Живая Земля, его матушка, – вот что было для Леса самым дорогим на свете. Весь он был наполнен любовью к ней. Неудивительно, что Вагику захотелось попасть в жизнь Земли.

Лунное отражальце, словно оно с нетерпением дожидалось нового желания Вагика, тут же возникло в его воображении и отразило в себе всю Землю…

Жизнь Земли была просто необъятной. Вагик ощущал её не всю сразу, а какими-то огромными волнами, проносящимися через него. Сколько всего волновало Живую Землю!..

Ей надо было защищаться от суровых космических лучей, и она куталась в воздушную шубу. Но в шубе появляются дырки, и Земля не успевает их штопать.

Стоит Земле кашлянуть, стоит появиться на земной коже трещинке, как люди кричат: «Землетрясение!», спасаются из рушащихся домов, а иногда увечатся или даже погибают. Для Земли это гораздо мучительнее самого кашля или трещинки…

Но они и сами, эти люди, ведут себя глупо. Вредят вовсю и Живой Земле, и себе самим… Рубят деревья так, что целые Живые Леса погибают, а новые не успевают появиться… Травят себя и Землю ужасными веществами, которых и не было никогда в природе…

Устраивают взрывы хуже землетрясений… А всего обиднее, что никак не могут люди нормально друг с другом жить. Воюют, обманывают, портят жизнь себе и тем, кто вокруг…

Так важно для Живой Земли, чтобы каждый её человек был получше!.. Ведь она вся наполнена их мыслями и чувствами. И другими переживаниями: зверей, птиц, водных жителей, насекомых, растений… Но человеческие переживания для Земли всего важнее. От плохих мыслей она и сама хуже становится, от хороших – лучше… А так хочется быть всё-таки лучше – рядом с другими Живыми Планетами, рядом с Живым Солнцем… Так хочется быть светлой планетой в Живом Космосе…

Ну и ну!.. Сколько есть совсем других жизней! В космосе их ещё больше, чем на Земле… Живые планеты, а на каждой из них – свои жизни… Живые звёзды…

Как повезло Вагику, что он может путешествовать из одной жизни в другую, сколько захочет!

Перед Вагиком словно протянулся бесконечный зеркальный коридор, по которому можно бежать, отражаясь, от жизни к жизни…

Кем же теперь стать? Живым Марсом?.. Живым Солнцем?.. Или сразу – Живым Космосом?.. Или выбрать какую-нибудь совсем необычную жизнь на Земле?.. Нет, пожалуй, всё-таки Живым Солнцем…

И вдруг до него донёсся голос Сознателя:

– Вагик, Вагик, подожди немножко!..

Голосу Сознателя нелегко было пробиваться. Он шёл изнутри, но Вагик-Земля еле-еле мог его расслышать среди бесчисленного множества других голосов. Это были голоса-мысли всех, кто живёт на Живой Земле и даже тех, кто жил на ней раньше.

Вагик прислушивался изо всех сил.

– Не уходи дальше, Вагик, а то совсем не сможешь меня расслышать… Отражальце заманит тебя так, что не вернёшься… Прислушайся к Интуи…

Интуи обходился без слов, и понимать его Вагику было легче.

Лунное отражальце вовсе не сокровище, подсказывал Интуи. Оно заманивает в чужие жизни и всё дальше уводит Вагика от его собственной жизни, от Волшебного путешествия. Ведь Вагик, которому надо идти дальше, спит себе на травке. Надо к нему вернуться.

– Как же это сделать, Интуи? – забеспокоился Вагик.

Он вдруг почувствовал, что в любой момент может раствориться в большой жизни Земли. Или в какой-нибудь из других незнакомых пока жизней, которые ждут его в зеркальном коридоре. Почему же он решил, что лунное отражальце такое уж сокровище?.. Ведь всё-таки лучше жить свою жизнь, а не чужую.

Вагик попробовал представить себе, как в лунном отражальце отражается он сам, но это не получилось. Отражальце не хотело выпускать его обратно.

Как же теперь выбраться из этого зеркального коридора? Что подскажет Интуи?

Интуи подсказывал что-то странное. Что надо просить помощи у Источника. Так и сказать: «Помоги мне, Источник!..»

Не очень-то было Вагику понятно, как просить о помощи Источник, о котором он толком и не знает ничего.

И тут он почувствовал, что лунное отражальце само потянуло его дальше, в следующую жизнь.

…Вагик оказался в жизни Живого Солнца, и ему стало страшно. Он ничего не мог понять из того, что переживало Солнце. Переживания эти охватывали Вагика, как гигантские языки огня. Он чувствовал, что вот-вот может бесследно сгореть в них, как крошечная пылинка. И закричал, ни о чём уже не задумываясь:

– Помоги мне, Источник!..

