– А как твоя семья, ты их искал потом? – спросил Бродяга

– Свою семью я больше не видел и даже не знаю, живы ли они, ответил Брат.

– Будем надеется, что им удалось скрыться, – Бродяга тяжело вздохнул. – А есть ли место, где волкам хорошо живется?

– Мне рассказывала моя мама, а ей её мама, что давным-давно у этих Синих гор волкам жилось привольно, сытно. По этим степям бродили огромные стада антилоп, диких лошадей, сайгаков, а зайцев и сурков была туча. Тогда здесь жили тысячи волчих семейств, жили дружно и весело. Никто не дрался за территорию, никто не знал, что такое голод. В те времена волки не запасались пищей впрок, на охоту выходили, когда было нужно. Это были самые счастливые времена.

– А что случилось потом?

– Потом пришли люди и начали убивать наших антилоп, диких лошадей. Они уничтожили всё, что бродило по этим бескрайним степям. И тогда наступил голод, началась война между волками. Те, кто не смог отстоять свою территорию, уходили дальше в степь. А теперь мы с тобой остались вдвоем.

– Теперь мы хозяева Синих гор? – самодовольно предположил Бродяга.

– Если бы мы были хозяева, то разве прятались бы в этих горах? – сетовал Брат. – Да и степи пусты, по ним уже не бродят стада, и можно целый день бежать по ней и так и не встретить ни одно животное. А зайцев нужно выслеживать целый день, и то не всегда найдешь, – продолжал он печально. – Нам с тобой здесь трудно прокормится, а целому семейству просто невозможно. У нас впереди холодная и голодная зима, я это знаю, – мрачно закончил он.

– Может, вдвоем нам будет проще охотится?

Брат в ответ лишь шумно вздохнул.

Бродяга встал, подошел к Брату, и, глядя ему в глаза, сказал:

– Если люди съели то, что принадлежало нам, волкам, значит, теперь они нам должны. Мы сегодня не украли у них, а взяли свою долю – то, что нам принадлежит по праву.

Брат только усмехнулся и закрыл глаза.

На следующую ночь, когда луна спряталась за горы, и от этого стало темнее, Брат повел Бродягу на восточную окраину Синих гор. Они добрались до нужного места, когда на востоке чуть посветлело. С высокой горы просматривались очертания поселка, где, как теперь знал Бродяга, жили люди. Еще до подхода к поселку Бродяга почувствовал в воздухе разнообразие незнакомых запахов, и они вселяли смятение в душу Бродяги. Один он сам ни за что не подошел бы к такому месту, но рядом был его Брат, и это успокаивало его. Брат прилег на землю, вслушиваясь в звуки, долетавшие из поселка; он был совершенно спокоен, и это придавало уверенность Бродяге.

– Здесь недалеко живет мой друг Актос, – тихо прошептал Брат.

Они осторожно спустились и приблизились к человеческому жилищу, и тут чуть в стороне от дома на фоне неба Бродяга увидел огромный силуэт собаки. Дрожь пробежала по телу, и если бы не уверенность впереди идущего Брата, то Бродяга не смог бы сделать и шага.

– Брат, ты пришел, – громоподобный голос оглушил Бродягу.

Брат подбежал к другу, и они долго обнюхивались и терлись друг об друга.

– А это твой друг, Бродяга? – спросил Актос.

– Да, это он, мы теперь вдвоем, – подтвердил Брат.

На шее Актоса была огромная цепь, и каждый раз, когда он двигался, эта цепь громыхала железом.

Актос, как и рассказывал Брат, оказался очень дружелюбным псом. Они, играя, увлеченно барахтались в пыли, и Брат не поддавался огромному псу, рычал и хватал его за шею. Но стоило псу слегка двинуть бедром, как Брат отлетал в сторону, а потом, оскалив зубы, снова нападал на Актоса. Пес был доволен игрой, и даже огромная, грохочущая цепь не мешала ему. Бродяга лежа наблюдал за ними со стороны.

Перед рассветом к ним забежал высокий худой пёс с обвисшим ухом, желавший перекусить чем-нибудь из большой чашки Актоса. Подбежав вплотную и различив в темноте силуэты двух волков, пёс с визгом отпрыгнул в сторону и кинулся бежать прочь, а в след ему раздался громоподобный голос Актоса:

– Вислоухий, я здесь!

Вислоухий остановился только у самой деревни, еще не веря в свое чудесное спасение, и продолжал истошно лаять во все стороны.

– Иди к нам, – успокаивал его Актос.

– А кто с тобой рядом? – кричал издалека Вислоухий.

– Это мои друзья, иди к нам, – уговаривал его пёс.

– Нет, я лучше здесь подожду, – недоверчиво ответила собака.

Уже когда на востоке посветлело небо и в ночной мгле стали отчетливее видны дома и деревья, Вислоухий подошел поближе, но только после настойчивых уговоров Актоса.

Он медленно приближался, вглядываясь и осторожно обнюхивая воздух.

