— Ага, — мрачно кивнул Малыш. — Нечего себя обманывать. Испорченные мы, недостойные мальчишки. Дипломы об Окончании Детства нам выдали по ошибке, мы этого не заслужили.

— Здорово, старички! — так смешно и добро пропел у них за спиной голос Коко, что они чуть не улыбнулись сквозь слезы. — Страдаете? Вам так хочется, бедняги, быть негодяями и всё никак не получается? Ай-ай-ай, какое горе! Пойдём в дом. Капитан вас зовёт, он уже приготовил угощение.

Мальчики посмотрели друг на друга, безнадёжно одновременно махнули руками и пошли следом за Коко.

Когда они все уселись со стаканами малинового напитка в руках вокруг стола, Коко оглядел их мрачные лица и быстро сказал:

— Отгадайте загадку: «В одной комнате сидело двое бывших мальчиков и два будущих старичка». Ну, быстро!.. Не угадать? Ха! Да это мы в той комнате! Мы с Капитаном — бывшие мальчики, а вы двое — будущие старички. Славная компания! Прекрасная компания! Только отчего будущие старикашки такие мрачные?

Мальчики с угрюмыми вздохами, охрипшими от расстройства голосами забубнили:

— Да ведь мы же сознаём, до чего мы скверно поступаем!

— Совесть-то у нас нечиста!

— Уж очень мы испорченные, просто беда!

— Если бы про нас узнал сам Генерал-Кибернатор, он просто устыдился бы за нас. Это точно!

— Тьфу ты! Опять я такое слышу! Почему это он должен стыдиться за вас? Человек должен стыдиться за себя сам и не позволять этого делать за себя другим.

— Но он же не обыкновенный какой-нибудь человек, он Генерал-Кибернатор! Он же ввёл Новый Порядок, и он управляет городом, а если захочет, будет управлять и всеми другими городами в мире!

— Вот оно что, — беззаботно прихлёбывая и чмокая губами, поднял брови Коко. — Ну, это ему только так кажется. На самом деле знаете, кто управляет миром? Дети! Миром правят дети! Конечно, бывшие! Но самые лучшие из них те, кто не забыл, кем они были прежде. Вот я всю жизнь и занимаюсь тем, что им об этом напоминаю. Когда я выхожу на арену цирка, показываю фокусы с мартышками и разыгрываю сценки с поросёнком, я вглядываюсь в лица публики, заполнившей зал, и что же я там вижу? Ну? Кто скажет?

— Ну, вы видите там… зрителей. Кого же ещё?

— Зрителей, которые смеются… хохочут? Да?

— Правильно, смеющиеся лица. Чьи лица? Одни только лица детей! Некоторые из них немножко постарели, да, согласен. Потолстели, да! Но, когда они хохочут над моим поросёнком и радуются, что нам удалось спастись и облить злодеев водой из спринцовки, они себя выдают с головой: они хохочут, глаза их блестят, и я сразу вижу, что это обыкновенные постаревшие мальчишки и девчонки. Ну, а с этим народцем мы хорошо понимаем друг друга! А чего вы надулись, как пузыри? Не согласны?

— Не-ет, почему ж… — вежливо пробормотал Малыш. — Может быть, мы-то с вами согласны, но ведь это же всё неправда! Ведь это только в цирке да ещё в сказках так бывает.

Ломтику тоже стало невесело на душе. Ему очень нравился Коко, и цирк он вспоминал с грустью. Он честно сказал:

— Мы тоже верили, когда были детьми. А Буратино-то ведь, оказывается, деревяшка, если взять его в разрезе. И Баба-Яга, оснащённая техникой, конечно, всех побеждала… Вообще сказки — это просто враньё и обман. Даже глупость! Ничего этого не бывает. И мы не верим.

— Никак не можем, — подтвердил Малыш.

— Дурак вас учил! — начиная сердиться, крикнул Коко. — А дурак, который высмеивает сказку, ничем не лучше болвана, который приказал бы вытоптать всходы пшеницы за то, что они не похожи на булки!

— Но ведь нас учили… И мы же понимаем, что ковёр-самолёт не мог летать без двигателя и…

— Они всё у вас перевернули в головах шиворот-навыворот, несчастные вы ребятишки! Ни один самолёт не взлетел бы никогда над землёй, если бы прежде не родилась сказка про ковёр-самолёт! Но люди, сложившие сказки про летающие ковры, мечтали не просто о том, чтобы летать. Они мечтали о самом главном — о том, чтобы научился летать славный добрый Иванушка, а не злой волшебник или кровожадный колдун!.. Поняли?.. Это потому, что ведь люди, которые прежде жадничали, обманывали, грабили и пугали других, разъезжая в колесницах или колясках, на парусных кораблях или пароходах, не станут ни капельки счастливее, если начнут делать всё то же самое на самолётах и в подводных лодках!

