Германика моргнула. Наверное, ей придется все-таки посмотреть на него.

«Но можно же вести разговор и не глядя, – подумала девушка. – Так даже проще. Можно представить, что это обычный преступник…»

– Как в тот день, когда я тебя встретил. Помнишь, в Базеле…

Германика моргнула еще раз. Кажется, какая-то соринка угодила в глаз. Тут столько дряни летает после штурма. Как же он постарел!

– Рад, что вы успели.

Германика собралась с духом и перевела взгляд на Франчелли. Сделать это оказалось не так уж и трудно. Гораздо труднее было не сравнивать это лицо с тем, что хранила ее память.

– И глаза все те же, – обрадовался Марко. – Знакомое выражение. Не сердись, Герми, так получилось.

– Так получилось?! – Германика медленно раскалялась, и рядом не было никого, кто бы ее остудил. – Ты все рассчитал, да? Ты знал, что мы прослушивали телефон Морригана и отследим СМС?

– Стандартная процедура отработки объекта это и предполагает. – Марко похлопал себя по карманам и растерянно признался: – Курить хочется. Представляешь, не курил сигареты двадцать лет. У тебя нет?

– Дамские. С яблочным вкусом, – едко сказала девушка.

Франчелли скривился:

– Потерплю. Билл не виноват. Он бы никогда меня не предупредил, тем более по мобильному. Я ему нить принуждения посадил.

Видимо, выражение лица у Германики было соответствующее, потому что Марко довольно засмеялся.

– Знаешь, Марко, ты тоже совсем не изменился, – сказала после долгой паузы девушка. – От твоих шуток все так же хочется плакать. Влипаешь в самые мерзкие истории.

Франчелли помолчал. Пошарил в кармане, лицо его озарила улыбка. Он достал маленькую серебряную фляжку, сделал небольшой глоток и выдохнул:

– Герми, ты не видела Дженни. По части влипания в истории она меня значительно превосходит.

– Да, дочка Эдны, – ровно сказала Германика. – Ты все это затеял из-за нее?

– Поначалу из-за Калеба Линдона, а уже затем из-за Дженни. – Марко отпил еще глоток. – Но, строго говоря, все началось по вине мистера Фреймуса. Ты же наверняка читала отчет.

– Не перекладывай ответственность на темника! – возмутилась Германика. – Можно же было обратиться в СВЛ с экстренным вызовом.

– И мою заявку рассматривали бы месяц. Я же знаю, как все это делается.

– Ты бы мог использовать частные каналы…

Марко грустно посмотрел на девушку:

– Ты не думала, что я просто не хочу видеть кого-то из СВЛ?

– Врешь. – Горло Германики перехватило.

– Вру, – согласился Марко. – Хотел тебя увидеть. Но не хотел, чтобы ты меня видела.

Германика шагнула к нему, сердце ее колотилось. Как он постарел! И… совсем не изменился. Эти карие глаза, эта улыбка – ироничная и слегка грустная. – Марко, я…

– Шеф! – Жозеф выглянул из-за искореженного куска железа, в котором с трудом угадывались очертания большого грузового контейнера. Зверодушец уже вернулся в человеческий облик, переоделся в спецкомбинезон СВЛ и где-то даже раздобыл бутерброд. – Шеф, прибыли Макфи, Торрес, Вазизи, Верлиока. Все здесь, короче.

Марко поднялся:

– Не будем заставлять ждать старых друзей.

Он галантно предложил ей локоть, но Германика проигнорировала подобный знак внимания и пошла вперед. Марко не сбежит.

«Беги, беги! Неужели ты не понимаешь, что тебя ждет?! – Девушку трясло. – Трибунал Магуса!»

Франчелли следовал позади, и Германике Бодден с каждым шагом становилось все больше не по себе. Этот хитрец опять что-то задумал. И у девушки росла жуткая убежденность, что на сей раз дело не обойдется тридцатью годами чьей-то жизни.

Ледяная химера легко выскользнула сквозь один из проломов в крыше. На счастье Ллиюр и Калеба, которые в этот момент представляли собой единое существо, наблюдатели СВЛ – чайки и голуби, уже покинули небо. Не было на крыше и оперативников – внизу уже работала команда зачистки.

Химере повезло и в том, что над городом висела плотная пелена облаков и смога, которая надежно укрывала ее от смертоносных солнечных лучей. Соволемур распахнул полупрозрачные крылья и спланировал вниз, в частую решетку улиц и переулков, где сонным зверем ворочался морской туман, притекший из бухты. В лапе химера держала маленький ларец черного дерева.

Дженни проснулась от запаха кофе. Кофе! Она выпрямилась в кресле и, как зомби, поднялась на дрожащих ногах. Сделала два шага, нащупала край стола и рухнула на деревянную лавку. Глубоко вдохнула этот запах – будоражащий, горячий, обволакивающий. Взяла чашку и сделала осторожный глоток.

– Боги! Какое счастье! Хоть один человек в Норвегии умеет варить кофе!

Сейчас она была готова расцеловать Арвета.

– Скажи, твоя семья, они язычники?

Дженни поперхнулась и едва не пролила прекрасный кофе.

– Арвет, – выдавила она. – Ну у тебя и вопросы с утра.

– Ты довольно часто говоришь «боги». Не Бог, не Господи, а именно «боги». Это с чем-то связано?

Дженни проморгалась, отхлебнула кофе и задумалась. Арвет был серьезен, как никогда. Утро выдалось безоблачным, солнце вставало в синем небе и на полу лежали теплые фрагменты света, рассеченные оконным переплетом. Но юноша был собран, подтянут и спокоен. Похоже, он не только протопил печь с утра и сварил кофе, но и успел сделать зарядку, проверить снегоход и переделать кучу мелкой работы.

– Не знаю, – Дженни рассмеялась. – Я никогда не думала об этом. Просто у нас часто так говорили в цирке, вот я и подхватила, наверное. Но всяких там кровавых обрядов я не совершала, даю слово!

Скупая улыбка – вот все, что позволил себе Арвет. Но он хотя бы немного расслабился и принялся сооружать завтрак.

Уже доедая второй сэндвич с семгой, Дженни вдруг задумалась – а ведь и правда, в каком-то смысле она была такой махровой язычницей, куда там всем этим доморощенным неоязычникам, которые прочитали полторы книги по истории и брошюрку по этнографии и начали скакать по лесам и полянам, завернувшись в простыни. Она была наследницей живой и древней Традиции, которая насчитывала не одну тысячу лет – и у которой были зримые и порой очень убедительные доказательства ее правоты. Да она сама была таким доказательством!

– А это важно для тебя? – спросила она, когда Арвет уже укладывал рюкзак. Сама Дженни в этот момент подводила глаза – в рюкзаке Йоханны обнаружилась походная косметичка. Вообще, он был набит кучей полезных вещичек, от выкидного ножа до небольшой аптечки. Имелось и небольшое количество этих чудны́́́́х норвежских бумажек, которые они называют деньгами. А также – о чудо! – шерстяной свитер тонкой вязки, белый, с традиционным красным рисунком. Дженни с наслаждением скинула с себя хотя бы одну Бьорнову тряпку – страшно надоевшую ей растянутую толстовку. Вообще, видно было, что Йоханна обстоятельно подготовилась к побегу, и Дженни уже второй раз помянула ее добрым словом. Кто бы мог подумать, что под этими фиолетовыми перышками и фрагментами металла таилось доброе, хотя и довольно склочное сердце.

«Если вдруг меня еще раз занесет в «Озеро троллей» – хотя, чур меня, конечно, – надо будет сказать ей спасибо», – заметила Дженни.

Осталась еще одна ресничка, и она будет окончательно готова встретиться с норвежской зимой лицом к лицу.

– Ты о чем?

– Я говорю, для тебя это имеет значение – язычница я или нет? Ты бы не стал меня спасать, если бы я поклонялась, например, Одину? – Дженни захлопнула косметичку. Все, она готова выступать.

– А ты поклоняешься?

– Нет.

– Тогда и говорить не о чем. – Арвет затянул рюкзак, закрыл его, проверил все замки и остался доволен. – Пойдем, пора выезжать.

Дженни осталась сидеть с открытым ртом. Как он резво распоряжается!

– Погоди-ка! – Она запрыгнула в сапожки, намотала шарф, нахлобучила шапку и выскочила на открытую террасу, держа в одной руке куртку, а в другой рюкзачок. В запальчивости она и не заметила, что ее сапоги и куртка заботливо высушены у печки, так же, как и не обратила внимания, откуда взялись теплый шарф и шапка – шерстяная, с большим помпоном и ушами-застежками.

– Ты что это имеешь в виду?

– В смысле? – Арвет закрыл дверь на замок и спрятал ключ над косяком. Подергал дверь – заперто надежно, подхватил рюкзак и пошел вниз, к снегоходу. Дженни засеменила следом, на ходу одеваясь.

– Нет, ты притормози! Ты что – не стал бы меня спасать, если бы я была язычницей?

– А ты…

– Это гипотетическая ситуация! – Дженни рубанула воздух ладонью. – Отвечай сейчас же. Ты что – бросил бы меня из-за такой ерунды?

Арвет поднял голову, отставил канистру и завинтил крышку бензобака. Заправились под завязку. Теперь надо закрепить обратно все канистры. Остальное снаряжение уложено. Осталось только понять, едут ли они вообще.

– Это вовсе не ерунда, – мягко возразил он.

– Ах, не ерунда! – Девушка задохнулась от возмущения. – То есть ты бы мне не помог, если бы я мазала петушиной кровью какого-нибудь деревянного болвана или закалывала барашка в жертву мертвым? А вот если бы я жгла дурацкие свечки или протирала штаны на коленях, то помог бы? Ты это хочешь сказать? А если я была неверующей, ты бы меня вообще оставил в той пещере? Так, что ли?