Позвала девушка-ведунья своих учениц:

– Пойдите, в реке что-то плывет, посмотрите.

Пошли ученицы, вынесли котел на берег, принесли ведунье. Открыли крышку, лежит юноша, уже не дышит, избитый весь.

Разрезала его ведунья на части, промыла в воде бессмертия, сложила как надо и оживила. Очнулся юноша и встал; обрадовалась ведунья, обнимает, целует юношу.

Сказал он:

– Не поверил я тебе, а ты всю правду мне сказала. Пойду сейчас, разделаюсь с ними, вернусь, поженимся и будем жить вместе.

Пошел он. Входит в дом. Видит: сидят дэв с его женой, веселятся, рады, что избавились от него, убили. Подошел он, схватил дэва за ногу, прижал вторую своей ногой к земле и разорвал надвое. И жену свою убил.

Вернулся потом к той девушке-ведунье, женился на ней. Отпраздновали большую свадьбу. И я на той свадьбе был, вино пил, да одну девушку-ученицу в жены заполучил.

Три сестры

Было то или не было – жили муж с женой. Было у них три дочери и больше ничего – ни именья, ни владенья. Вот однажды мать убирала полку, и упали с полки три хлебных зернышка. Подобрали эти зернышки, отнесли их в поле, да в землю и посадили. Взошли хлеба, да какие! Дурной глаз не сглазит. Стоит нива, волнуется, как море колышется. Смотрят муж с женой, радуются. Созрело зерно, пошли все в поле, сжали, увязали в снопы и поставили огромный скирд о шести подпорках. Поставили и пошли домой.

На другой день послал отец старшую дочь взглянуть на хлеб.

Пришла она, видит: обвернулся вокруг их хлеба большущий гвелешапи, обхватил весь скирд и хвост свой во рту держит. Чуть не умерла со страху старшая дочь. Побежала домой, рассказала обо всем.

Послал отец среднюю дочь:

– Пойди спроси, что ему надо, зачем пришел?

Пошла средняя дочь, увидела гвелешапи, перепугалась, ничего не спросила, так домой побежала.

Послал отец младшую дочь. Пришла она к гвелешапи, спрашивает:

– Скажи, что тебе надо, зачем пришел? Сказал гвелешапи:

– Пойди скажи твоему отцу, пусть отдаст одну из дочерей мне в жены. Пошла она и рассказала отцу.

Спросил отец старшую дочь:

– Дочь моя, пойдешь за гвелешапи?

– Как же! – говорит старшая дочь. – Дождетесь, пойду я за него, только мне и дела, что за гвелешапи замуж идти!

И средняя так же ответила отцу. Подошел черед младшей. Младшая сказала:

– Пойду!

Взял ее гвелешапи и увел. Ползет гвелешапи, тянется, спешит за ним невеста. Миновали они деревню, встал гвелешапи, скинул кожу – стал таким прекрасным юношей, лучше и не вообразить. Обрадовалась невеста. Рассказал он ей:

– В моей стране по-каджетски говорят. Скажет тебе мать: разбей кувшин – надо принести кувшин; скажет: разлей воду – надо принести воду; скажет: разбери печь – надо затопить печь; скажет: убери со стола – ты накрой на стол; скажет: побей тарелки – ты принеси их.

Так научил ее всему и повел домой.

Пришли они в каджетскую страну. Приказала свекровь снохе:

– Пойди пролей воду!

Встала сноха, пошла и принесла ей воды. Все делала, как ее муж научил. Дивятся все «Только привели ее, а уж все понимает и весь наш порядок знает». Пришлась новая сноха всем по сердцу.

Вскоре затяжелела она. Как пришло время родить, повели ее в дом к родителям. Увидели сестры, позавидовали хорошей ее жизни с мужем. Родила она сына, пришел и муж за женой.

Собираются они домой, пристала старшая сестра: возьми да возьми меня с собой.

Говорит ей младшая:

– Не ходи, моя свекровь недобрая женщина, не уживешься с ней.

Нет, не отстает сестра, так и пошла с ними. Идут они, сестра и говорит зятю:

– Мать держит ребенка, тяжело ей, я возьму у нее ребенка, а ты иди вперед, мы тебя догоним.

