С другой стороны, справедливости ради отметила про себя Марианна, мама Бабку не любит и никогда не любила. А дядя Артур точно не кривил душой, когда говорил о своей матери.

В каком-то смысле дядя Артур был совсем как папа – тоже видел в людях только хорошее. Когда папа отзывался о Бабке с любовью и уважением, мама только фыркала и говорила, что он «переписывает историю». Так где же истина? Где-то посередине? Марианна вздохнула. Ничего не попишешь: похоже, никто, даже мама, не поверит, что Бабка устроила Фэрли нашествие лягушек или…

Марианна в это время шла к себе наверх писать роман про принцессу Ирэн, но тут замерла на месте.

«Ой, какой кошмар! – подумала она. – А если это были не только лягушки?!»

Она повернулась и сбежала по лестнице обратно вниз.

– Я быстро в Лощину и обратно! – крикнула она маме и помчалась поговорить с тетей Диной.

Пробегая мимо почты, она с радостью отметила, что несколько рабочих дяди Симеона уже чинят разрушенную ограду. Работали они с той обманчивой медлительностью, которая отличает тех, кто при строительстве приколдовывает, так что ограда была уже по пояс. А это наверняка означало, что ремонт в Лесной усадьбе скоро закончится – хотя шел он с той же обманчивой колдовской неторопливостью.

«А вот и еще одно доказательство, что никто не поверит ни единому дурному слову о Бабке», – подумала Марианна. Ведь это Бабка разломала ограду почты. А все относятся к этому как к несчастному случаю или как к Божьей воле.

Ей даже пришло в голову, что стоит зайти на почту. Тетя Джой ей поверила бы. Но тетя Джой видела в людях только худшее. А главное – самой тете Джой никто не поверит. Марианна зашагала по дороге в Лощину. Кое-где по обочинам еще скакали колдовские лягушки. Всех не переловишь.

Когда Марианна сказала тете Дине, что пришла поговорить с ней, а не с Бабкой, по всему квадратному голубоглазому лицу тети Дины разлилось удивление. Однако она тут же повела Марианну в крохотную темную кухоньку, где весь стол был заставлен свежевыпеченными кексиками, остывающими на плетеных проволочных подставках. Тетя Дина отодвинула подставки в сторону, велела Марианне не стесняться и есть кексики сколько хочет и сварила им по чашечке кофе.

– Ну, золотко, что случилось?

Марианна все продумала и решила подойти к делу очень деликатно. Она втянула носом чудесный аромат свежевыпеченных кексов и спросила:

– А много ли Бабка колдует в последнее время?

Тетя Дина оторопела и несколько встревожилась:

– А почему ты спрашиваешь, золотко?

– Понимаете, – ответила Марианна, – судя по всему, мне придется стать следующей Бабкой. А я еще маловато знаю.

Это была истинная правда, а вот дальше Марианне пришлось кривить душой. И вот что она сказала – чуть-чуть торопливее обычного:

– Как вы думаете, сможет ли она сейчас давать мне уроки – если учесть, что она пока еще немножко не в себе? В состоянии ли она заниматься нашим ремеслом? Часто ли ошибается?

– Хорошее ты дело задумала, – кивнула тетя Дина. – Только, золотко, вряд ли она хоть на что-то способна. Ты лучше папу попроси тебя поучить. Бабка в последнее время просто сидит – и все. Ну, иногда что-то бормочет.

– Ой, только не говорите, что она по-прежнему клевещет на Фэрли! – ловко извернулась Марианна.

– Ну, ты же сама слышала, – сказала тетя Дина. – Да, положа руку на сердце, ей случается сболтнуть лишнего, но она же не всерьез, дай ей бог здоровья!

– Неужели она просто сидит и больше ничего? – спросила Марианна, старательно изображая огорчение.

Тетя Дина с улыбкой покачала головой:

– Ничего. Сидит себе, играет с чем-нибудь, как маленькая. Позавчера вот взяла ягоду шиповника и чихотной травы и несколько часов их теребила, пока они не развалились на мелкие кусочки.

«Ужас! Вот откуда у всех сыпь, раздражение, насморк!» – подумала Марианна.

– А в последнее время, – продолжала тетя Дина, – постоянно просит воды. Я видела, как она переливает ее из стакана в стакан и улыбается…

«А это зачем? – перепугалась Марианна. – Тоже наверняка чары, раз она улыбается!»

– А иногда подмешивает к воде золу, – рассказывала тетя Дина, – и тогда вода становится грязная, и я ее отбираю…

«Значит, это отчасти заклятие скверны», – подумала Марианна.

– Ой, а вот позавчера… – Тут тетя Дина понизила голос, поскольку пришлось опозориться. – Представляешь, она поймала блоху! Как мне было стыдно! Муравьев-то пусть ловит, раз ей нравится, но блоха! Я же стараюсь содержать Бабку в чистоте, а она мне: «Смотри, Дина, блоха!» – и показывает! Я говорю, дайте раздавлю, но она и сама справилась.

«Значит, она устроила еще нашествие муравьев и нашествие блох! – подумала Марианна. – Ничего себе – прямо под носом у тети Дины! Бедные Фэрли! Еще бы они после этого не наслали на нас порчу!» И, набравшись наглости – не очень-то просто говорить подобные слова взрослой тетушке, – Марианна спросила:

– А вам не кажется, тетя Дина, что все это такие чары?

«Особенно вода, – подумала Марианна. – Если она еще и воду им отравила, это настоящая подлость!»

– Ну что ты, золотко, конечно нет, – ответила тетя Дина с доброй улыбкой. – Просто ей надо как-то себя занять, дай ей бог здоровья.

А наше ремесло – это у нее уже в прошлом.

Марианна втянула в себя побольше воздуха с ароматом кексиков и храбро сказала:

– А по-моему, нет.

Тетя Дина засмеялась:

– Я же знаю, что в прошлом. Не забивай себе голову, Марианна, пусть папа тебя поучит.

А мы с Исааком будем ухаживать за бабушкой на совесть, не волнуйся.

Ага, вот еще один человек, который видит в Бабке только хорошее, печально подумала Марианна, встала и собралась уходить. Прямо как заколдованные.

– Не надо меня провожать. Спасибо за кофе, – сказала она тете Дине.

Она зашагала прямо к выходу, не слушая Бабкиного голоса, визжащего из-за двери гостиной:

– Это ты, Марианна?

Похоже, Бабка всегда знала, когда Марианна появляется в Лощине.

– Нет, не я! – прошипела Марианна сквозь стиснутые зубы.

Шагая прочь по проезду между живых изгородей, в которых шуршало и квакало, Марианна думала о Бабкиных чарах и отчаянно жалела, что не знает, как их развеять. Чары-то наверняка сильные. Даже если бы она не представляла себе, насколько сильные, достаточно вспомнить волшебный заряд, которым Бабка запустила в Фэрли. И вообще это был не просто заряд. Конечно, Бабка хотела прогнать Фэрли, но не только – заряд был еще и для того, чтобы они поверили, что Бабка чиста, ни в чем не повинна и полностью в своем уме. Плести сложные чары Бабка была мастерица.

– Ой! – громко воскликнула Марианна и даже приостановилась.

Точно! Конечно, Бабка всех заколдовала! Она же не хочет, чтобы ей мешали мстить Фэрли и обвиняли, когда Фэрли нанесут ответный удар. Вот она и заколдовала всех Пинхоу в деревне до единого, чтобы все думали о ней только хорошее. Только Марианна никак не могла взять в толк, почему ее саму чары не берут.

Впрочем, не берут, да не совсем. Марианна медленно двинулась дальше, вспоминая тот день, когда они перевозили Бабку из Лесной усадьбы. Марианне тогда показалось, что, если Бабка взяла и вросла в кровать, это совершенно здравый поступок, пусть и немного досадный для окружающих, а если Бабка решила отправить кухонный стол гоняться за Долли и разнесла ограду почты, так это тоже вполне можно понять. А теперь Марианна вспоминала все это и понимала, что Бабка вела себя просто кошмарно. Видимо, в тот день Бабка щедро поливала чарами всех подряд.

Однако строить чары она, скорее всего, начала даже раньше – еще когда пугала полтергейстом бедных сиделок. И никто из дядюшек и тетушек ни словом ее не упрекнул, – с другой стороны, они вообще почти никогда ни в чем не упрекают Бабку, что бы она ни вытворяла…

У Марианны от изумления брови поползли вверх: она вдруг поняла, что Бабка, похоже, практикует эти чары всю ее, Марианны, жизнь. Бабку никто никогда ни в чем не упрекал.

А стоило бы бросить один взгляд на Фэрли, чтобы сообразить, что так быть не должно. Все Фэрли беспрекословно подчинялись старому мистеру Фэрли, поскольку он был их Дед, но вечно бурчали, что он упрямый самодур, – и мало кто любил его по-настоящему. А Пинхоу относились к Бабке так, словно она была дивным явлением природы, вроде апрельского дождика, который сулит хороший урожай, и по поводу дождя еще можно было поворчать, а по поводу Бабки – нет.

И все равно Марианне было непонятно, почему Бабкины чары действуют на нее слабее, чем на остальных. Должно быть, дело в том, что мама вечно отпускает колкости в Бабкин адрес, хотя на саму маму чары все-таки действуют. Например, мама не желает помогать Марианне разбираться с Бабкой. Марианна в отчаянии подумала, что, наверное, в этом деле ей ни на кого нельзя рассчитывать. Потом ей пришло в голову, что чары, скорее всего, распространяются только на тех, кто живет поблизости, в Ульверскоте. А Пинхоу жили и в других местах, за границами деревни. К кому же обратиться?