И тогда он вспомнил, как попал в это забытое Богом место. Шло важное сражение, противник был силен и хитер, но император не хотел это признавать, и не оставил достойных тылов для прикрытия. Сулиман с другими выдающимися воинами были брошены в первые ряды, чтобы мощью своего духа сломить сопротивление и одолеть врага. Все шло как было задумано, Сулиману удалось прорвать полчища вражеского войска, и он стремительно продвигался в его гущу, поражая своим мечом все вокруг. В пылу битвы враг всегда — это толпа, безликое нечто, лавина, которую надо остановить. У Него тысячи рук, в каждой из которых на острие клинка поблескивает смерть, но у Него нет лица, нет глаз, нет имени. Такого противника не страшно убивать. Но когда эта безличная гидра вдруг превращается в ребенка, непонятно как оказавшегося в самой горячей точке боевых действий, все становится по-другому.

У Сулимана было не так уж много времени раздумывать над неординарностью событий, да и он скорее ощутил, чем понял необратимые изменения окружающего. Уверенной рукой воин подхватил маленькую фигурку и усадил рядом с собой на коня. И именно в этот момент Сулимана настиг страшный удар клинка в спину, смертельный для любого воина. Сулиман осознавал, что умирает, и что было намного хуже этого, он осознавал, что сражение без него будет проиграно, и что он уходит на тот свет не выполнив своего задания. Единственное, что он мог еще успеть на этой земле — использовать отведенные ему минуты жизни, чтобы спасти ребенка и вывезти его с поля битвы. Пустив во весь опор своего верного коня, он поскакал прочь от лязгающих мечей и воинственных криков. После Сулиман помнил только хмурое небо, удаляющийся стук копыт его скакуна и горький вкус слез бессилия.

Воин посмотрел на свое тело — оно было прозрачным, это было не его тело. "Я умер" — произнес Сулиман вслух и настороженно прислушался к этой фразе. Однако, она не оставила ни отклика страха, ни разочарования, ни протеста. Он действительно был мертв. Вернее, мертво было его прошлое тело, а он сам находился в путешествии, которое подходило к концу. И не было лучшего места для путешествия, чем пустыня. Это в мире страстей и желаний все вокруг меняется, а ты остаешься неизменным. Пустыня же была другим миром — оставаясь в неподвижности, она меняла путников изнутри. Вот и от прежнего Сулимана осталось лишь имя и безмерное уважение к своему противнику Смерти. Сулиман знал, что это повторится много-много раз, и кем бы он ни был, он навсегда останется воином. Но только теперь у него будет спутница, маленькая девочка в белых одеждах, его самая большая драгоценность, его Любовь. Он не смог ее оставить в пылу пожарищ, он не отвернулся от нее в минуту отчаяния, и он последует за ней дальше, даже если на одном из поворотов ему случится забыть себя…

Говорят, что есть в году одна волшебная ночь, когда в летнем звездном небе можно увидеть силуэт воинственного всадника и маленькой фигурки, парящей рядом с ним. Но никто никогда об этом не расскажет вам всерьез, ведь в эту ночь все живые существа спят крепким сном, и лишь по-настоящему влюбленные могут наблюдать странные тени в небесах. Но и они, проснувшись наутро часто забывают о том, что видели, и лишь какая-то непонятная сила заставляет их шептать "Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя… "

Ступенька 13. Должностные инструкции чародеев (относится ко всем, кому скучно просто жить)

Дошла очередь и до последней тринадцатой волшебной главы — главы для чародеев. К этому времени мы почти замкнули круг и испытали все, если не жизнью, то смертью. Но есть еще узенькая лесенка, которая ведет в неизвестное, и если ты маг и волшебник, то тебе туда. Лесенка почти незаметна, и с первого взгляда ее не отличишь от обычной тропинки, но именно таким, кажется, должен быть настоящий чародейский лаз. Широкая помпезная лестница у этой категории населения просто не в моде.

Так уж устроен мир — чем больше ты знаешь и умеешь — тем больше для тебя заданий, и тем более качественный и тонкий должен быть продукт на выходе твоей деятельности, тем больше к тебе требований, тем меньше ты имеешь права на ошибку.

Но и тем больше сил тебе в помощь, тем быстрее ты выздоравливаешь, если заболел, тем легче тебе решать свои ежедневные дела.

