Быстро мчит велосипед
по тропинке склона,
тормозов, конечно, нет,
только скрип со стоном.
Вдруг, откуда ни возьмись,
мне коза навстречу…
Опустила рожки вниз,
поджидая встречу.
Я от страха побледнел,
вдруг проколет шины!
Разглядеть рога успел,
острые, как вилы.
Резко в сторону свернул,
оказался в яме,
встал, рубашку отряхнул
грязными руками,
рукавом смахнул слезу
(сдержишься едва ли)…
Ту сердитую козу
люди Белкой звали.

Лягушка как заметит цаплю у поляны,
Так тут же достаёт настойку валерьяны,
Ворчит под нос, отсчитывая капли:
– Все нервы истрепала с этой цаплей!

Однажды наш котёнок
По кухне шёл тайком,
И встретил по дороге
Он блюдце с молоком.

Его четыре лапки
Промокли в тот же миг.
«Тону!» – решил котёнок
И поднял громкий крик.

Мяукал котик звонко
И маму-кошку звал,
Но тут ему на помощь
Наш пёсик прибежал.

«Гав-гав! – сказал котёнку. —
Смогу помочь легко».
И вылакал до капли
Из блюдца молоко.

Явился в дом к Петрову грипп,
Чтоб заболел он и охрип,
Чтоб затемпературил,
Таблеткозамикстурил.

Тук-тук!
– Скажите, где Петров?
– Петрова нет с шести часов,
Он на пробежке в сквере, —
Сказали из-за двери.

Тогда грипп выбежал во двор
И в сквер залез через забор,
И побежал по лужам,
Ему Петров был нужен.

Бежал, бежал, устал, промок,
Догнать Петрова он не смог.
Уселся на дороге,
Да и простыл в итоге.

Ну а Петров – а что Петров?
Петров по-прежнему здоров!

На кроватке, как проснулись,
Ручки вверх и потянулись.
Три-четыре, раз-два!
Повернулась голова
Вправо, влево, вниз и вверх.
Рады видеть всё и всех!
Ножки вверх чуть-чуть подняли,
Крутим весело педали.
А теперь встаём быстрей,
Начинаем веселей:
Руки вверх, а ноги шире,
И наклоны. Три-четыре!
А теперь чуть-чуть присели,
Встали, сели. Все успели?
Новое начнём движенье:
На коленях упражненье.
Руки к талии, дружок,
Отклониться в правый бок,
Влево отклонимся,
А затем садимся
И упор на локотки,
Показали уголки.
А теперь наклон: руками
До носочков все достанем.
Сделаем с тобой, дружок,
И вприсядку уголок.
А потом мы, не скучая,
Ласточкою полетаем.
Станем не мгновенье кошкой:
Спинку вытянем немножко.
Встали, весело вздохнули,
Ручки к солнцу потянули!

Серёжа ждёт контакта
И семечки грызёт.
Серёжа ждёт контакта,
Но что-то не везёт.

Серёжа точно знает —
Земляне не одни.
И горка подрастает
Последствий от «грызни».

Пришельцы ждут контакта:
Серёжа всё грызёт.
Пришельцы ждут контакта:
Им крупно не везёт.

К Земле они летели
Сто восемьдесят дней.
Дружить они хотели,
А видят дикарей,

Которые привычно
На родину плюют,
Которым безразличны
Порядок и уют.

Домой спешит послание:
«Разумной жизни нет.
Закончено задание.
Летим назад.
Привет!»

Портфель со школьного двора
Бежал, подпрыгивал и пел:
«Ура! Каникулы! Ура!
Звонок последний отзвенел!

Отмучился! Как ученик,
Уроки слушал – ох, тоска!
А книжки-гири и дневник
Чуть не порвали мне бока!

Люблю звонок и путь домой
Под быстрый топот детворы.
Но не терплю, когда зимой
На мне катаются с горы,

Когда меня, как мячик, бьют
Иль мной – кого-то по спине.
Мне дома нравится уют
И зайчик света на стене…»

Всё лето дома он скучал.
«Ой, братцы, больше не могу, —
На всю квартиру закричал, —
Я лучше в школу побегу!»

