Гортензия и Жавотта смеются.

МАЧЕХА. Не вам надо мной смеяться, неряхи! Золушка, сбегай.

Золушка бежит.

Постой!

Золушка останавливается на середине лестницы. Мачеха оборачивается к дочерям и говорит сухо.

Припомните, больше вы ничего не забыли?

ГОРТЕНЗИЯ. А вы, матушка?

МАЧЕХА (сквозь зубы). Придержи язык, Гортензия! И в кого ты такая, ума не приложу!… Золушка! Что же ты стоишь? Мы из-за тебя опаздываем. Беги скорее!

ЖАВОТТА. Из-за вашей табакерки мы останемся без кавалеров.

ГОРТЕНЗИЯ. Пока она вернется, принц успеет выбрать себе невесту.

МАЧЕХА. Золушка!

ГОРТЕНЗИЯ. Золушка!

ЖАВОТТА. Золушка!

Золушка почти скатывается с лестницы.

ЗОЛУШКА (с трудом переводя дыхание). Вот ваша табакерка, матушка, ваш лорнет и ваш браслет. А вы, сестрица Гортензия, забыли дома свой платок, а вы, сестрица Жавотта, оставили свой флакон с духами.

МАЧЕХА. Давай скорее!

ЖАВОТТА. Не могла раньше напомнить!

ГОРТЕНЗИЯ. Она нарочно нас задерживает.

МАЧЕХА. И как только тебе не стыдно, скверная девчонка! Идемте, дочки.

Мачеха и сестры направляются к воротам. У ворот мачеха останавливается.

ГОРТЕНЗИЯ (в ужасе). Еще что-нибудь оставили или потеряли?

МАЧЕХА. Я уже сказала тебе, что никогда ничего не оставляю и не теряю. Слушай, Золушка, мы вернемся поздно. А ты без нас прибери комнаты, приготовь мне и сестрам постели и жди нас. Да смотри не вздумай уснуть, чтобы нам не пришлось долго стучаться. Подбери шлейф, Гортензия! Поправь локон, Жавотта! Идем!

Они уходят. Слышно, как хлопает дверца кареты. Кучер щелкает бичом и кричит: "Берегись!" Потом раздается стук колес и топот копыт — сначала громкий, затем все тише, тише. Мачеха и сестры уехали. Золушка становится на скамейку, смотрит через ограду им вслед. Когда стук совсем затихает вдали, она соскакивает на землю, запирает ворота и садится на скамейку.

ЗОЛУШКА. Наконец-то уехали!… Дорого достался мне этот королевский бал. Во дворце еще танцы не начались, а мне уже стало жарко. И стирай, и гладь, и завивай, и подшивай, и застегивай, и затягивай!… Как-то они понравятся во дворце, мои сестрицы? Кажется, наряднее и быть нельзя. А может, и найдется кто-нибудь еще наряднее? Ведь это королевский бал. Там, наверно, светло, красиво, музыка так и гремит — скрипки, арфы, серебряные трубы…

В это время за оградой раздается напев шарманки. Сначала шарманка поет жалобно, хрипло, потом, разойдясь, играет какой-то простой и трогательный мотив старинной песенки.

Вот и моя музыка пришла! (Ухватившись за решетку, выглядывает на улицу.) Где же этот шарманщик? Должно быть, на соседнем дворе… А как слышно хорошо! (Слушает, покачивая в такт головой и подпевая.)

Шарманка переходит на плясовой мотив.

(Золушка умолкает, прислушивается.) Что это он играет? А, знаю… Ну чем у меня не королевский бал!… (Танцует сначала медленно, плавно, потом все быстрее.) Ах, как хорошо! Так бы и проплясала всю ночь!

Шарманка опять хрипит, свистит и умолкает. Золушка останавливается, опустив бессильно руки.

Занавес

Занавес поднимается. Снова та же комната с камином. Уже совсем темно, только красноватые отблески углей перебегают по стенам, играют на каминной решетке. Открывается дверь. В комнату медленно входит Золушка.

ЗОЛУШКА (садится на скамеечку перед камином). Ну, вот и кончилось мое веселье. Так я весь век и проживу совсем одна, среди этих котлов и сковородок… (Плачет, опустив голову на колени и закрыв лицо передником.)

Вдруг огонь в камине вспыхивает ярче, пламя расступается. Из камина, словно из распахнувшихся ворот, выходит фея Мелюзина. Золушка не видит этого.

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. О чём ты плачешь, милая?

ЗОЛУШКА. Кто это? Бабушка Мелюзина! А я и не слышала, как вы вошли… Ах, я так боялась, что вы больше никогда не придете!

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Я и не пришла, Я прилетела. Только, пожалуйста, не называй меня бабушкой. Я этого не люблю. Называй меня тетушка Мелюзина.

ЗОЛУШКА. Хорошо, тетушка Мелюзина. Но разве вы умеете летать?

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Я не умею, но у меня есть коврик, который летает отлично.

ЗОЛУШКА. Неужели? Какой удивительный коврик!

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Ничего удивительного в нем нет. Это обыкновенный волшебный ковер-самолет. Скажи мне, а ты не боишься разговаривать со мной? Ведь тебе это, кажется, запретили.

ЗОЛУШКА. Откуда вы знаете, тетушка? Неужели вы слышали?

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Да. У меня очень хороший слух. Я слышу все, что хочу услышать, а чего не хочу, того и не слышу.

ЗОЛУШКА. Присядьте, тетушка Мелюзина. Вы, наверно, устали? Не принести ли вам чего-нибудь поесть?

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Но ведь тебя прогонят из дому, если узнают, что я у тебя была.

ЗОЛУШКА. Ну и пусть прогонят! Я и вчера звала вас из окошка. А вы не вернулись. Мне было так грустно!…

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Я это знала. Потому и решила навестить тебя сегодня. Ну, покажись, покажись, девочка. Как ты похожа на свою мать! Те же глаза, те же волосы. (Гладит её по голове.) Отчего же ты опять плачешь?

ЗОЛУШКА. С тех пор как умерла матушка, меня никто не гладил по голове. Вы будете часто приходить ко мне? Только как бы они вас не обидели… И подумать страшно! Лучше приходите, когда их не будет дома. Постучитесь в маленькое окошко справа от двери — там у нас кухня — и позовите: "Золушка!" Я и выбегу.

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Хорошо, Золушка. Мы теперь часто будем видеться. Только ведь тебе, пожалуй, будет скучно со мной, старухой.

ЗОЛУШКА. Что вы, тетушка Мелюзина!

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Нет, нет, я знаю, что говорю. Ты мне, конечно, очень рада. Но ведь тебе шестнадцать лет, а мне девяносто девять.

ЗОЛУШКА. Неужели девяносто девять? Никто не даст вам этих лет, тетушка!

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. По меньшей мере девяносто девять. По правде сказать, мне гораздо больше. Но я давно уже решила не начинать второй сотни. Так я себя чувствую бодрее и моложе. Но дело не в моем возрасте, а в твоем. Тебе шестнадцать лет, и ты должна встречаться со своими сверстниками, плясать, веселиться. Хочешь сегодня на бал, Золушка?

ЗОЛУШКА. На какой?

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. На королевский.

ЗОЛУШКА. Мне ехать на королевский бал?

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Ну да. Садись и поезжай.

ЗОЛУШКА. На чем же?

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. А у вас в кладовой есть тыква?

ЗОЛУШКА. Тыква? Есть. Только очень старая. Она вся высохла.

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Тем лучше.

ЗОЛУШКА. А зачем тыква?

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Принеси — узнаешь.

Золушка убегает и через мгновение возвращается с большой тыквой в руках. Фея постукивает по корке тыквы палочкой.

Да, хорошая тыква. Это как раз то, что нам нужно. Раз, два, три! (Бросает тыкву в камин и говорит громко и повелительно.)

Тыква превращается в золотую карету.

ЗОЛУШКА. Ах, что за карета! Я думаю, у самой королевы нет такой.

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Конечно, нет. Откуда же королеве взять такую карету! Теперь нам с тобой нужна только шестерка лошадей.

ЗОЛУШКА. У нас никогда и не было шестерки… В нашей конюшне всего две вороные лошадки, но матушка и сестрицы уехали на них во дворец.

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Я не люблю вороных лошадей. Серые, по-моему, гораздо красивее… Твоя мачеха, кажется, сказала, что у вас в доме много мышей?

ЗОЛУШКА. Очень много.

ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Прекрасно! (достает из кармана серебряную дудочку и начинает играть на ней.)

На зов дудочки из темного угла за камином выбегают шесть резвых мышей.

Славные у вас мыши — веселые, гладкие! Сразу видно, что живут в богатом доме. Ну, подпольные жители, придется вам сегодня поработать. Раз, два, три! (Взмахивает палочкой.)

Мыши одна за другой прыгают в камин.

(Подняв свою волшебную палочку, она провожает их напутствием.)

Мыши превращаются в шестерку прекрасных коней серо-мышиной масти.