Вот поэтому так опасно форсированное стремление к совершенству. Куда спешить? Силы творить чудеса сами откроются, когда придет время. Ибо для незнающего волшебный мир очень жесток прежде всего потому, что первое, что человек видит, попадая туда — свое отражение, и нередко сходит с ума от страха.

Итак, получается, что чудеса приходят в нашу жизнь как побочное явление, и свидетельствуют о повышении уровня осознанности, прощения, любви, прохождения тяжелых испытаний страданиями, потерями, гонениями, и с другой стороны, являются одним из вспомогательных средств на пути идущего, которому они просто необходимы для выполнения своих заданий. Но каждый путь нуждается в своей цели, а чудеса ради чудес — удел фокусников, а скорее даже канатоходцев — "докажу всем, на что я способен или умру"! Звучит гордо, но как-то грустно.

Первое, что должны знать чародеи, получив в свое распоряжение волшебную палочку — так это то, кого им действительно надо спасать. Те же, кто пытаются спасти против воли спасаемого, как правило, оказываются настоящими "пострадавшими" — как говорил знаменитый рыцарь Ланцелот в сказке Шварца "Убить дракона": Три раза я был ранен смертельно, и как раз теми, кого насильно спасал…

От человека в любом случае нужно получить разрешение — осознанное или неосознанное, жестом, словом, взглядом — не имеет значения, — оно должно быть. Иначе мы нарушаем чуть ли не самый важный закон мироздания — закон свободной воли. И тут бывает труднее всего смириться с тем, что кто-то другой хочет, например, жить хуже, получать зарплату меньше, иметь друзей-предателей, директора-самодура, жену-стерву, детей-негодников, а то и вовсе от усталости отправиться на тот свет. И это их право. И они будут бороться за свое право оставаться на удобной обжитой ими ступеньке (телевизор, шоколад с усилителем вкуса, бульварный роман и попкорн в кинотеатре). А если вы их без спроса потревожите, то они чего доброго могут и вниз стянуть — им еще сила тяжести поможет пробросить нарушителя их покоя на ступеньку ниже себя любого.

В конце концов, никто не знает, чем обернется их "не тот" выбор на каком-то из поворотов нашего бесконечного бытия. А вот, чем действительно стоит озаботиться, так это своим собственным выбором, ответственность за который перед всем мирозданием полностью ложиться на нас самих.

К слову, именно ответственность, как способность отвечать на любые внешние импульсы, обращенные к нам, и осознавать свой ответ, является мерилом волшебства. У чародея получается творить чудеса именно потому, что на минуту времени он реагирует на сотни возможных вариантов выхода из "безвыходной" ситуации, и хотя бы три из них да срабатывают. Простые смертные обычно используют эту минуту на то, чтобы доказать себе и другим, что выхода нет. В конце-концов, обе стороны достигают результатов — правда, несколько разных. И тех и других можно оправдать — люди те же, да ступеньки разные! И казалось бы, разве трудно это — давать ответы? Не в космос все же лететь. Но как часто обещания неотвеченные забываются, любовь неотвеченная уходит, неотвеченные желания откладываются на потом, неотвеченные страхи превращаются в фобии, неотвеченные переживания — в комплексы. "Безответственный какой-то!" — говорим мы вслед неудачнику, который и настоящему своему провалу ответа еще не дал.

А тем, кто все же отвечать научился, остается лишь поддерживать в трудную минуту именно тех, кому ты действительно нужен и можешь помочь, различая в громком крике остальных назойливых требователей тихие и неуверенные просьбы по-настоящему нуждающихся, которые и на просьбы-то не похожи, так им неловко брать взаймы чью-то силу.

Ну и что, что я — волшебник? Так что же теперь булыжники в сыр превращать, а яйца — в золотые слитки? Все им для потехи, да для выгоды сделай! Ишь, приноровились, за исполнением желаний приходить! Хочу жениха красивого, чтобы у него и глаза добрые, и зубы белые, и характер покладистый. Ну, я конечно действо устроил, руками-то поразмахивал, заклинания страшные прочел, чуть из тапочек домашних не выпрыгнул!

Иди, — говорю, — голубушка, ступай, твой молодец уж тебя на печи и ожидает! Я конечно, и так, без всего этого лицедейства могу. Улыбнусь, подумаю — и готово. Но больно уж у нас люд представления любит, вот я и по совместительству в театры играю…