КОХИНУР. Что делать, господин мой! Это волшебные перстни. Цена им невелика, ибо они из простого олова, но их нельзя ни купить, ни украсть, ни силой отнять. Можно только в подарок получить — по любви, по дружбе. Такой уж зарок положил на них Альманзор. Вот я и привез тебе принцесс вместе с их оловянными кольцами. А уж подарок от них получить — твое дело. Я не такой молодой, не такой красивый, как ты.

МУХАМИЕЛЬ. Что ж, веди девушек сюда!

КОХИНУР. Обеих? Прости, господин, я старый человек, Я тебе хороший совет дам: поговори сперва с одной, потом с другой. Наедине люди сговорчивей.

МУХАМИЕЛЬ. Пусть будет по-твоему.

Кохинур открывает дверь. На сцену выходит Алели.

Клянусь луной и звездами, это прекраснейшая девушка на свете! Почему ты не сказал мне об этом, Кохинур?

КОХИНУР. Я увез ее из дому вечером, господин, а привез ночью. Было темно, я не успел ее разглядеть.

МУХАМИЕЛЬ. Но она сама светлее солнца!

КОХИНУР. У меня старые глаза, я давно уже не гляжу на солнце.

МУХАМИЕЛЬ. Прости, красавица, что мы увезли тебя из родного дома. Не бойся нас, мы тебя не обидим.

АЛЕЛИ. Нет, вы меня уже обидели. Этот злой, страшный старик уговорил Августу посмотреть на какие-то там камешки, а вместо этого взял да увез нас обеих сюда и запер на замок. Я хочу домой! И Августа тоже!

МУХАМИЕЛЬ. Ты и будешь скоро дома, госпожа! Мы отпустим тебя с дорогими подарками — оденем в золото, в алмазы, в персидскую бирюзу с головы до ног. Хочешь?

АЛЕЛИ. Не хочу я никаких алмазов, никакой бирюзы! Везите меня сейчас же домой! (Плачет.)

МУХАМИЕЛЬ. Хорошо, госпожа моя! Не плачь! Жаль мне тебя отпускать, да, видно, ничего не поделаешь. Готовь лодку, Кохинур, а я пока угощу прекрасную принцессу. (Хлопает в ладоши.) На дорогу!

Рабы вносят огромный поднос, уставленный сластями.

Вот, отведай, звезда очей моих, сладкого кутафеха с медом, сахарного шербета из роз, ширазского варенья, сирийских фиников в миндальном молоке… Чего ты хочешь, красавица? Попробуй! (Сам пробует.) Ай, султанский рахат-лукум!… Сладок, как утренний сон.

АЛЕЛИ. Ну и ешьте его, пожалуйста, если он такой сладкий! Хоть всё съешьте! А мне тут у вас не нравится… (Оглядывается.) Ножи зачем-то на стенку повесили… Подушек на пол набросали… Домой хочу!

МУХАМИЕЛЬ. Корабль уже на волнах качается — ждет тебя. Одно только слово мне скажи…

АЛЕЛИ. Я даже два скажу: да — мой!

МУХАМИЕЛЬ. Нет, красавица, другое мне скажи: есть у тебя волшебное колечко?

АЛЕЛИ. Нет.

МУХАМИЕЛЬ. Как так — нет? Гладенькое такое, оловянное.

АЛЕЛИ. Оловянное есть.

МУХАМИЕЛЬ (вкрадчиво). Дай мне его, пожалуйста.

Алели молча качает головой.

Жалеешь… Почему жалеешь?

АЛЕЛИ (тихо). Матушка сказала, что в этом колечке мое счастье.

МУХАМИЕЛЬ. Неправду тебе сказали, красавица. Счастье как алмаз блестит, а твою колечко совсем худое, совсем простое — сама погляди. Отдай мне его, а я тебе за это серебряные туфельки подарю.

АЛЕЛИ (качая головой). У меня дома золотые есть.

МУХАМИЕЛЬ. Серьги с хрустальными колокольчиками!

АЛЕЛИ. Вот еще! Что я, телушка — ходить, звонить? Не надо!

МУХАМИЕЛЬ. Ну, хочешь платье с пляшущими кружевами, с поющими рукавами?

АЛЕЛИ. А разве такие бывают?

МУХАМИЕЛЬ. Не бывают. Только у меня есть.

АЛЕЛИ. Ой, покажите! Покажите, пожалуйста!

МУХАМИЕЛЬ. Сейчас увидишь. (Хлопает в ладоши.) Эй, принесите сюда платье волшебницы Нур-Султанэ!

АЛЕЛИ. Я думаю, вы меня опять обманываете. Не может быть такого платья.

МУХАМИЕЛЬ. Твоя правда, госпожа, не может быть. Но смотри — вот оно!

Ковер над дверью приподнимается. Два раба не столько выносят, сколько выводят пышное платье на каркасе. Оно из такой плотной парчовой ткани, что может стоять на полу. Покрыто золотыми кружевами. Широкие рукава украшены длинной бахромой.

Платье волшебницы Нур-Султанэ, попляши для нас. А вы, рукава, спойте!

Начинает играть музыка. Платье приходит в движение. Рукава мерно приподнимаются. Слышится песня.

Ну что, красавица, видела ты когда-нибудь такое платье?

АЛЕЛИ. Нет, никогда не видела.

МУХАМИЕЛЬ. Ну, так еще посмотри — послушай! (Хлопает в ладоши.)

Платье опять пляшет и поет.

Пройдя по кругу, платье останавливается и умолкает. Рукава бессильно опускаются.

МУХАМИЕЛЬ. Что скажешь, госпожа моя? Хочешь такое платье? Нравится тебе, как оно пляшет и поет?

АЛЕЛИ. А вам?

МУХАМИЕЛЬ. Очень нравится.

АЛЕЛИ. Так знаете что? Носите его сами. А мне домой пора!

МУХАМИЕЛЬ. Я не отпущу тебя, пока ты не отдашь мне колечко! Ну на что тебе, красавице, такое некрасивое оловянное кольцо?

АЛЕЛИ. А вам оно зачем, если оно такое некрасивое, такое оловянное? Не отдам.

МУХАМИЕЛЬ. Постой, красавица, послушай!

АЛЕЛИ. И слушать не хочу! (Отворачивается.)

МУХАМИЕЛЬ. Да ты хоть погляди на меня…

АЛЕЛИ. И глядеть не стану! Не отдам, не отдам и не отдам!…

МУХАМИЕЛЬ. Кохинур!

КОХИНУР. Я здесь, господин.

МУХАМИЕЛЬ. Эту — уведи! Ту — приведи!

Алели уводят. Из другой двери выводят Августу.

АВГУСТА. Как вы смели привезти нас сюда? Вы знаете, что я принцесса Фазании и Павлинии?

МУХАМИЕЛЬ (кланяясь). Да, госпожа.

АВГУСТА. Не госпожа, а ваше высочество!

МУХАМИЕЛЬ. Пусть будет по-твоему. Высочество, величество — нам все равно…

АВГУСТА. Отпустите нас сейчас же домой, королева пришлет за нами все свои корабли с пушками!

МУХАМИЕЛЬ. У нас тоже есть корабли, твое высочество. И пушки есть…

АВГУСТА. Наши корабли ваши корабли потопят! Лучше отпустите добром, а не то хуже будет: матушка прикажет вас колесовать, четвертовать, в смоле сварить, на мачте повесить!…

МУХАМИЕЛЬ (смеется). Ай, какая сердитая! На мачте повесишь? Ну так я тебя, твое высочество, раньше в мешок посажу и в море опущу. На самое дно. Тихая станешь.

АВГУСТА (в ужасе). Вы не смеете! Я королевская дочь! Я будущая королева!…

МУХАМИЕЛЬ. Ну, так я тебя в шелковый мешок посажу. Эй, Кохинур! Сюда!

АВГУСТА (испуганно). Постойте! Погодите! Скажите сначала, чего вам надо от нас… Чего вы хотите? денег, что ли? Матушка даст большой выкуп. Особенно за меня! Она ничего не пожалеет…

МУХАМИЕЛЬ. Вот теперь хорошо говоришь, твое высочество. Только нам ваших денег не надо. Мы и сами не бедные — все твое царство купить можем. Вот если тебе не жалко, колечко мне подари! Добром подари — по любви, по дружбе.

АВГУСТА. Колечко? Пожалуйста! Возьмите хоть все, только отпустите поскорее! (Протягивает ему обе руки.)

МУХАМИЕЛЬ (смотрит на ее пальцы). Нет, таких колечек не берем. У нас получше есть. Дай то!

АВГУСТА. Какое?

МУХАМИЕЛЬ. Сама знаешь: оловянное. Спрятала, наверно?

АВГУСТА. Оловянное, вы говорите? Ах, оловянное! Это которое нам дал доктор Лечиболь? Так ведь оно у сестры. У Алели.

МУХАМИЕЛЬ. Знаем, что у сестры. Другое где? Ой, смотри, в мешок посажу!

АВГУСТА. Другое? Не понимаю… Да разве есть еще одно такое кольцо?

МУХАМИЕЛЬ. Не притворяйся! Два кольца было! (Делает к ней шаг.)

АВГУСТА (отступая). Нет, нет, подождите! Я, кажется, видела оловянное кольцо на пальце у принца Болталона. Да, да, конечно, на мизинце…

МУХАМИЕЛЬ. А не врешь? Нет?

АВГУСТА. Клянусь!

МУХАМИЕЛЬ. Ну ладно, пусть так будет. Видно, придется старого Кохинура опять на тот берег посылать… А ты слушай, девушка: хочешь домой живая вернуться?

АВГУСТА (жалобно). Хочу…

МУХАМИЕЛЬ. Ну, так вот, уговори сестру кольцо отдать. Она у тебя упрямая. Ей, видно, ни твоей, ни своей головы не жалко.

АВГУСТА (сквозь зубы). Что ж, хорошо, уговорю. Эту дурочку уговорить ничего не стоит.

МУХАМИЕЛЬ. Ай, умница, твое высочество! Ступай уговаривай! Всем тебя угощу, всем тебя одарю — в золоте домой поедешь… Хочешь кутафеха с медом, шербета сахарного, рахат-лукума султанского? Ты такого не ела. Попробуй!

АВГУСТА. Вкусно! (Облизывает пальцы.) Дайте еще немножко.

МУХАМИЕЛЬ. Потом, госпожа. Ты только сестру уговори, а я тебе бочку шербета, две бочки рахат-лукума дам… Всё дам, чего захочешь, и домой отпущу. Солнце не зайдет — дома будешь.