знать, кто она такая.

— Почему вы этим интересуетесь, рыцарь?

— У меня с ней счёты, — мурлыкая, проговорил Пётр.

— Вы храбрец, — растрогалась принцесса. — Боретесь даже с людьми.

— Позволяю себе, — скромно сказал Пётр.

— Только… — задумалась Кисуля, — только Наумосфера — совсем не Наумосфера.

— Она, случайно, не Hay?

— Я вижу, вы о ней довольно много знаете, рыцарь Цапка, — шаловливо заметила принцесса (Пётр решил не исправлять её ошибку), — только и Hay — это не настоящее её имя.

— А как же её тогда зовут?

— Не знаю. — Принцесса отрицательно покачала головой. — Этого никто не знает. Но когда окончится концерт, я провожу вас в лабораторию кота Ослоушека…

— Остроушека, — мимоходом поправил её Длинноус.

— Да, действительно, Остроушека, — я снова ошиблась. — Она нахмурилась. — Что же я хотела? Мяу, уже вспомнила, — засмеялась Кисуля. — Он всё знает. Это мой придворный советник.

Пётр посмотрел в зал. Кошки как раз окончили свой танец, и все присутствующие одобрительно замяукали.

— Я вижу, вы ищете моего советника, — сказала принцесса. — Но он не смог прийти на концерт. Он как раз изобретает капкан для псов.

Потом выступил ещё хор кошек с воинственным мяуканьем и маленькая кошечка Мушка прочитала стишок о кошке, которая впервые села за руль автомобиля. Последние строчки Пётр запомнил:

— Пойдёмте! — поднялась принцесса в знак того, что концерт окончен.

Остроушек был старый кот, чёрный как уголь, если смотреть на него в безлунную ночь. Только зелёные глаза пылали на усатой морде.

— Мя-а-ау! — проскрипел он, когда они вошли в лабораторию. — Капкан уже готов.

— Отлично, Остроножек, — похвалила его принцесса, но Остроушек лишь ехидно фыркнул.

— Это же обыкновенная клетка, — не сдержался Пётр. Остроушек высокомерно глянул на него:

— Кто это, принцесса?

— Это рыцарь Царапек, — пропищала Кисуля, — я забыла вам его представить.

— Теперь здесь каждый — или рыцарь, или граф, или барон, — проворчал придворный советник.

— Это доблестный рыцарь, — продолжала принцесса. — Он победил уже пятьдесят догов. — Поскольку кот молчал, она сказала пренебрежительно: — А этот ваш капкан действительно обыкновенная клетка. Я ещё подумаю, останетесь ли вы моим придворным советником.

Остроушек при этих словах выгнул спину и начал фыркать:

— Какой-то там бродяга, — он указал на Петра, — вам дороже старого, верного слуги? Я могу я сразу уйти!

— Ну что вы, — успокаивал его Длинноус, — ведь принцесса высоко ценит вашу службу. Но в то же время мы ценим и то, что к нам прибыл рыцарь Цап-Царапка, который отлично владеет мечом и когтем.

— Правда, он красиво сказал? — обратилась Кисуля к Петру и к Остроушеку. — Почти так же красиво, как будто это я сама сказала. Мне кажется, что эта клетка для псов очень миленькая… Знаете что? Подайте друг другу лапы в знак примирения.

Остроушек неохотно протянул лапу. Пётр её пожал. Пожатие длилось лишь долю секунды, но глаза кота странно заблестели. Однако он ничего не сказал.

— Как же вы собираетесь ловить псов в свой капкан? — продолжил начальник гвардии прерванный разговор.