«Папа! Папа! Тишке больно!
Тишке плохо!» – я сказал
И зажмурился невольно,
Словно дым попал в глаза.
Папа, отложив гитару,
Быстро встал: «Ну-ну! Не плачь!
Мы идём к ветеринару —
Есть такой собачий врач!»

Мы не ехали – летели
К Николаю Кузьмичу —
Виретире-… велетеле-…
В общем, к этому врачу!
Пёс лежал в палате тихо,
Врач над ним шутил, ворча:
«Ну? Болеть удумал, Тихон?
Это ты, брат, сгоряча!»

«Что молчишь?» – спросил он снова
Тишку. Тот как заскулит.

И тогда витере-… словом,
Этот доктор Айболит
Смерил псу температуру
И, ощупав весь живот,
Дал какую-то микстуру,
Улыбнулся: «Заживёт!»
Почесал собаке ухо.
Пёс в ответ его лизнул,
Посмотрел, потом понюхал,
Тихо тявкнул и уснул.

Мы вздохнули с облегченьем,
И врачу, что друга спас,
В благодарность за леченье
Папа долго руку тряс.

Подрасту, даю вам слово,
Тоже сделаюсь врачом.
Веретеренаром. Словом,
Николаем Кузьмичом!

Подсмотрела я вчера,
Что у гномов есть игра.
На поляне шарик белый —
Одуванчик перезрелый.
Улететь он собирался,
Ветра ждал, да не дождался.
Гномы стайкой набежали,
Одуванчик вмиг сорвали,
На команды разделились,
Так играть договорились:
Проигравшим станет тот,
Кто пушинку оторвёт.
Словно мячик – одуванчик.
Гному гном бросает мячик.
По поляне он летает,
Постепенно тает, тает…
Вот опять летит пушинка…
Уж не шарик – половинка.
Гномов тоже меньше вдвое.
Что за правило такое?
Кто пушинку оторвал, —
Подхватил и закопал.
А из каждой через год
Одуванчик расцветёт!
Украшая землю, тут
Гномы весело живут!

Качает пламя свечки
Вечерний ветерок.
Сверчок нам из-за печки
Подал свой голосок.
Всем хорошо знакомый,
Скрипучий и живой,
Он навевает в доме
Таинственный покой.

Тучка по небу бежала
Вдруг – споткнулась и… у
Долго хмурилась от боли,
Пролила слезинок море,
Расплескала их по лугу,
Напоила всю округу.

Муха целый день летала,
Муха всюду побывала.
На базаре, в магазине,
Прокатилась на машине.

В куче мусорной поела
И домой к нам прилетела!
Ножку потерев о ножку,
Говорит: «Попью из ложки».

Говорит: «Не надо мыла,
Лапки я уже умыла!»
И сидит на ложке чайной
Без заботы и печали.

(На таких же мух похожих
Вы ребят встречали тоже?..)

Ночь пришла, и все игрушки сладко спят,
и подушки спят под ушками ребят.
Закрывай скорее глазки,
я тебе тихонько сказку
добрую спою.
Бай-баю.

Жили-были, не тужили два цветка,
и сильна была их дружба, и крепка.
Согревал их солнца лучик,
поливал их дождь из тучек, —
так они росли
и цвели.

Но случайно придавило башмачком
вдруг один цветочек… Это просто гном
торопился на примерку, —
нёс в соседнюю пещерку
шапочку свою.
Бай-баю.

И тогда второй цветочек наклонил
стебель тонкий изо всех цветочных сил,
листик свой подал, как руку,
и помог подняться другу.
Спят уже цветы.
Спи и ты.

Ночь пришла, и все игрушки сладко спят,
и подушки спят под ушками ребят.
Ты во сне увидишь точно
разноцветный луг цветочный
в сказочном краю.
Бай-баю…