Прошла гроза. Грозди Сирени наполнились влагой, воздух вокруг напитался ее нежным, тревожным ароматом.

— Вот снова, — заворчал Пень, — грозди свои распустила! А кому все это надо? Бери пример с меня: мне что лето, что зима, что весна, что осень — все едино. На меня ничего не действует. Как говорится, на мне хоть кол теши. Это, я понимаю, счастье!

Сирень не отвечала и не обижалась на Пень. Задумчиво пряча свои глаза в мокрые грозди, она счастливо и мечтательно чему-то улыбалась. Сирень уже привыкла к воркотне Пня и жалела его.

Ведь совсем недавно этот Пень был цветущей черемухой.

— Кем ты хочешь быть? — спрашивали Мышонка тети и дяди.

— Слоном, — отвечал Мышонок.

— Молодец! — говорили ему тети и дяди. — Мы остались мышами, а тебе все дороги открыты, только учись.

И Мышонок учился. Учился на отлично.

— Всегда надо стремиться к чему-нибудь большому и светлому, — говорил Мышонку учитель Крот. — Будешь еще слоном, у тебя все впереди.

Мышонок окончил школу, пошел на слоновые курсы. Окончил их и получил диплом Большого слона.

Но слоном он нигде устроиться не мог, а мышью работать не хотел.

— Не горюй, — говорили Мышонку тети и дяди, — ты еще молод, у тебя все впереди. Будешь еще слоном. А не будешь — не беда. Мы же не слоны, однако живем не тужим.

Шло время. Мышонок с завистью поглядывал на счастливых мышей, которые были просто мышами. И ждал, когда же наконец станет слоном.

— У меня все впереди, — успокаивал себя Мышонок, поглядывая на диплом. — У меня все впереди.

Однажды он повстречал Слона и спросил его:

— Как ты стал Большим слоном?

— Я слоном родился, — ответил Слон.

— А о чем ты мечтал с детства?

— Мечтал стать человеком, — ответил Слон.

— Почему же не стал?

— Стал, — ответил Слон. — Однажды я спас утопающих детей, и мне сказали, что я человек.

— Но ты же Слон! — удивился Мышонок. — Большой, с хоботом…

— Внешний вид не главное, — ответил Слон, — главное, что в душе и в делах.

— Тогда и я стану человеком, — решил Мышонок.

— Постарайся, — сказал Слон, — человек — это самое большое звание на свете.

Гончар, всю жизнь делавший горшки да чашки, вылепил однажды Глиняшку — глиняного человечка. И такой он получился веселый, что и не хочешь, а улыбнешься, глядя на него. Поставил гончар Глиняшку в красный угол, и сразу весь дом словно наполнился радостным светом. Так бывало, когда сын приезжал из города или внук забегал. Смотрит гончар на Глиняшку и нарадоваться не может. Сам удивляется, что такое чудо сотворил.

Увидел Глиняшку сосед и ну давай клянчить:

— Продай Глиняшку! А хочешь — свинью за него бери!

— Мне Глиняшка самому нужен, — отвечает гончар, — лучше я тебе другого вылеплю, и бесплатно.

Стал гончар лепить. Одного, другого, третьего человечка — получаются какие-то уродцы, даже смотреть тошно. А сосед все просит: продай да продай Глиняшку!

— Не хочу я свою радость продавать, — отвечает гончар, — да и цены она не имеет.

— Я тебе корову за него отдам, — говорит сосед.

— Подожди, — говорит гончар, — вылеплю я тебе другого Глиняшку — бесплатно отдам.

Забросил гончар все свои горшки да чашки. Целыми днями глиняшек лепит. Слепит, обожжет — разобьет и выбросит. Никак не может сделать такого же Глиняшку, как первый раз. А сосед все просит:

— Продай Глиняшку! Возьми мой дом и все, что в нем.

А старуха ворчит на гончара:

— Занялся бы делом, как все добрые мастера. С твоими глиняшками скоро в доме куска хлеба не останется.

Однажды проснулся гончар утром. В доме жареной свининой пахнет. Кажется, нет на свете запаха лучше на голодный желудок, а в доме все равно скучно, темно, уныло.

Огляделся Гончар и не увидел веселого Глиняшку. Вместо него стоит уродец, которого он вчера разбить забыл.

— Где Глиняшка? — спрашивает гончар.

— В углу стоит! — отвечает старуха.

— Это не Глиняшка! — говорит гончар.

Взял уродца, вышел во двор и разбил об угол дома. Чтобы никому больше настроение не портил. Зашел гончар к соседу, а у того в доме словно праздник. В углу стоит его Глиняшка, и от этого весь дом веселым кажется.

