– Спасибо, тебе, Дёмушка, и тебе, бабушка, за приют и доброту вашу, но идти мне надо домой обязательно, ждут меня родители, волнуются, да и подземные жители не зря же посылали сюда, нужна я им с тем, что на Земле узнала.

Оторопел парень: так быстро расставаться, а он только-только понимать стал, насколько Зина ему дорога. Как же он останется без неё? Неужели влюбился?

– Что же так? – промолвил в печали. – Уйдёшь и всё? Неужели навсегда? Не вернёшься?

– А ты бы хотел, чтобы вернулась? – покраснела девица, видно, тоже приглянулся ей Дёма.

– Да, – вздохнул он в ответ.

Но делать нечего, пошли молодые к тому месту, где первый раз мастер увидел Мелузину. Попрощались у камня, дальше идти за ней девушка не разрешила. Велела ждать её здесь же через месяц.

Подошла к расщелине в горе, сдвинула какую-то плиту, повернув её невидимым рычагом.

Парень издали увидел огонь, рвущийся из открытого пространства, и то, как Зина накинула капюшон и в плащ завернулась. Да и шагнула в пламя. Свет огненный разлился, осветив тоненькую фигурку, в следующий миг исчезнувшую в глубине.

Ещё секунда – и лаз закрылся. Всё!

Слёзы хлынули из глаз парня. Неужели сгорела? Нет, быть того не может, он видел тень, проскользнувшую через огонь.

Похоже, не боится пламени одежда из «каменной кудели»?

Как он прожил месяц без любви своей, то неведомо, но с утра назначенного дня был у расщелины.

Ждал до вечера, но никого не дождался. Ещё месяц Демьян тщетно искал проходы в горе, надеялся под землю спуститься. Да над камнем колдовал, всё пытался «куделю» сплести. Говорят, получилось, и, похоже, он другим мастерам рассказал про своё уменье новое. С той поры ткать «горный лён» по всему Уралу наладились.

А что с мастером-то стало? Да кто ведает! То ли ушёл насовсем из здешних мест, чтобы Зину не вспоминать, а то ли нашёл всё же ход в подземный огненный мир.

А вы-то как думаете, нашёл?

Любовь – она, как змейка радужная, везде дорогу найдёт.

Сколько лет стоит Рифей седой, всегда богатств в нём было больше, чем люди взять могли. Уж, казалось бы, всё: вычерпали драгоценности подчистую, ан нет, опять нашлись, откуда неведомо. Да какие! Непростые камни, обманные. Берёшь такой из горы – он коричнево-золотой, отблески солнца так и брызжут, а запечёшь его в глиняном горшке на углях – прозрачным становится, голубым, отсвет алмазный в нём появляется. Но надолго ли? Нет. Глядишь, а через какое-то время опять потемнел.

Обман – он и есть обман. Его только огонь понимает, а человек бессилен, он ложь не видит, да и правду не всегда разберёт.

Всегда так было.

И сегодня, и в давние времени, когда Пермской землёй промышленники Строгановы владели. Досталась она им то правдой, то кривдой, то набегами, то выкупами – по-разному. Соль добывали, медь плавили, отсюда, из-за Камня, в Сибирь войска Ермака снаряжали. Воевода сей до похода служил со своим отрядом охраной Строгановских прикамских уделов, а призван был хозяевами с Волги, где занимался с шайкой казаков грабежами.

Но не о том теперь речь. Не о Строгановых, не об Ермаке – о них без нас рассказали и ещё расскажут.

Наш сказ о парнишке молодом, который жил в середине 19 века в поместье удачливых промышленников в поселенье Ильинском Пермского края.

В те годы цвело Ильинское. Каких красот там только не было: и великолепные постройки имения Строгановых, и парки, созданные семьёй знаменитого лесничего Теплоухова: «Кузьминки», «Английский» и «Сказка», и школы пения, и иконописи – всего не перечислишь.

Одно слово – благодать!

Парень наш, Кузьма, хоть и был родом из семьи строгановских крепостных, но выучился в школе художественной, по дереву так мог розы нарисовать, любо-дорого. Да что розы, иконы ему даже было доверено доделывать за мастерами, узоры наносить.

Как многие молодые люди Ильинского, на достигнутом не останавливался, учиться стремился, желание имел в большие люди выбиться. Примеров-то взлёта простых людей в чины высокие было в тех местах не занимать, тот же Строганов или Теплоухов. Один, считай, наместник царской династии на Урале, другой – лесничий-садовод самый знаменитый, всё в имении Ильинском ему подчинено. А ведь оба, как говорится, «из грязи да в князи». Почему бы другим молодым не попробовать!

А тут счастье герою нашему улыбнулось ещё раз: в театр взяли (первый в крае, лучший по тем временам). Да и как не приметить такого: красив был парень, профиль точёный, рост высокий, волосы вьющиеся, глаза ясные. А голос чудный, ровный, сильный, слух замечательный.