Он не знал, что нужно сказать ещё, не понимал, о какой помощи просит, но это было не важно. Пламя солнечной жизни отхлынуло, и Вагик почувствовал, что он уцелел.

Вагик стоял на небольшом островке, висящем в воздухе. Он был опять сам собой, натуральным мальчиком Вагиком. Рядом с ним стояла крохотная девочка с сияющими глазами и знакомый человечек в походной одежде, которого звали Ктоя. Вокруг не было ни земли, ни неба, только толпы прозрачных существ, похожих на светящиеся шары. Глядя на них, Вагик чувствовал, что каждое из существ – это какая-то жизнь. Вот жизнь Клёна, жизнь Муравья, жизнь Земли… И великое множество других жизней!..

Возле своих ног Вагик увидел цветок лунного отражальца. Отражальце покачивалось, собираясь само выбрать, какую из жизней отразить на этот раз, отправив Вагика к ней в гости…

Но крошечная девочка с сияющими глазами прикрыла ладошкой отражальце, чтобы не дать ему продолжать путешествие Вагика по зеркальному коридору. И сказала:

– Я твоя Верушка. Ничего, что я такая маленькая. Я подрасту. Я ведь была ещё меньше, но ты попросил Источник помочь. Он помог нам встретиться, а перед этим брызнул на меня своей водицей, и я чуточку подросла. А одну капельку этой воды я поймала и принесла тебе. И Ктоя со мной пришёл, чтобы ты среди жизней не заблудился.

Верушка разжала кулачок, не убирая другую руку с отражальца. На ладошке у неё светилась капля, которая вдруг ожила, зашевелилась и растеклась в солнечное пятнышко света. Пятнышко заскользило, запрыгало тут и там, как озорной солнечный зайчик. Только оно ни от чего не отражалось, а было само по себе.

– Привет, солнечный зайчик! – сказал Вагик, когда пятнышко ласково заскользило по его лицу.

Но пятнышко недовольно отпрыгнуло от Вагика. Теперь оно сидело у Ктоя на ухе, словно что-то ему нашёптывая.

– Это не зайчик, – объяснил Ктоя. – Солнечные зайчики отражаются. А это солнечный непривязайчик. Он светится сам по себе.

Вагику это понравилось.

– Здорово! – сказал он. – Привет, солнечный непривязайчик!

И солнечный непривязайчик снова прыгнул к Вагику.

– Давайте возвращаться к своему Возку, – сказала Верушка. – Ты ведь поможешь нам, солнечный непривязайчик?

Но тут лунное отражальце вдруг ловко вывернулось из-под верушкиной ладошки и завертелось, выбирая себе цель среди столпившихся вокруг жизней. Однако солнечный непривязайчик оказался проворнее. Он пыхнул на зеркальце лучиком света, и лунное отражальце исчезло, будто его и не бывало.

Конечно, гостить по жизням было очень интересно, но Вагик не жалел об отражальце. Ему не терпелось продолжать своё Волшебное путешествие.

Солнечный непривязайчик превратился в тонкий лучик, который, качаясь из стороны в сторону, расчистил себе дорогу среди жизней. Верушка побежала по лучику, чтобы опробовать путь, и весело замахала Вагику и Ктоя:

– Идёмте, идёмте. Мы тут пройдём.

Ктоя взял Вагика за руку и сказал ему:

– Тут очень много жизней, Вагик. Они все разные, и многие захотят тебя утянуть или столкнуть с твоего лучика. Не отпускай, пожалуйста, мою руку, чтобы нам вернуться к Волшебному Возку.

И они пошли. Светящиеся шары жизней мерцали, переливались, а некоторые из них вытягивали прозрачные щупальца в сторону Вагика. Одни толкали его, словно пробуя, крепко ли он держится на ногах, и каждый раз его поддерживал Ктоя. Другие ласкались и льнули к Вагику, обнимали его и старались нежно притянуть к жизни, которая ждала Вагика среди толпы светящихся существ. Но Вагик помнил о том, что сказал Ктоя, и шагал дальше, крепко держась за его руку.

Но одна жизнь потянула Вагика особенно настойчиво. Правда, не вбок и не назад, а вперёд. Вагик на всякий случай стал упираться, но Ктоя облегчённо рассмеялся:

– К этой жизни иди спокойно. Туда нам и надо…

Вагик шагнул, побежал – и вдруг кубарем покатился на землю. Это его сшиб с ног обрадованный пёсик Тузик. Вагик сел и огляделся. Он был на волшебной дорожке, рядом со своим Возком. Пёсик Тузик напрыгивал на Вагика и радовался: