Он поднялся на дюну, отряхнулся. Прислушался к ветру, коснулся высокой травы, пробивавшейся сквозь белый песок.

– Подходит. Чистое место, годится для вопрошания.

Эдвард достал из наплечного чехла лиру, подкрутил струны, тронул одну, ловя неслышный отзвук, улыбнулся.

Сел на песок, провел пальцами по струнам, рождая колебания воздуха, которые складывались в мелодию – едва уловимую: она вплеталась в шелест ветра и шорох волн, качала верхушки трав и летела далеко, до самого горизонта, где вставали черные дымные столбы над городом Сен-Назер. Плохо сейчас в Сен-Назере, смерть и разорение на его улицах, кровь там льется, боль человеческая уходит дымом в небо, не надо им туда.

Жаль, они рассчитывали пройти до самого Нанта по руслу Луары, там проще было бы искать следы местного Магуса – того, что от него осталось после Битвы Собора. А грифон… Грифон бы в трюме посидел.

Повернула музыка на север, пробираясь меж сосновых лесов на высоких дюнах, прозвенела в окнах покинутых деревень, закружилась над сгоревшими разбитыми колоннами машин на автострадах, прошла, касаясь легким крылом лиц немногих уцелевших, живущих теперь затаенно, спрятавшихся от ставшего слишком страшным мира, обошла краем большой город Брест – там еще крепко держались люди, ощетинился Брест жерлами орудий, провалами ракетных установок – главная военно-морская база Франции в Атлантике так просто не сдастся. Музыка повернула на восток от Бреста и отпрянула от оскаленного клубка звериной злобы – он катился по полям Бретани, валом от берегов залива Сен-Мало на юго-восток, в долину Луары, и дальше – к Парижу.

Нет, нет там следов Магуса, и ничьих следов вскоре не останется – большая, очень большая стая летит по опустелым полям, и жаркая человеческая кровь обагряет жадные пасти. Перевертыши. Не стая – Стая. Сотни тварей, род которых, казалось, пресекся уже давно и жалкие их остатки доживали свои дни в рядах Дикой Гильдии.

– Откуда их столько?.. – прошептал Эдвард, пальцы его дрогнули, музыка замерла, но тут же продолжилась – кажется, он услышал слабый отзвук, на правом крыле Стаи. Там заворачивался звериный водоворот, перевертыши почуяли какую-то цель, но никак не могли до нее добраться. Вот она – близка, а не ухватишь, Эдвард Ларкин слышал даже отзвук их жажды, которую будил запах лакомой, но недоступной добычи.

Это могла быть либо деревня на вершине неприступной скалы, либо подземный автономный бункер, либо… Кольцо Магуса, в котором укрылись люди Договора.

Бард ставил на последнее – уж слишком велика была ярость перевертышей.

Он убрал лиру, задрал голову и заорал в высокое синее небо:

– Роджер! Кончай круги наворачивать, работа есть!

Грифон приземлился, запорошив ему глаза мелким песком.

– Подарили младенцу игрушку, – мрачно сказал Эдвард, отряхиваясь.

– Не подарили, а сам достал, – глаза Брэдли смеялись. – С боем. Зачем звал?

– Даже не слезай, не утруждай себя. Сиди где сидел, может, это придаст тебе уверенности в себе.

– И не собирался.

– Я нашел следы Магуса, километров сто двадцать на северо-восток. Они под Кольцом, и, кажется, и светлый сон со страху наложили.

– Трудновато найти, – ирландец почесал в затылке. – Точных координат нет? С точностью до секунды?

– У меня лира, а не спутник, – отрезал Эдвард. – А у тебя грифон, а не вертолет. Не выпендривайся.

– Нет, Эд, их действительно будет сложно увидеть, особенно с воздуха, – озаботился Роджер. – Светлый сон – штука вредная: расслабишься – он и тебе глаза отведет.

– А ты не расслабляйся, – посоветовал Бард. Вздохнул и добавил: – Роджер, сто двадцать километров на северо-восток. Мимо ты точно не пролетишь, уверяю тебя. Там очень явные… знаки. На поверхности.

– Круги, что ли, на полях? – удивился Роджер.

– Ага, круги. Да еще какие. Ты серебряные стрелы взял?

– Три тула, – Роджер похлопал по седельным сумкам.

– Вот и хорошо. Не лишним будет распаковать их.

– Там что, перевертыши есть? – Брэдли нахмурился, соскочил на землю, принялся распускать тесемки сумок и перегружать стрелы в набедренные тулы. – Не люблю перевертышей, они, сволочи, прыгают высоко. А живучие…

– Так, что-то промелькнуло, – спокойно сказал Эдвард. – В общем, лети, голубь мира. Связь через кольца Дороги Снов, как обычно. Раз уж ты такой одаренный, что сам туда войти не можешь.

