«Поделом мне, — думал бедный зверь. — Это мне наказание за то, что я хотел съесть храбреца. И ведь знал же я, что это нехорошо, а все равно собирался. Так мне и надо».

Кто знает, может быть, он был и прав.

Впереди показался дворец, и Храпуша подняла лапу, призывая к тишине. Друзья спрятались за большим валуном и смотрели, как нейцы вылезают из своих домов и спешат на кричалку — так же, как обычные люди торопятся по утрам на работу.

— Эх, жаль, я Дакабыка этого в Маджистан не отправил, — вырвалось у Воттака.

— Тихо! — прошептала Храпуша. — Значит, так услышите крики — бегите скорее к той сосне. Вот видите? — она указала лапой на высокую пушистую сосну.

Наши путники нетерпеливо ждали. Наконец все нейцы скрылись с глаз, а ещё через минуту до друзей донёсся оглушительный разноголосый шум, от которого, как рассказывал впоследствии Воттак, даже слон бы оглох. Каждый птицеголовый выкрикивал пожелания во всю мощь своих лёгких.

Сначала Воттак, Боб и Лев вздрогнули и зажали уши, потом спохватились и быстро побежали к сосне. Храпуша летела впереди, указывая им путь.

К верхушке сосны был привязан канат, на котором весело колыхался гуселёт. Следуя инструкциям Храпуши, Воттак вскарабкался на вершину дерева и, повиснув на верёвке, постарался опустить гуселёт как можно ниже. Боб обнял Храпушу за шею, и она помогла ему влезть на дерево и сесть в гуселёт, отчего он ещё немного опустился. Но для Льва он висел все ещё слишком высоко — ведь львы не умеют лазать по деревьям.

— Скорей, скорей! — торопила Храпуша, взволнованно хлопая крыльями. — Нас заметили!

Действительно, какой-то дюжий птицеголовый с удивлением смотрел на них из дверей своего домика. Опомнившись, он пронзительно завопил, вмиг скатился по лестнице и кинулся за подмогой. Взъерошив от страха гриву, Лев снова и снова подпрыгивал, но не мог допрыгнуть до гуселёта. И с каждым новым неуспешным прыжком у него появлялось новое перо на голове!

— Может, улетим без него? — прошептала Храпуша. Боб и Воттак с негодованием зашикали на неё. Они стали подпрыгивать, чтобы воздушный экипаж ещё немного опустился.

— Бросьте меня и спасайтесь сами! — предложил Лев после десятой неудачной попытки. Он с силой тёр себе голову лапой — каждый раз, когда пробивалось новое перо, ему было ужасно щекотно. Тревожный крик клоуна заставил его обернуться. К ним бежала толпа нейцев, возглавляемая королём Еслибом. Лев сделал последнее отчаянное усилие, подпрыгнул — и на этот раз ему удалось зацепиться лапой за покрытое перьями колесо гуселёта. Боб и Воттак, вцепившись ему в гриву, рывком втащили его в экипаж. Нельзя было терять ни минуты — нейцы окружали дерево. В последний момент, когда Еслиб уже успел вскочить на нижний сук, Храпуша перерезала верёвку клювом, и гуселёт взмыл ввысь, словно воздушный шар.

Все выше и выше поднималась воздушная повозка, содрогаясь и раскачиваясь. У Воттака, Боба и Льва так кружилась голова, что они уже не могли ни думать, ни волноваться.

Но Храпуша, более привычная к полётам, не теряла хладнокровия. Она ухватилась лапой за рычаг, свисающий с передней стенки гуселёта. Умной птице раньше не приходилось пользоваться этим транспортным средством, но она сообразила, что этот рычаг предназначен для управления полётом.

Так и оказалось. Как только она взяла рычаг в лапу, тряска прекратилась и гуселёт полетел спокойно и плавно.

— Мы все ещё поднимаемся? — с трудом проговорил Воттак, не открывая глаз. Он лежал навзничь, а на груди у него лежал Боб, которого бросило туда качкой. Трусливый Лев забился под сиденье и сжался там, весь дрожа и тяжело дыша.

— Пока да, но пора идти на снижение, — ответила Храпуша. — Взгляни-ка, тут какие-то кнопки. Я умею летать сама, а вот управлять гуселётами не умею.

Воттак с трудом поднялся, помог встать Бобу и усадил мальчика на боковое сиденье. После этого он, пошатываясь, подобрался к передней панели гуселёта и внимательно посмотрел на неё. На щитке под рулём располагалось несколько кнопок, и на самой первой было написано «сбавить скорость». Воттак недолго думая нажал эту кнопку, и сейчас же покрытые перьями колеса по бокам машины, до этого вращавшиеся с бешеной скоростью, замедлили вращение. Храпуша продолжала держать рычаг, гуселёт теперь летел плавно и медленно, а Воттак принялся рассматривать странную машину.