Капитан пристально наблюдал за своим другом, чуть улыбаясь грустно и одобрительно.

— В первый раз слышу от тебя такую длинную речь! Тем более серьёзную. Ты, кажется, хочешь наговориться за всю жизнь? Коко молча отхлебнул из стакана и кивнул:

— Да, пожалуй, ты прав. Легко может случиться, что в другой раз мы уже не соберёмся за этим столом и мне не удастся во второй раз в жизни поговорить серьёзно. Эта речь копилась во мне двадцать два года. Через двадцать два будет готова следующая! Приходите послушать!

Шутка прозвучала не очень-то весело. Мальчики встревоженно переглянулись:

— Почему мы не сможем ещё раз собраться? Вы боитесь полиции?

— Я? Полицию? Нет! — надменно вздёрнул толстый и мягкий подбородок Коко. — Но я принимаю во внимание существование полиции. И только. Но бояться? Х-ха!

В глазах Малыша засветилась робкая надежда. Он пододвинулся к Коко и шёпотом спросил:

— А может быть, вы всё-таки немножко того… волшебник?

— Не хочу преувеличивать, — скромно, но не без самодовольства усмехнулся Коко. — Не то чтобы так уж полный, стопроцентный волшебник, но не скрою: немножко всё-таки есть!.. Бегите сейчас отсюда, ребята, полиция действительно может прибыть в любую минуту и не надо вам с ней встречаться… Приходите завтра, если всё будет спокойно.

После того как ребята, распрощавшись, убежали, Коко остался сидеть, грустно улыбаясь и глядя на пустые стаканы на столе и крошки морских сухарей…

Капитан сидел напротив него, опустив голову, и неторопливо выкладывал из крошек букву «Н». Он думал о своём Нероне.

Коко и Капитан встретились глазами и разом грустно улыбнулись и, потянувшись через стол, крепко пожали друг другу руки.

ва больших крытых автофургона свернули с автострады и, покачиваясь на рытвинах и буграх Шлакового пустыря, неторопливо стали углубляться в самый центр лопуховых джунглей.

Одна из машин была вся молочно-белая, украшенная изображениями анютиных глазок и незабудок, с большой надписью:

Цветочки! Штучно и букетиками!

Но внутри вся машина была битком набита полицейскими, готовыми по команде выскочить и начать свою работу: догонять, тащить, хватать!

На второй машине красовалась надпись:

Сладости! — Марципанчики! — Мармеладки! — Вафельки! Коробочками! Кулёчками! Пакетиками! Штучками!

Но единственной штучкой, которая была спрятана в кузове, была большая стальная клетка.

Так началась полицейская операция по поимке льва, присутствие которого было неопровержимо установлено записью на плёнке в голове взбесившегося полицейского.

Командовал отрядом новый Инспектор И-66, в когтенепроницаемых брюках усиленной крепости на сидении.

Когда обе машины подъехали к домику Капитана Крокуса, автополицейские выскочили из цветочной машины, помчались, взметая тучи шлаковой пыли, и мгновенно окружили весь забор одинокого домика со всех сторон.

Инспектор постучал в калитку и тотчас же отскочил в сторону, готовый ко всяким неожиданностям.

На дорожке послышалось неторопливое шарканье домашних шлёпанцев. Сонно позёвывая и то и дело останавливаясь, чтобы всласть потянуться, как будто его только что оторвали от сладкого сна, Коко добрался наконец до калитки и спросил, кто там.

— Откройте! — рявкнул Инспектор. — Именем закона!

На Коко накатил опять приступ зевоты. Едва справившись с ним, он вежливо переспросил:

— Простите, вы, кажется, что-то сказали?.. Ах, именем закона? Так-так. А какого это закона?

— Вы окружены, и сопротивление бесполезно!

— Какого закона, я спрашиваю! Чего вы там болтаете про сопротивление?

— Какого закона? Откуда я знаю! Закона, и всё, — тупо буркнул Инспектор. — Так уж говорится. Открывайте немедленно, или мы сейчас же сломаем запоры!

— Ну, уж это вам никогда не удастся, уж извините!

— В последний раз: или вы откроете, или…

— Или вы сами откроете. Вообще-то я не обязан вам открывать! Я тут не швейцар, я посторонний человек, в гостях… А калитка запирается только на верёвочную петельку.

Инспектор навалился плечом, верёвочка лопнула, и он ворвался во двор:

— Где тут спрятан лев?

— Я, знаете ли, далеко не уверен, что тут водятся львы…

— Запирательство бесполезно! — твердо проговорил Инспектор, направляя пистолет в среднюю пуговицу жилета Коко. — Нам всё известно! Где?