Роджер покачал головой, погладил Снежка:

– Тебе тоже не нравится дядя Эдвард? Как-нибудь мы с ним поиграем в сов и мышек, правда?

– Подавитесь, – сказал Бард и стал спускаться с дюны.

Ловец проверил крепление арбалета, запрыгнул в седло. Надвинул летные очки – старинные, кожаные, как у первых авиаторов.

– Хоп, Снежок, хо-хей!

Грифон неуклюже взял разбег, увязая в песке, захлопал крыльями и взлетел.

– А куда это Роджер? – Эвелина приложила руку к глазам.

– На поиски Магусов, – сказал Эдвард, садясь на песок и доставая флягу. – Он же мечтал сколотить из них армию.

– Не армию, – поправила сестра. – Просто он уверен, что нам лучше держаться вместе. Я тоже так думаю.

Эдвард кивнул. По лицу его бродила легкая улыбка.

– Ты опять что-то устроил? – встревожилась Эвелина. – Эд, сейчас не время для твоих шуток.

– Для хорошей шутки всегда есть время, – заметил Бард. – Даже в самые темные дни.

– Эд…

– Нет, ну а чего он с этим грифоном как с пасхальным яйцом носится?! – возмутился Эдвард.

– Человек обрел смысл, порадовался бы. Это же их фамильное дело.

– Вот пусть тогда делом и займется, – оскалился Бард. – Фамильным.

– Опять ты за свое, – грустно сказала Эвелина.

– Проблемы? – подошел Джей. Хранитель всегда чувствует настроение оберегаемого, это непреложный закон. А сейчас Эвелина была встревожена.

– У нас? Никаких, – отозвался Эдвард. – Вот у Роджера…

– Эд!

– Ладно, пойду я, – Бард подскочил, двинулся в ближайший лесок.

– Опять удираешь от ответственности? – возмутилась сестра.

– С чего бы? Я провел разведку, нашел ближайший Магус, Брэдли полетел его искать. А я пошел платить за песню Поиска, сестричка. Да, и скажите нашему Лекарю, что нам нужны отвары омелы и серебро. Много отвара и побольше серебра, лучше в форме экстракта.

– А для чего нужны омела и серебро? – поинтересовался Джей.

– Вернейшее средство против перевертышей, – задумчиво сказала Эвелина. – В этом весь Эдвард – ничего не скажет прямо. У Марко научился, что ли?

– Это таких здоровых, синих и клыкастых? – уточнил хранитель. – Так, я тоже пошел.

– А ты куда?!

– Распаковывать огнемет. Михаил! – сержант помахал юному Стражу, который доставал из шлюпки рюкзаки. – Ты мне нужен.

– Где тут стоянка такси? – Билл Морриган, наперевес с походным саквояжем, подошел к ней. – Мне чертовски здесь не нравится, Эвелина.

– Мне тоже, – сказала Эвелина, глядя, как Эдвард карабкается на вершину дюны. – Боюсь, что до ближайшего такси пешком не дойти.

– Что же мне, с вами тут торчать? – возмутился директор цирка. – Ты новости слышала? В Англии военное положение. Без меня цирк не справится.

– Извини, Уильям, мне надо поговорить с Агриппой. Нужен отвар омелы.

– Хм, омела, – Морриган сжал трость. – Дело дрянь.

Тот, кто не летал на грифоне, не в силах понять восторг, который охватывает наездника в небе. Все ощущения всадника, скачущего на прекрасной объезженной лошади, то самое чувство жокея, когда он сливается воедино со скакуном, пересекающим первым финишную черту, – все это бледнеет в сравнении с чувством единения со зверем, с ветром, упирающимся в крылья упругой стеной, с воздухом, свистящим в ушах. Облака встают белыми горами, внутри их зреет небесная влага, но Снежок умный, он не ныряет в облака, там холодно и ничего не видно, он ловит восходящие потоки распахнутыми крыльями, и те дрожат – от основания до кончиков маховых перьев, огромные, кажется, он может обнять все небо белыми крыльями.

Его Снежок – первый грифон во Внешних землях за долгие века. Как тосковало небо без них, как печалились облака. Он вскормил его мясом и хрустальной водой, отпоил целебными травами Авалона, он вернул роду Брэдли имя грифоньих наездников, он, непутевый сын непутевого отца.

Прадед был бы доволен.

Роджер взглянул на часы. Он летел уже почти два часа, Снежок был еще подростком, потому набирал не больше сотни в час. Говорят, взрослые грифоны были способны подниматься почти в стратосферу, где ловили горизонтальные потоки воздуха, которые несли их со скоростью под триста километров. Но для этого Снежку надо подрасти, а ему – запастись высотным костюмом и кислородной маской. Ну или одним из браслетов грифоньих наездников, которые позволяли дышать разреженным воздухом. Браслет прадеда сгинул в позапрошлом веке, а другого Брэдли не отыскал даже в кладовых Сатыроса.