— Верни Глиняшку, — говорит гончар.

— Не верну! Я за него свою свинью отдал.

Гончар схватил Глиняшку — сосед бросился отнимать. Возились, возились — упал Глиняшка на пол — и разбился на мелкие кусочки.

— Эх! — сказал в сердцах сосед. — Ни себе ни людям. Что ты за мастер, если двух глиняшек не можешь одинаковых вылепить.

Гончар собрал в передник все осколки Глиняшки и отнес домой. Он заметил, что даже осколки Глиняшки продолжают светиться радостным светом.

И снова гончар засел за горшки да чашки. Только теперь он делал посуду особенную. На базаре она шла нарасхват.

— Веселая у тебя посуда, — говорили покупатели, — вроде такая, как и у всех, но и не такая.

Гончар только улыбался в усы. Один он знал, что в каждом горшке и чашке — маленький кусочек веселого Глиняшки.

По морю гуляли волны.

Гребни их доставали до неба, берега содрогались от ударов, а корабли разлетались в щепки. Стальным молотом били волны в скалы. Казалось, еще немного — и скалы рухнут, превратятся в пыль. Хлынет на берег торжествующее море.

Но случилось так, что одна Капля, что вместе с пеной поднялась очень высоко в небо, сказала:

— Я самая главная и самая важная! Я выше всех капель моря!

Другим каплям стало обидно.

— Мы не хуже тебя! Мы все важные и все главные. Мы — единое море.

— Я выше всех, — ответила Капля. — Я мчусь на гребне волны. Я венчаю самую высокую волну. Без меня волна — не волна.

Тогда каждая капля сказала, что тоже хочет быть на гребне волны и считаться самой главной.

Нижние капли перестали поддерживать верхние, а стали карабкаться наверх. И сразу исчезли на море волны. Оно стало похожим на закипающий суп и беспомощно плескалось, едва вороша маленькие песчинки. И ни одной капле не удавалось и на сантиметр подняться над поверхностью.

А скалы стояли, готовые сдерживать удары волн, и каждая песчинка их крепко держалась друг друга. Они знали, что только вместе они — скала, а по отдельности — сыпучий песок.

Щенок с Котенком обнюхались и стали друзьями.

Потом Котенок говорит:

— А ты мяукать умеешь?

— Умею, — сказал Щенок.

— Лазать по деревьям умеешь?

— Умею, я все умею. Котенок взял и залез на дерево.

— Теперь ты, — говорит он Щенку.

Щенок походил вокруг дерева, потявкал и говорит:

— А я летать могу!

Котенок даже зашипел от удивления.

— А как ты будешь летать?

— На ушах, — сказал Щенок и, закрутив головой так, что его лохматые уши замахали, как крылья большой птицы, стал с громким лаем бегать по траве. Казалось, еще немного — и Щенок подымется в воздух.

— A у меня глаза светятся, — сказал Котенок.

— А у меня, а у меня… — начал Щенок, — а у меня ошейник.

Котенок не знал, что ответить, и с завистью посмотрел на ошейник. Хотел похвастаться усами, но, увидев гордо поднятый нос Щенка, подумал, что ошейник, наверно, лучше. А больше он ничего не знал.

— Теперь ты со мной и дружить не будешь? — спросил грустно Котенок.

Щенок молчал, яростно вращая хвостом. Делать нечего, Котенок грустно заковылял по тропинке.

Иногда он оглядывался. Может быть, Щенок еще согласится дружить?

Но Щенок стоял на бугре, задрав нос, и даже не смотрел в его сторону.

Так и кончилась их дружба.

Черепаха с Зайцем нашли зеленый капустный лист.

— Делить его не будем, — говорит Заяц, — давай так: кто быстрее добежит до своего дома, а потом вернется к листу, тот его и съест.

— Согласна, — говорит Черепаха.

— Тогда я лист беру себе, — обрадовался Заяц, — тебе ли, Черепахе, тягаться в беге со мной, Зайцем!

— Нет, — сказала Черепаха, — лист я беру себе. Мне и бежать никуда не надо. Ведь я всегда у себя дома.

Жила под камнем Стреконожка.

Она любила греться на солнышке и мечтать.

А мечтала она о том, как завтра будет греться на солнышке. Однажды прилетела к ней Стрекоза и рассмеялась:

— Разве стреконожки бывают? Стреконожка обиделась и прогнала Стрекозу. Некоторое время она жила спокойно, но однажды приползла к ней Сороконожка и тоже стала смеяться: