Только и в сосновом бору не всякое дерево прямо растёт. И в стаде, бывает, уродится корова с кривыми рогами. Так вот, в одном рыбацком селении, что раскинулось у самого моря, жила дочь рыбака по имени Бася, по прозванью Болтунья, а прозвище люди не зря дают.

Сама-то Бася была девушка неплохая, собой красивая и сердцем добрая. Зато язычок у неё — что трещотка, которой воробьев да ворон в саду распугивают. С утра до вечера мелет — слова, будто зерно из дырявого мешка, сыплются.

Отец её, когда непогода выдавалась и в море выходить нельзя было; уши паклей затыкал, чтобы дочку не слышать. Но нашу Басю так просто не перехитришь: плохо отцу слышно — значит, громче кричать надо. Потеряет старый рыбак терпение, скажет: «Лучше бы пошла погуляла». Ну, она плошки да горшки бросит, нарядится и пойдёт по селению. К одним соседям зайдёт — поговорит, к другим заглянет — опять поговорит. Откуда только у неё слова брались!

Однажды утром проснулась Бася, а отец уже в море собирает ся, высокие рыбачьи сапоги обувает. У Баси глаза раскрылись и рот раскрылся.

— Отец, а отец! Послушай, какой мне сон диковинный привиделся. Будто ложка скачет по столу вокруг чугунка и ему свой сон рассказывает. А ложке снилось, что чугунку снилось, будто он ложке колечко подарил. Проснулась ложка, а колечка-то нет. Это ведь ложке снилось, что чугунку снилось… Как ты думаешь, отец, колечко было или нет?

Отец только головой покрутил. Бася всё не унимается.

— Купил бы ты мне такое колечко.

— Отстань! — рассердился наконец старый рыбак. — Хоть перед ловом помолчала бы. Ну как рыба услышит?! Ни одна ведь в сеть не пойдёт.

— Вот и чугунок ложке говорил: отстань да отстань. А камушек в колечке зелёный, как морская волна.

Отец плюнул, хлопнул дверью и ушёл.

Обиделась Бася, надулась на отца. Надела платье получше, отправилась по соседям сон рассказывать.

Такой уж день у Баси выдался незадачливый — ни одна соседка её слушать не стала. Все от неё отмахиваются, своими делами занимаются.

«Никто меня не любит! — сказала себе Бася. — Уйду отсюда куда глаза глядят. Может, найду людей поприветливей».

Да недалеко её ноги унесли. Вышла за селение, села на камень и заплакала. И возвращаться не хочется, и идти некуда, и поговорить не с кем.

Вдруг видит сквозь слёзы — шагает по тропинке молодой рыбак с вязанкой хвороста.

Жил тот рыбак на самой окраине селения в бедной хижине из дикого камня. Отец у него утонул, когда он ещё мальчишкой был, мать вскорости умерла от тоски по мужу, и остался он один-одинёшенек.

Подошёл молодой рыбак к Басе, спросил, что она тут делает, почему плачет.

У Баси разом слёзы высохли. Затрещала она, как сорока, все свои обиды мигом выложила.

Тут рыбак ей ответил:

— Вот как неладно получается — с тобой говорить не хотят, а мне не с кем словом перемолвиться.

Потом подумал, подумал и сказал:

— А может, и ладно! Уж не пожениться ли нам?

— Пожениться? Тебя как зовут?

— Сташек.

— Меня Бася. А прозвали Болтунья. За что — сама не понимаю. Я ведь больше молчу. Во сне не поговоришь, за едой не поговоришь… Редко-редко когда словечко вымолвить доведётся. А пойти за тебя я согласна. Только у отца спроситься надо. Спросишь?

— Ясное дело, спрошу.

Подождал Сташек вечера, надел чистую рубашку и отправился Басю сватать. Всё как полагается сказал: так и так, окажите мне честь породниться со мной, отдайте мне руку вашей дочери.

Отец отвечает:

— Подумай! Рука-то рука, да ведь язычок в придачу.

— Ничего. Веселее будет, — говорит молодой рыбак.

Отец пожал плечами, сказал:

— Хоть завтра свадьбу играйте. А я предупредил!

Зажили Сташек с Басей вдвоём. Неплохо жили. Бася десять слов проговорит, Сташек на одно ответит, девять мимо ушей пропустит.

Одно плохо — нехватка во всём. Сети старые, лодка дырявая, а на новые никак не расстараться. Теперь двое кормятся, да Бася ещё наряжаться любит.

Вот как-то начался шторм, разбушевалось море. Семь дней свистел ветер, рвал пену с гребней. На лов не выйдешь, из хижины носа не высунешь. Тут уж Сташек не раз вспомнил старого рыбака, Васиного отца. В голове у него от болтовни жены так и гудело. Еле дождался, чтобы шторм притих.

К вечеру седьмого дня улёгся ветер. Сташек опрометью из хижины выскочил. Сказал только:

— Схожу посмотрю, не намыло ли песку в лодку.

И правда — полна лодка песку. Сташек песок выгреб, а домой возвращаться неохота.

«Вернусь, — думает, — попозже, авось Бася заснёт. Во сне-то она у меня молчит. А вот говорят, есть такие люди, что и спросонок разговаривают. Счастливый я ещё человек!»

Идёт Сташек вдоль берега. Вдруг слышит, будто под скалой застонал кто-то. Остановился — точно, стонет, голос тоненький, жалобный. Подошёл поближе, присмотрелся. И правда — под скалой, меж камней лежит женщина. Женщина не женщина — чудо морское. Волосы зеленоватые, в воде, будто водоросли, колышутся, вместо ног чешуйчатый хвост… Русалка! Провалиться на этом месте — русалка да и только!

— Ты что здесь делаешь? — спрашивает Сташек.

— Ох, человек, — отвечает русалка, — не в добрый час я со дна поднялась. Закрутило меня штормом, по песку волочило, о камни швыряло. Места на мне живого не осталось..

— Что же с тобой делать? — говорит Сташек. — Пойдём со мной, жена тебе раны перевяжет.

— Как же я пойду? У меня ног нет. Я только плавать умею.

— Ну, так я тебя снесу, — сказал Сташек.

Взял русалку на руки и понёс домой.

Бася обрадовалась. Наконец-то у неё подружка будет. Да какая! Ни у кого такой нет. Вот с кем наговориться можно, эта уж никуда не уйдёт.

Принялась Бася за русалкой ухаживать: на синяки — примочку, на ссадины — присыпку. Жарко русалке от очага станет — она её водой поливает, зелёные волосы расчёсывает. Руки у Баси быстрые, ловкие, а язык того быстрее. Так и сыплет словами, так и сыплет…

День за днём… Поправилась русалка, запросилась обратно в море.

Бася всплакнула — жалко с русалкой расставаться. А Сташек взял морское чудо на руки и понёс на берег. В воду поглубже зашёл и отпустил русалку.

Качается русалка на волне и говорит:

— Спасибо тебе, добрый человек, и жене твоей спасибо. Хорошая она у тебя, только болтает много.

— Вот-вот, — подхватил Сташек, — если б за каждое её слово платили по грошу, мы бы разбогатели в два счёта. Я бы лодку новую купил, сети справил.

— Так за чем дело стало? — отвечает русалка. — Пусть оно так и будет. А я всё думала, чем вас одарить. Теперь прощай!

— Прощай! — сказал Сташек.

Тут русалка плеснула хвостом и ушла в глубину.

Вернулся Сташек домой — в хижине звон и стук стоит. Это его Бася с хворостом да с очагом разговаривает, а изо рта у неё так и сыплются медные грошики, раскатываются по полу.

— Сдержала русалка своё слово! — сказал Сташек.

— Вон оно что! — воскликнула Бася. — А я-то думала, с чего бы это они из меня сыплются.

Стали Сташек с Басей грошики пересчитывать и в корзину собирать. Сташек про, себя считает, а Бася успевает наболтать на две горсти медных монет. Всё время мужа со счёта сбивает.

— Не пойдёт у нас так дело! Неужто не можешь помолчать немножко?

— Как так помолчать?! Я для тебя стараюсь побольше грошиков наговорить. А ты меня попрекаешь. Да я теперь и рта не закрою. Пускай сыплются день и ночь.

Тут Сташек перепугался не на шутку. Схватил шапку и побежал опять к морю, к той самой скале.

Выглядывал, выглядывал, вдруг плеснуло что-то под скалой. Это русалка выплыла.

— Не меня ли высматриваешь? Или неладно что?

— Да не совсем ладно, — отвечает Сташек. — Обрадовалась Бася твоему подарку. Теперь её не остановишь, день и ночь, говорит, буду языком молоть.

Засмеялась русалка, будто колокольчик зазвенел.

— Бедный ты, бедный, — сказала. — Ну вот что, давай так переиначим. Теперь за всякий вздор, что она мелет ничего не будет, а молвит умное слово — тут серебряная монета с губ покатится. Хорошо ли так выйдет?

— Да вроде бы неплохо, — отвечает Сташек, — а только кто его знает.

— Ну, тогда приходи сюда в полнолуние. И я приплыву.

Отправился Сташек домой, всё Басе рассказал.

Она встревожилась.

— А как узнать, какое слово умное, какое глупое?

— Вот выкатится серебряная монета, так и узнаешь, что сказалось у тебя разумное слово.

Настало новолуние, тоненький серп над морем поднялся, а Сташек уже на скале русалку поджидает.

Выплыла она, помахала ему белой рукой и спрашивает:

— Ну что, купил новые сети? Справил новую лодку?

— Куда там, за всё время три серебряные монеты выкатились. Первый раз сказала: «Ох, суп я сегодня пересолила». Второй раз сказала: «Холодает, под куртку тёплую рубаху надень». А в третий раз самое умное слово сказала: «Хватит болтать, пора спать ложиться». И ведь что себе в голову вбила — будто чем она больше говорить станет, тем чаще умные слова попадаться будут. Уж не знаю, что и делать, прямо хоть из дому беги!