Пошел он вперед, а сестры отстали. Идут они, видят – стоит яблоня высокая, ствол голый, без сучьев, а сверху вся плодами увешана. Говорит старшая сестра младшей:

– Я тебя подсажу, полезай на дерево, собери плодов; только переоденься в мое платье, чтоб свое не испортить, и ребенка дай мне подержать.

Послушалась сестра – могла ли она что подумать! Отдала сына сестре, переоделась ее платье, влезла с ее помощью на дерево и стала срывать яблоки. А сестра взяла peбенка и побежала вдогонку за зятем. Плачет ребенок, плачет, с кулачок слезы роняет, – да кому до него дело? Только мать, что на дереве осталась, слышит, как сын убивается, не выдержала, крикнула сестре:

А сестра бежит, увидала зятя, и кричит ему:

– Обожди, молоко у меня высохло, ребенок плачет, убивается.

Остановился зять. Не распознал ее, думает – жена его: и одета и убрана, как его жена. Идут домой, ведут и сына.

– А где же сестра твоя? – спрашивает зять.

– Сказала я ей, что не уживется со свекровью, и домой вернула.

Пришли домой, говорит свекровь:

– Невестушка, разбей кувшин!

Та возьмет, да как грохнет кувшин: чах-чах! – только и слышно.

– Разбей тарелки! – та и бьет во все руки.

– Разбери печь! – взяла топор и давай бить что есть силы. Все перебила, что было утвари в доме. Усомнились все – неладно что-то с ней. Нет у ней молока, завели корову, растят малого молоком той коровы. Подрос мальчик, стал водить свою корову в поле. Пасется корова, ходит за ней мальчик, кормит ее.

А мать осталась одна на дереве, плачет, убивается, так вся слезами и изошла; где слезы и кровь пролились, – выросли из земли камыши, что лес, да тысячи равных цвет да трав.

Повел однажды мальчик свою корову, и пришли они к той яблоне. Сорвал мальчик камышинку, надрезал ногтем и заиграл. Запела свирель:

Поет свирель все одно и то же. Обнял ее мальчик, прижал к сердцу, не расстается с ней. Принес домой, играет, а свирель все то же поет. Услыхала мачеха, – как огнем ее опалило. Схватила она свирель, всю на куски изломала, а кусочек свирели упал и запел:

Услыхала мачеха, отняла у ребенка все кусочки и в печь бросила. Сгорели они, сложился из их золы портрет несчастной матери и лег на стенке печи. Сидит мальчик у печи, плачет. Глянула мачеха в печь, увидела портрет, обозлилась, разворотила золу, выгребла и развеяла по кровле. Вырос на кровле прекрасный тополь. Увидел гвелешапи тот тополь, обрадовался, понес свою постель, постелил под тополем; ляжет он ночью, заснет, а тополь отпустит ветви, обнимает мужа, ласкает его. Бесится мачеха, умирает от злости. Притворилась она больной и говорит мужу:

– Если срежешь тот тополь да вырубишь из него корыто, чтобы мне искупаться в нем, – выздоровлю, а нет – так умру.

– Ну и умирай, черт с тобой, освободи меня, – сказал муж.

Ушел гвелешапи на охоту, а жена позвала работников, велела срубить тополь и вырубить из него корыто. А купаться не стала, зачем ей купаться, от какой болезни?

Вернулся муж, рассердился очень, а чем теперь делу поможешь?

Упала одна щепа с того тополя на кровлю одной старушки. Нашла ее старушка, взяла в дом и покрыла ею квашню. Как уйдет старушка из дому, поднимется щепа, обернется женщиной, вымоет всю посуду, подметет, уберет все, станет опять щепкой и покроет квашню. Вернется старушка .- все убрано, вычищено, вымыто. Дивится старушка, идет к соседям, то того благодарит, то другого. Все сказали ей, что и ногой к ней не ступали, не чистили и не убирали у нее вовсе. «Подстереги лучше, сама узнаешь, кто это». Так и сделала старушка. Вышла она, будто идет куда, спряталась за дверь и ждет. Подумала щепа, что ушла старушка, стала женщиной и давай чистить да убирать. Подкралась старушка, хвать – и поймала ее.