Она действительно была похожа на гуся с вытянутой шеей, только вместо лап и крыльев у неё было четыре колеса. Сиденья для пассажиров и кресло пилота находились внутри гусиного туловища. При повороте руля поворачивалась и голова, причём при нажатии кнопки с надписью «гудок» она начинала гоготать по-гусиному. гусиный хвост вращался, как самолётный пропеллер, колеса вертелись и на большой скорости поднимали страшный шум.

Но сейчас, когда скорость упала, шум тоже несколько утих, у Боба перестала кружиться голова, и мальчик, приподнявшись на сиденье, начал с интересом оглядываться вокруг.

Воттак нажал ещё одну кнопку — ту, на которой было написано «плавное снижение». Машина медленно пошла вниз, почти планируя, — колеса теперь вращались очень медленно, еле заметно.

— До чего же здорово! — воскликнул Боб, обнимая Воттака, сидящего в пилотском кресле.

— Это как сказать! — усмехнулся клоун. — Вообще-то, я не привык летать до завтрака. Но, конечно, улететь от птицеголовых согласен в любое время суток.

Хлопуша, не выпуская из лапы рычага, обернулась через плечо и посмотрела на Воттака любящим взором.

— Правда, я умница? — сказала она. — Здорово я это дельце обтяпала. Когда тебе ещё что-нибудь понадобится, ты только скажи мне, а я уж не подведу!

— Конечно, ты умница, и мы тебе очень благодарны, — ответил Воттак. — Но как же ты теперь доберёшься домой? Просто полетишь?

— А я не собираюсь возвращаться домой! — заявила птица. — Чего я там не видела! При моей необычности я нигде не пропаду. К тому же ты такой красивый, что я просто не в силах с тобой расстаться.

— Тогда все в порядке, наше будущее обеспечено, — сказал Воттак, подмигивая Бобу. — Народ валом повалит в цирк, чтобы только посмотреть на тебя.

— Да, я люблю, когда на меня смотрят! — мечтательно сказала Храпуша. — Они пусть смотрят, а я буду храпеть. Это моё любимое занятие и лучше всего у меня получается. Но, вообще-то, для тебя я могу сделать все что угодно, потому что я всем сердцем люблю одного тебя. И мальчика тоже. И ещё я люблю…

— Нет, вот меня не надо, пожалуйста! — рявкнул Трусливый Лев, высовывая голову из-под заднего сиденья. — Запрещаю!

— Хорошо, — грустно согласилась птица, поправляя клюв. — Я постараюсь тебя разлюбить, хотя это будет трудно. Потому что ты очень, очень красивый!

— Правда? — Лев слегка смягчился. — Ну ладно, если хочешь, можешь хорошо ко мне относиться. Как там, земли не видно ещё?

Воттак перегнулся через борт гуселёта и посмотрел вниз.

— Кажется, городок какой-то виднеется. Далеко-далеко внизу. Ну-ка, Боб, подержи руль.

Храпуша твёрдо держала рычаг, чтобы полет был плавным, Боб сидел за рулём, а Воттак, свесившись, смотрел вниз и командовал — то «лево руля!», то «право руля!». Не прошло и часа, как гуселёт завис над красивым городком, который сверху казался совершенно синим.

— Раз он синий, значит, мы по-прежнему в Жевакинском округе, — заметил Трусливый Лев, становясь на задние лапы и выглядывая за борт.

— Давайте пролетим городок и приземлимся в поле, — предложил Воттак. Он не хотел приземляться в городе по двум причинам: во-первых, он боялся пропороть днище гуселёта одним из многочисленных острых шпилей, которыми заканчивались башенки на домах, а во-вторых, опасался при посадке задавить кого-нибудь из городских жителей. К тому же он далеко не сразу разобрался в кнопках, управляющих посадкой.

Видимо, он так и не разобрался в них до конца, потому что посадить гуселёт плавно не удалось. От сильного толчка путешественники вылетели из машины, как резиновые мячики, и разлетелись в разные стороны. К счастью, никто особенно не пострадал, только Трусливый Лев угодил в ежевичный куст, гуселёт бежал по полю, подпрыгивая на кочках, пока Воттак его не догнал и не привязал к дереву.

— И что теперь? — осведомилась Храпуша, вешая на крючок свой непослушный клюв, который опять завернулся не туда.

— Первым делом надо позавтракать! — заявил Лев, выбираясь из куста. — Боб, ты проголодался?

Боб кивнул.

— Но где мы возьмём завтрак? — спросил он.

— В Стране Оз завтраки возникают неожиданно и где угодно, — беззаботно ответил Лев. — Тут главное — не зевать!

Воттак в это время хлопал по своему комбинезону, чтобы убедиться, что все напиханное туда имущество, включая драгоценные костюмы, цело.