– Я тебя знаю, – промолвил Брат, – я тебя часто вижу. Это ты постоянно бегаешь за проезжающими машинами и лаешь на них. Зачем ты это делаешь?

Вислоухий присел от неожиданного вопроса, и, немного помявшись, сказал:

– Да скучно! Вот и бегаю.

– И воешь иногда по ночам. Тоже скучно? – уточнил Брат.

– Вою, когда есть хочется сильно, – объяснил тот.

– Ты можешь погрызть кости, – предложил ему Брат.

Вислоухий не подошёл ближе, он не доверял волкам:

– Знаю я вас, степные рыцари, – ухмыльнулся Вислоухий. Он не понимал, как волки могут дружить с собаками. Он знал, что каждую осень и зиму на волков устраиваются облавы, и все собаки посёлка участвуют в этом.

А эти двое преспокойно сидят рядом с великаном Актосом, которого боятся все собаки в округе, и еще предлагают ему погрызть кости. Это наглость, это дерзость!

– Актос, а ты воешь, когда тебе скучно? – спросил Бродяга.

– Если Актос завоет, весь поселок проснется, – ответил за него Брат.

– Да! Просыпается весь поселок, – грустно проговорил Актос, – но я вою редко, только когда душа разрывается от скуки и боли и нету силы молчать.

– И люди ругают, что ты не даешь им спать? – допытывался Бродяга.

– Хозяин бьет меня, – Актос опустил голову.

Бродяга высунул язык от удивления. Актос кивнул на палку, прислонённую к стенке склада:

– Вот этим и бьет.

– А это больно? – прошептал Бродяга.

Актос еще ниже опустил голову и тихо прошептал:

– Очень больно.

Бродяга вскочил, схватил палку и потащил прочь в сторону гор.

Вислоухий, взвизгнув, кинулся было прочь, думая, что Бродяга побежал за ним, но потом, увидев, как Бродяга потащил палку в другую сторону, чтобы спрятать её, с удивлением уставился на него:

– Он что, ненормальный?

– Молодой, – ухмыльнулся Брат.

– Он настоящий друг, – добавил Актос.

Вернувшись, Бродяга радостно сообщил Актосу:

– Он больше не сможет тебя бить, я спрятал палку далеко.

– Спасибо Бродяга, ты настоящий друг! – благодарил его старый пёс.

Вислоухий все еще не оправился от удивления:

– Его что, никогда не били?

– Кто посмеет ударить степного рыцаря? – промолвил Актос. – Он вольный, как степной ветер.

– А тебя часто бьют? – спросил Брат Вислоухого.

– Бывает, – нехотя ответил Вислоухий.

– Почему люди бьют вас? – продолжал Брат.

– Кто их знает… Наверное, думают, если кормят нас, то имеют право бить.

Вскоре волки оставили Актоса и ушли в горы. Актос сидел и смотрел, как их фигуры медленно исчезают в предрассветных сумерках, а Вислоухий долго и настойчиво лаял им вслед.

Лето подходило к концу, в горах стало тихо, лишь ветер иногда шелестел листьями редких берез. Птички не щебетали, а лишь торопливо перелетали с кустика на кустик.

К концу лета Бродяга заметно вырос и окреп, научился охотиться на сурков, гонять зайцев. Еще пару раз они спускались в долину, и так же, как и в прошлый раз, незаметно утащили несколько овец из-под носа у пастуха. Оба оценили по достоинству возможность охотиться вдвоем: если один отвлекает, то второй может незаметно подкрасться поближе и схватить добычу. Набив животы, они целыми днями валялись в высокой траве и наслаждались жизнью. Бродяга уже не вспоминал про кусачих, кислых муравьев и жирных личинок. Лишь иногда он незаметно от Брата ловил на лету скачущих кузнечиков и с удовольствием хрустел ими.

Его сосед, нахальный суслик, уже не свистел ему вдогонку: они наказали его за дерзость. Суслик не сразу понял, что волков теперь двое, и когда утром в очередной раз Бродяга пробегал мимо него, суслик, как обычно, вытянувшись, свистел ему вслед. Грызун не увидел, как следом подбежал второй волк и дал ему такую оплеуху, что суслик еще в полете высматривал, в какой стороне его норка. Его счастье, что он волкам был вовсе неинтересен.

Нахальным суслик стал с того момента, когда однажды Бродяга застал своего соседа недалеко от норки. Суслик копошился в траве и поздно заметил Бродягу. Он кинулся было убегать, но Бродяга догнал его у самой норки и придавил ему лапой хвост. Дико заверещал суслик и, вывернувшись, вцепился зубами в лапу Бродяги. Неопытный волчонок, вскрикнув от боли, в ужасе бросился бежать. Победа за сусликом была полная. С тех пор Бродяга, пробегая мимо, даже не удостаивал его взглядом, а суслик с гордым видом, вытянувшись столбиком, провожал его каждое утро свистом.