Такому только греческих богов играть. Да так и вышло. С помощью приглашённых профессиональных актёров стал Кузьма опыта набираться, высоко взлететь настроился. Того гляди, пристроили бы его хозяева имения в столичный театр.

Но не тут-то было.

Талантливым уродился Кузьма, но простоватым оказался, доверчивым. Все его обманывали, подводили. А причина-то ясна – зависть.

Один из актёров, которому роль главную не дали, сделал так, что Кузьму в краже костюма обвинили – выпороли. Хорошо хоть не выгнали перед премьерой.

Любимая девушка предала: управляющий имением поманил богатыми подарками, и не устояла изменщица.

Брат родной и тот подвёл: деньги занял да и забыл, не отдаёт, а матери соврал, что никаких денег и не видел.

У кого спросить, как перестать быть обманутым всеми?

Разве что учителю своему, иконописцу строгановскому, довериться?

Тот сначала посоветовал молиться, но сжалился.

– Есть способ, – нехотя молвил старый мастер, – надо пойти к колченогому добытчику. Но смотри, паря, злой он на весь свет белый, мало ли что. Зато старик тот всё о камнях драгоценных знает. А тут ясно: без камня хитрого тебе не обойтись. В них сила разная. Вдруг да поможет умнее стать? Но знай, непростое это дело, с камнями знаться, как бы бес не попутал. Пойдёшь?

– Конечно пойду. Куда деваться?

На другой день отправился наш парень к мастеру.

Тот долго расспрашивать не стал, ухмыльнулся хитро и обещал помочь.

– А взамен ты для меня дело сделаешь. Надо бы долг старый вернуть. Давний. Молодым я ещё был, таким вот, как ты. Красивым, удачливым. Любила меня девушка хорошая, замуж согласилась выйти, да тут авария на руднике. А как стал я калекой, так и отрезало: ушла любовь, не справилась с бедой. Суженая моя второпях замуж вышла за торгаша, что пушниной промышлял. Обозлился я на неё, озлобился. Но что теперь-то: жизнь прошла! Камешек я ей в юности обещал, изумруд. Передашь подарочек? Скажи, что простил, не сержусь. Надо душу облегчить, жизнь-то под откос идёт. Пусть перстень себе закажет и носит, на счастье.

– Отнесу, не беспокойся. Назови кому и куда – сделаю.

– Ну, раз так, вот тебе камень от твоих бед. Не смотри, что такой неприглядный с виду. Цирконом называется.

Ты этот камень положи в горшок глиняный да попроси мастеров прокалить в печи. Увидишь: станет камень прозрачно-голубым. Повесь его на завязку на шею и посматривай. Он тебя от обмана убережёт. Но смотри: камень тебе одному служить должен. Начнёшь кому-то помогать или, того хуже, спасать от бед кого, хоть мать родную, камешек свойства свои потеряет вмиг, и кали потом, ни кали в печи – толку не будет. И второй раз ко мне не приходи, выгоню. Знай!

И с этим Кузьма согласился, больно уж ему судьба глупца надоела.

Сказано – сделано. Отнёс Кузьма зелёный камешек, на вид – чистый изумруд, жене торговца. Обрадовалась женщина, что прощена бывшим возлюбленным, лицом посветлела. Не знала, как Кузьму и благодарить. Дело прошлое, но груз на душе висел, не каменная же.

Золотисто-коричневый камешек, как было велено, в печи в горшке запёк. Тот стал прозрачным, ясным.

И всю жизнь Кузьмы осветил. Глаза открылись у парня.

Любой обман, даже самый мелкий, увидел ясно. А легче не стало. От напастей-то он, конечно, уберегся, но и жизнь его не в лучшую сторону изменилась.

Люди же не только со злым умыслом грешат враньём, не так всё просто. Иной раз обидеть не хотят, иной раз огорчить, но наш парень всех стал подозревать.

Вот отец про болезнь свою промолчал, соврал, что легче стало, а Кузьма в тревоге: вдруг родня специально затевает что-то, хочет без средств оставить, брату младшему хозяйство передать.

Девушкам так вообще верить перестал. У них что ни слово, то придумки – как с ними по-честному?

А тут ещё люди прознали, что Кузьма не просто так прозрел: разве скроешь. И нет чтоб самим за волшебным камнем сходить! Как же! Кузьму пытать стали. Сами-то постереглись, вдруг какая чертовщина, а чужого парня что жалеть?

Стали просить, кто что. Одному про сделку подскажи, выгодно ли будет, другой всю правду про измены мужа знать понадобилось (и зачем ей это?), третий вообще сам, видно, обман затеял, опасается – не раскроют ли его пакости.