— Первый раз слышу о какой-то перчатке, — недоуменно пожал плечами Кадрилис, вспомнив про данное Твинасу слово.

— Странно, — снова покачала головой Эйнора и, уходя, напомнила: — И всё-таки вы не спускайте с него глаз.

Она, конечно же, не видела стоящего неподалёку Твинаса и его грустно потупленных глаз. Толстяк сыщик решил, что Эйнора снова обсуждала с Кадрилисом свою тайну, о которой она никогда ему, сыщику, не расскажет. Но, разговаривая с Кадрилисом, кукла вынула перчатку! «Хм… хм… — схватился за трубку Твинас. — Уж не спрашивала ли Эйнора командира, кто положил ей на глаза перчатку и с какой целью? Ну да, она спрашивала зайца именно об этом! Бедняжка потому и терзается, ведь она подозревает, что тайна её глаз кому-то известна. Надо её успокоить, сказать, что перчатка упала на лицо случайно, что никто не сомневается в её слепоте». И сыщик, пыхтя как паровоз, бочком приблизился к Эйноре.

— Как голова, всё ещё болит после удара? — спросил он энергичным баском.

— Да, немножко, — ответила Эйнора.

— Ещё бы! — выпалил Твинас. — У нас не нашлось приличного компресса, так мы перчатку использовали… Может, хотя бы сейчас приложить настоящий компресс?

— Спасибо, боль уже проходит, — поблагодарила Эйнора, слегка просветлев лицом.

«Ага, вот я как ловко!» — обрадовался увалень и, приободрившись, предложил:

— А если вам понадобится помощь, чтобы решить заковыристую задачку или каверзную загадку, мы с моей трубкой… всегда… хм…

Эйнора не на шутку встревожилась:

— Какую ещё загадку? И вообще, откуда вы взяли, что у меня есть загадка?!

— Ниоткуда не взял… — растерянно ответил сыщик. — Просто я… вижу всюду вокруг себя сплошные загадки и головоломки. Где надо и где не надо.

— Нет уж, спасибо, — поблагодарила кукла, — лучше не надо!

— Прошу прощения, — попятился на шаг сыщик, чувствуя, что допустил оплошность, был недостаточно осторожен. А попятившись ещё на шажок, он слегка подвернул здоровую лапу и взвыл от боли. Как оказалось, пингвин наступил на что-то колючее, возможно даже, загнал занозу. Приподняв подошву, он осмотрел её: в ногу впился небольшой жук. И в тот же миг раздался вопль Лягарии:

— Что это?! Стряхните! Кошмар!

Первым к ней подскочил командир Кадрилис и стряхнул планшетом с лягушкиной лапы жука. Тот свалился на спину и принялся сучить в воздухе лапками. Кутас приковылял к нему и с любопытством стал разглядывать странное насекомое.

— Чем-то напоминает жука-оленя, — заявил он. — Видел такого на одной картинке.

— Ой! — вскрикнул на этот раз сам командир и заскакал на одной ножке — в другую его ужалил жук. Скорее всего, мстил за родича, которого оглушили планшетом.

— Оглядитесь вокруг, — сказал только что спустившийся на землю Менес, глядя куда-то за корпус корабля.

Осторожно, чтобы снова не наступить на какого-нибудь жука, пассажиры обошли «Серебряную птицу», осмотрелись и обомлели: в их сторону спешили сонмища жуков: казалось, даже земля колышется…

Путешественники и глазом не успели моргнуть, как очутились в окружении крошечных обитателей планеты. Их было столько, что и шагу ступить было нельзя. Игрушки оцепенели и могли только с ужасом взирать на кишащую массу жуков. Впрочем, жуками эти существа можно было назвать лишь условно. У них не было ни перепончатых крыльев, ни надкрылий, ни роговой оболочки. Их тельца были сплошь покрыты розовой щетинкой, а сходство с жуками-оленями им придавали выступающие вперёд клешни да три пары мохнатых лапок.

Эйнора, почувствовав шуршание вокруг себя, нагнулась, приоткрыла глаза и едва не вскрикнула. Но вряд ли бы ей удалось перекричать Лягарию, которая продолжала вопить:

— Кошмар! Кошмар! Кошмар!

— Не волнуйтесь, — попытался успокоить её Твинас, — они не кусаются, пока их не трогаешь. Возможно, они вообще безобидны.

— Кошмар! — кричала как сумасшедшая лягушка, стряхивая жуков с накидки.

Однако самое большое внимание жучки уделили форменному мундиру Кадрилиса, в особенности пуговицам: их золотистое сияние притягивало насекомых, как магнит. Сразу несколько жуков облепили каждую пуговицу, ощупывали её клешнями, молотили по ней лапками, обнюхивали. Другие жуки отталкивали их, чтобы тоже понюхать и попинать лапками. Притягивали жуков и стёкла очков пилота, их зеркальный блеск.

— Смотрите, куда они лезут, — взмахнул перевязанной лапой Кутас.

Трап «Серебряной птицы» стал бурым от карабкающихся наверх жучков. Казалось, невидимая рука раскатывала на ступеньках пушистую ковровую дорожку.

При виде этого зрелища пилот Менес бросился было к кораблю, но вовремя спохватился. Ведь на бегу он передавил бы несчётное множество жуков и тем самым навлёк бы беду. Стоило ему раздавить хотя бы несколько насекомых, как их мохнатые сородичи защипали бы пассажиров до смерти!

— Если они проникнут на корабль, — обречённо сказал Менес, глядя на открытую дверь «Серебряной птицы», — и испортят аппаратуру, мы навеки останемся пленниками этой планеты, потому что никогда больше…

Не успел пилот докончить фразу, как заяц подобно птичке вьюрку выскользнул из облепленного жучками мундира и одним мощным прыжком взлетел на верхнюю ступеньку трапа, а ещё через мгновение исчез за дверью корабля, успев плотно захлопнуть её за собой. Корабль был спасён. Вот когда пригодился горячий нрав Кадрилиса!

— Ура! — воскликнул Кутас.

— Кошмар! — снова завопила Лягария. — Что они вытворяют!

Командирский мундир, словно живой, пополз вперёд — в ту сторону, откуда приползли полчища жуков. Клешнеголовые волокли его на своих спинках, и удаляющиеся золотые пуговицы напоминали улетающих ночных светлячков.

— Трубки морёные! — озабоченно выдохнул сыщик.

Путешественникам ничего не оставалось, как стоять на месте, словно путала в огороде, да стряхивать с себя назойливых агрессоров. Было очевидно, что вслед за мундиром жуки теперь стремились утащить пилотские очки.

— Вам бы лучше снять их, — посоветовал Твинас.

Пилот не отреагировал, будто сказанное относилось не к нему. Игрушки ещё раз убедились, что Менес ни за какие коврижки не покажет глаза и лицо и что очки служат ему своего рода маской.

— А вот мне пришло в голову, — заговорил Кутас, испытывающий к Менесу благодарность за пластырь и искры, — что стёкла очков можно защитить какой-нибудь прозрачной наклейкой, и тогда они не будут блестеть.

Пилот только пожал плечом. Откуда взять наклейку, к тому же прозрачную, когда тут и захудалой тряпочки не найдёшь?

— Я бы с огромным удовольствием ради общей цели отдала бы свою серую накидку, как когда-то отдала значок паяцу, но, к сожалению, накидка не прозрачная, — вздохнула новоиспечённый референт.

— Ловите! — воскликнула Эйнора и метнула в сторону Менеса скомканную перчатку. Перчатка была нейлоновая, просвечивающаяся.

— Вы позволите разорвать ее пополам? — вежливо поинтересовался пилот.

— Да хоть на клочки порвите! — махнула рукой Эйнора.

— Ах, Эйнора, — грустно сказала Лягария, — вот так бы и твоё прошлое разорвать вместе с перчаткой — в клочья, верно?

— А вам, — гордо повернулась к ней кукла, — лишь бы побольнее ущипнуть. Куда до вас этим злющим жукам!

Пилот, прикусив зубами конец перчатки, разорвал её вдоль и кое-как обмотал стёкла очков.

— Чуете, — повёл несуществующим носом Кутас, — какой-то кислый запах?

— Это не запах, а вонь, — заткнула пальчиками нос Эйнора.

— Фи, фи! — замахала лапами под носом референт. — Ну и вонища!

Тошнотворный запах распространялся с той стороны, куда жуки утащили командирский мундир. Похоже, это был условный знак, поскольку жуки все до единого повернули в одну сторону и помчались туда со всех лап. Словно вода схлынула: снова перед глазами заливной луг с редкими пучками пожелтевшей травы да излучина высохшей реки…

— О-ох! — словно сговорившись, выдохнули путешественники.

— Надо признать, — сказала референт, глядя на удаляющихся жуков, — что это прекрасно организованные и дисциплинированные создания. Руководить такими — одно удовольствие.

Сейчас, когда опасность миновала, нашествие жуков стало казаться смешным недоразумением.

— Они залезли даже в мою трубку, чтоб им пусто было, — сонно пробормотал пингвин, подыскивая местечко, где бы прикорнуть.

— Одного мне удалось поймать, я даже хотел завернуть его в обрывок бинта на память, — похвастался Кутас. — А он меня цап!

— А перчатку вернуть? — спросил пилот Эйнору, снимая со стёкол повязку.

— Если вы будете по-прежнему прятать под очками глаза, можете не возвращать, — с лёгкой иронией ответила Эйнора.

— Вы что же, в претензии ко мне, что я прячу глаза? — спросил, приближаясь, пилот.