— Пассажир Кутас, ждём вашего официального решения!

«Вашего решения, — с горечью вздохнул Кутас. — А там, у костра, Кадрилис, помнится, строго-настрого наказал: чтобы больше никаких „вы“!»

— Предлагаю, — тихо проговорил щенок, — вернуться назад.

Командир от неожиданности выронил карандаш, и тот повис на цепочке. Вот тебе и раз! И это решение его друга! Оказывается, и собаки способны на свинство.

— Это ваше окончательное решение? — сурово поглядел он на щенка.

— Ок… око… кончательное, — промямлил тот. — Простите, но я… я не могу не хотеть вернуться назад… Я ничего не могу с собой поделать, чтобы не хотеть вернуться назад… Потому что мне пришло в голову, Кадрилис…

— Попрошу вас… вернее, приказываю отныне оставить все эти «пришло в голову» при себе, — холодно отрубил командир и повернулся к Лягарии: — Ваше мнение?

— Я, разумеется, предлагаю смотреть трезво, — выпалила лягушка. — Риск не писк. Ситуация крайне опасная, холодный разум велит возвращаться назад. Но если командир прикажет лететь вперёд, я подниму обе лапы, поскольку командир информирован лучше всех.

— Подлиза! — презрительно бросила Эйнора.

— А мне наплевать на замечания Замарашки-оборвашки! — отрезала лягушка.

— Вы… — хотела вскочить Эйнора, но ремень был натянут слишком туго, и ей оставалось только недовольно поджать губы.

И тут голос, незнакомый голос, тихо, но совершенно отчётливо произнёс:

— Квакушка-подлизушка!

— Кто сказал?! — взвизгнула лягушка. — Я этого не прощу! Я потребую сатисфакции!

— Дзынь-дзынь! — позвонил командир. — Прошу тишины! Прошу порядка! Кончайте дискуссии!

Он и сам не понял, как у него вырвалось такое подходящее слово. Все сразу же примолкли.

— Теперь моя очередь высказать своё мнение, — сказал командир. — Я лично предлагаю лететь дальше. Всё. Теперь подсчитаем голоса. Твинас, Эйнора, Лягария, сам я — за. Против — Кутас.

— Четыре за, один против, — подытожила Лягария.

Кутас почувствовал себя не в своей тарелке. «Я настоящий эгоист, — сокрушался щенок. — Думаю только, чтобы мне одному было хорошо, а про других не думаю. Не зря приятель сердится».

Тем временем командир успел отстегнуть ремень безопасности и покинуть пост, чтобы нырнуть в пилотскую кабину и доложить официальное решение пассажиров: лететь дальше. Лететь во что бы то ни стало! Вперёд, и только вперёд! А когда заяц вернулся назад, в салон, то мог смело идти по полу: «Серебряная птица» опустилась на очередную промежуточную планету. Вероятно, чтобы снова пополнить запасы кислорода или опять залатать старую пробоину.

Отворилась дверь, спустился трап, и новый командир готов был вот-вот выскочить наружу первым, но неожиданно отпрянул и попятился от выхода. Он вовремя вспомнил, что командир должен покидать корабль последним.

— Простите за замечание, — подошла к нему Лягария, — но мне бы хотелось передать вам кое-какой опыт, накопленный мной в период моего руководства. Командир лишь в том случае покидает корабль последним, когда корабль терпит бедствие. А в тех случаях, когда требуется высадиться в незнакомом или опасном месте, командир выходит первым, в авангарде.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил Кадрилис и подумал про себя: «Как бы там ни было, а её советы полезны и всегда кстати. К тому же она прекрасно знает значение сложных и непонятных слов. Надо будет с ней изредка советоваться».

Словно угадав его мысли, Лягария скромно предложила:

— А не могла бы я побыть у вас референтом?

— Ре… фе… ферентом? — еле одолел это слово командир.

— Референт — это специальный советник командира. В качестве вашего референта я могла бы разъяснять пассажирам значение непонятных слов и тем самым экономила бы ваше время. Хотя, — добавила лягушка, — вы прекрасно употребляете иноязычные слова. Об этом говорит ваша фраза: «Кончайте дискуссии». Но при вашей занятости у вас не будет времени объяснять другим.

Но Кадрилис не торопился принять предложение. Возможно, вспомнил все обидные и коварные выходки Лягарии?

— Если я вам не подойду, — вьюном вилась возле командира Лягария, — вы сможете освободить меня от обязанностей и назначить другого референта.

Эти слова рассеяли сомнения командира, и, уже шагая по трапу, он коротко бросил:

— Ладно. Временно назначаю референтом вас.

— Спасибо, — не знала, как и благодарить, лягушка, труся следом и совсем не заботясь о том, что подумают остальные пассажиры: Замарашка-оборвашка, Хромоватый-полноватый и Один Против.

Итак, командир сошёл на планету первым, и, если смотреть со стороны, это зрелище было достойно если не сотни картинок, то хотя бы одной большой картины! Ещё бы — из «Серебряной птицы» спустился по трапу одетый в сверкающую золотом форму командир. При ходьбе планшет постукивал по одному его бедру, а кобура — по другому. Спустившись, он осмотрелся вокруг и подал знак: опасности нет, могут спускаться и остальные. Следом по трапу сползла лягушка, то есть референт командира. За ней появился Твинас, пыхтя от усилий скрыть хромоту. За его крыло уцепилась Эйнора — грациозная и красивая в сшитой собственными руками одёжке! Ах, если бы она знала, как ждал Твинас этой минуты, и будь на то его воля и сила трубки, он сажал бы «Серебряную птицу» сто, тысячу раз на самые разные планеты! Последним ковылял Кутас: лапы его, хотя и зажили, однако были всё ещё в бинтах…

— Кутас! — неожиданно окликнули щенка снизу, и он узнал голос своего приятеля: — Постой! Я мигом!

И рука в рукаве с золотыми позументами обняла щенка, помогая ему проворнее одолеть ступеньки. Кутас радостно запрыгал по ступеням. Его приятель, даже став командиром, остался настоящим другом! Несмотря на то что щенок оказался «один против», — вот так-то!

И под конец в дверях появился пилот Менес. Оглядев с высоты окрестности, он поднял руку в перчатке, чтобы привлечь внимание пассажиров, и обратился к ним:

— Поскольку вы намерены лететь на Тандадрику, мы должны быть готовы к долгому путешествию. Следует основательно проверить все механизмы, заменить изношенные детали и отрегулировать системы управления. Пока я буду занят всем этим, вы можете подышать свежим воздухом и передохнуть.

С этими словами пилот закрылся на корабле.

После последней планеты-телевизора, где воздух был удушливым, как в старом шкафу, здесь дышалось легко и свободно. И был милый глазу простор. Эта планета напомнила путешественникам их родину: те же песчаные пригорки, пересохшее русло речки, клочки трав, одинокие кустики… Только вот ни одного дома, ни одной проторённой тропинки, вспаханного поля, выкопанной канавки или даже свалки. Ни птица не пролетит, ни вспугнутый зверёк не промчится, ни назойливый комар не прожужжит…

— Что там вдали поблёскивает? — спросил вдруг Твинас.

Приглядевшись, пассажиры увидели: повсюду что-то сверкало, будто пригорки утыканы осколками зеркала. Тут кто-то дёрнул Кадрилиса за планшет. Обернувшись, он увидел Эйнору.

— Что вы там видите, командир? — громко спросила она и, понизив голос, добавила: — А в кабине была та штука?

— Вижу, как что-то слабо искрится на пригорках, — тоже громко ответил командир и прошептал: — Увы, той штуки там нет.

— Может быть, там горят электрические лампочки? — снова спросила громко Эйнора и так же тихо добавила: — Чуяло моё сердце, что он спрячет. А рука? Ну та, что под комбинезоном?

— В ясный день никто лампочки не включает, — ответил командир и зашептал: — Руку я не смог рассмотреть, я ведь надевал форму, но впредь буду бдителен.

— Может, он потому и дал вам форму, чтобы отвлечь внимание или просто подкупить, — прошептала Эйнора.

— Да, но он дал мне и револьвер, — отбивался Кадрилис. — Неужели только для того, чтобы я смог защититься от него?

— И вправду странно… — покачала головой Эйнора и как бы ненароком вытащила из-за пояса перчатку. — Признайтесь, это вы накрыли мне… лоб перчаткой?

— Первый раз слышу о какой-то перчатке, — недоуменно пожал плечами Кадрилис, вспомнив про данное Твинасу слово.

— Странно, — снова покачала головой Эйнора и, уходя, напомнила: — И всё-таки вы не спускайте с него глаз.

Она, конечно же, не видела стоящего неподалёку Твинаса и его грустно потупленных глаз. Толстяк сыщик решил, что Эйнора снова обсуждала с Кадрилисом свою тайну, о которой она никогда ему, сыщику, не расскажет. Но, разговаривая с Кадрилисом, кукла вынула перчатку! «Хм… хм… — схватился за трубку Твинас. — Уж не спрашивала ли Эйнора командира, кто положил ей на глаза перчатку и с какой целью? Ну да, она спрашивала зайца именно об этом! Бедняжка потому и терзается, ведь она подозревает, что тайна её глаз кому-то известна. Надо её успокоить, сказать, что перчатка упала на лицо случайно, что никто не сомневается в её слепоте». И сыщик, пыхтя как паровоз, бочком приблизился к Эйноре.