— Дело у нас великое. Необходимость.

Надо нам Лешика найти. Не знаете, где он может быть? — задал вопрос домовенок. — Подскажите, не откажите.

— Где Лешик ходит, мы не знаем. Только вот по лесу ходить вам не советуем. Здесь недавно Дрема дремотная, бабка болотная проходила — все и попрятались. В лесу опасно стало, неуютно. Она и вернуться может.

— Знаем мы про нее, про бабку эту злую. Она деревеньку моего друга всю усыпила, даже огня в печи не пожалела. За тем и пришли сюда. Хотим ее победить, всех разбудить. Как было на место поставить, всю жизнь поправить, — объяснил Нафаня.

— Хорошее дело затеяли, — стали щебетать птички, — нужное, но опасное. Не так просто с ней справиться. Пока она в своем болоте живет, спит, никому не мешает. Но как выйдет на свою охоту, так потом все меняется и ничего назад не возвращается.

— Быть такого не может, — вмешался Кузька. — Наверное, просто никто не знает, как бороться с ней. Но должен быть способ.

— Возможно. Только нам о нем ничего не известно. Ищите Лешика, спрашивайте у него, — стайка птиц разом взмахнула крыльями и полетела.

— Значит, она и здесь была, — кашлянул Нафаня.

— Идем, теперь просто необходимо найти его.

И друзья снова пошли по тропинке.

Солнце еще высоко стояло, а друзья уже подошли к пню, где жили лешие. Кузька подошел поближе и заглянул в дупло. Там было темно, так что домовенок все равно ничего не увидел.

— Лешик! — закричал Кузька. — Лешик! Ты здесь?

В ответ послышалось только шуршание травы и соломы. Домовенок позвал еще раз.

— Это ты, Кузька? — донеслось наконец из пня.

— Конечно, я. — крикнул домовенок. — Выходи, разговор есть!

Не сразу, но Лешик все-таки вылез.

— А это кто с тобой? — спросил он.

— Это друг мой старинный — домовой Нафаня, знакомьтесь. А ты что такой напуганный? — спросил Кузька.

— Да по лесу, говорят, Дрема дремотная ходит. Вот мы и попрятались, чтобы она не усыпила.

— Мы уже наслышаны, — глаза маленького домовенка снова наполнились слезами. — Она у нас в деревне была, всех там усыпила. Я как раз в тот момент пошел Нафаню на большую дорогу встречать, потому и сберегся, а вот остальным не повезло. Теперь вот хотим найти эту бабку и победить ее, чтобы все проснулись и все стало, как прежде.

— Это вы правильно придумали, — похвалил Лешик друзей. — А вы знаете, как бороться с ней? И где она живет?

— Нет, — развел руками Нафаня, — вот думали, ты чего нам скажешь.

— Я тоже не знаю. Разве деда моего спросить. Он старый, много веков ему, возможно, слышал что-либо про нее.

Лешик полез в свой пень, а домовые остались его ждать. Вылез он весь растрепанный и сказал:

— Дед говорит, что знает такую бабку. На его веку было такое, что она всех усыпляла. Она редко выходит из болота, очень редко. А чтобы справиться с ней, одной силы мало. Тут нужны заклинание и роса специальная, ну с особых цветков собранная. Только вот что за цветы, дед не знает. И заклинания он тоже не знает.

— Эх, не повезло, — нахмурился Нафаня, — вот не повезло. Все слыхом слыхивали, но никто толком ничего нам не сказал.

— Да, — согласился Кузька. — Лешик, у тебя ведь много товарищей в лесу. Подумай, у кого еще совета можно испросить?

Лешик почесал затылок с распустившимися цветами своей ручкой-веткой, подумал-подумал и предложил:

— Разве что к Бабе Яге сходить. Не подруга она, но знать может. Главное — застать ее в доме для хорошего настроения. Там она всегда приветливая, ласковая, добрая. Если знает что, обязательно скажет. Тем более, что и ей от Дремы дремотной добра не ждать.

— Хорошая мысль, — согласился Кузька, — и как я сам до нее не додумался. Глупеть, что ли, стал? И это перед самым днем рождения. Надо меры принимать, ума набираться и грамоте обучаться. У меня теперь книга волшебная есть, — похвастался он Лешику. — Нафаня подарил. Пойдешь с нами, Лешик? — спросил маленький домовенок.

— Дед приболел, нельзя его оставлять.

— Ладно, тогда до свиданьице. Надеюсь, всё будет хорошо. Не забудь про мой день рождения. Приходи.

— Обязательно приду, — сказал Лешик. — Вам удачи. Накажите вы эту Дрему, чтобы больше из болота не высовывалась.

Пошли Нафаня и Кузька дальше. А по дороге, чтобы было о чем поговорить, Кузя стал рассказывать другу про дома Бабы Яги.

— Есть у нее дом для хорошего настроения и есть для плохого. Один такой ужасный, грязный. Мыши и тараканы в нем главные хозяева. Пыль не метена, паутина в каждом уголке, в каждой щелочке. Чугунки не мыты, окна грязные такие, что белого света не видать. А сама Яга в доме этом злющая-презлющая. Доброго слова от нее не услышишь. И все норовит гадость сделать. Может даже съесть.

— Нет, про этот дом я и слушать больше не хочу, — фыркнул Нафаня, — про другой рассказывай.

— А второй дом у бабы Яги для хорошего настроения. Не дом — загляденье. Уж насколько в деревеньке нашей дома красивые, так этот в один ряд с ними поставить можно. Ставенки резные, узоры расписные, на крыше петушок карамелечный. Дорожки красным кирпичиком выложены. А в доме — порядок-распорядок. Всегда готово, чем гостей попотчевать. И ватрушки тебе, и щи со сметанкой, блины, оладьи, мед, молочко. Старуха вежливая, услужливая. И в баньке косточки тебе попарит, накормит, спать уложит да еще и сказочку расскажет. В общем, встретит как полагается. Совет добрый на дорожку даст. До сих пор удивляюсь, как дом может на характер влиять.

Наконец речка показалась. А на том ее берегу — дом с резными ставнями. И через речку тестом сдобным веет.

— Пришли, кажется, — сказал маленький домовенок и показал Нафане на дом.

— А как на тот берег переправиться?

— Лодочка должна быть, по кустам пошарить надо.

Домовые стали лазить по кусточкам, лодку искать. Исцарапались все, одежонку порвали.

— Должна быть, — приговаривал Кузька.

— А лодка заснуть не может? — спросил Нафаня.

— Не знаю.

Но тут прямо по воде приплыла к ним лодочка. Носом своим в берег уткнулась, приглашает сесть. Домовых не надо было уговаривать. Сели они в лодку, от берега оттолкнулись, и поплыла лодочка к вожделенному берегу.

Как только ноги Кузьки и Нафани оказались на берегу, лодка тотчас уплыла, исчезла из виду, будто ее и не было.

— Идем? — спросил Кузька.

Друзья подошли к дому и для начала посмотрели в окошко. Там, кроме празднично накрытого стола, ничего больше не было видно.

— Будем надеяться, что она дома, — прокряхтел Нафаня.

Друзья постучали в дверь. Она почти сразу открылась, и домовые ступили на красную дорожку. Оглядываясь по сторонам, они прошли внутрь.

У печи стояла Баба Яга и занималась приготовлением обеда. Как только она увидела, что к ней пожаловали гости, тут же побросала свои чугунки, ухватки и начала суетиться.

— Ой вы, мои светики, гости дорогие! Уж как я рада вас видеть! Проходите, садитесь, располагайтесь. Будьте гостями добрыми, ручки мойте белые.

Кузька посмотрел на свои руки и спрятал их подальше. И почему говорят — ручки белые? Они черные и чумазые. Надо на самом деле их помыть.

Домовые умылись с дороги, обтерлись белым пушистым полотенцем, а потом прямиком за стол.

— Садитесь, угощайтесь да рассказывайте, с какими новостями ко мне пожаловали?

Хорошо поели друзья. Щец горяченьких отведали, картошечку с маслицем и укропчиком душистым, котлетки, расстегайчики пироги с самыми разнообразными начинками. Чай пили с молоком и медом, кисель ягодный — еле встали из-за стола.

— Не просто так мы пришли к тебе, — сказал Кузенька, сев в гамак и раскачавшись на нем, — пришли совета спросить.

— Ох вы, мои яхонтовые, чем смогу — помогу вам, бриллиантовые. Говорите, что у вас за дело. Вот только еще ватрушек поставлю. В дорожку вам соберу.

— А пришли спросить мы, Бабушка Ягушка, вот о чем. Деревенька моя вся сном странным заснула, спит — не просыпается. Что делать, не знаю, — сказал Кузька. — Одно известно — усыпила всех Дрема дремотная.

— Ox, — Яга схватилась за голову, — да неужто она снова в гости к нам пожаловала? Ой беда-беда. Веда-лебеда. Вы к ней идете?

— Да, — с гордостью сказал маленький домовенок, — хотим проучить ее, наказать. Не подскажешь ли ты, как нам бороться с ней. Говорят, что заклинание должно быть какое-то, но никто не знает слов. А еще роса особенная. Может, знаешь чего, бабулька?

— Хорошее дело вы затеяли, да только не помощница я вам. Слов не знаю, про росу особенную тоже.

— А ты думай, думай, — напыжился Нафаня, — мозгами шевели, авось и вспомнишь что-нибудь. Кто знать может, если сама не ведаешь?