— Твоя мама смогла бы птицу с дерева заманить к себе на кухню. А этот малыш, мышонок Нимбало, хороший товарищ. Доброе пополнение в нашем аббатстве. Ты, конечно, поможешь ему освоиться, Мгера.

— Мы вместе поможем ему, Крегга, — поправила барсучиху Мгера, присаживаясь на край ее постели.

— Может быть, если я поправлюсь, но никто не живет вечно.

Мгера вдруг принялась принюхиваться и рыться в подушках.

— Что случилось, Мгера?

Мгера поднесла к носу барсучихи полоску зеленой ткани.

— Опять. Еще одна. Выцветший зеленый. Домотканый. Пахнет сиренью. Как он оказался в твоей постели?

— Откуда это знать слепой барсучихе, да еще тяжко раненной?

— РОСНА, — прочитала Мгера. — Что же это значит, Крегга?

К кухне устремились многие обитатели Рэдволла, так как никто за весь день не смог толком перекусить. Нимбало отдал должное всем блюдам, начиная супом и кончая десертом. Филорн попыталась его разговорить.

— Должно быть, вы с Дейной пережили множество приключений. И можете рассказать нам, так ведь? Позвольте, я наполню ваш кубок Октябрьским элем.

Нимбало почувствовал, что душа его оттаяла. Куча хорошей пищи, внимательные слушатели. Он прикончил остаток свекольно-картофельного пирожка с репой и запил добрым глотком эля.

— Да-а, мэм, верно. Благодарю вас, мэм. Вот однажды мы с Тагом, то есть с Дейной, попали в логово змей. Но что нам с Дейной змеи. А вот скажите, довелось ли вам попробовать пирог из змеерыбок?

— Из змеерыбок? — ужаснулась Филори. — Даже не слыхала. А ты что, пробовал?

Нимбало подмигнул притихшим соседям по столу:

— Трудно поверить, но именно так.

Струйки сизого дыма ползли вверх, обвивая кроны деревьев. Над костром из шишек и сухих ветвей висел котел, в котором что-то булькало. Стоящий рядом Командор помешал содержимое, попробовал и повел хвостом.

— Слек, еще раков. Блек, наруби перца и луку.

Две крепкие сестрицы-выдры, Слек и Блек, быстро выполнили поручение, и очень скоро Командор протянул им поварешку.

— Попробуйте и скажите, что вы об этом думаете.

— Да-а… Воду зажжет.

— Не-е… Такого никто больше не сварит.

— Х-хе, не вздумай сказать это своей матери, — усмехнулся Командор.

Дейна так и не приходил в сознание, неподвижно лежал на носилках.

Слек потрогала его сухой и горячий нос и обратилась к Командору:

— Бедный парень три дня ничего не ел. Может, попробуем покормить?

— Никакой еды! — погрозил ей лапой Командор. — Каплю воды время от времени, и больше ничего. А теперь все наполните свои миски и подождите меня за излучиной. Да не перестарайтесь, оставьте для Рукки побольше. Я хочу ее развеселить.

Когда команда с полными мисками удалилась, Командор подошел к толстой лиственнице. Дерево давно умерло, сердцевину выели грызуны и насекомые, но ствол все еще стоял на берегу. Вождь выдр погладил его, отступил на полшага и ударил по нему хвостом.

Буммм!

В прибрежных скалах откуда-то появилась невероятно древняя выдра. Шерсть ее казалась серебряной, но по большей части скрывалась под черным плащом с капюшоном, расшитым ракушками и раковинами, кораллами и янтарем, полированными камнями и осколками хрусталя. Согнутая возрастом выдра передвигалась при помощи тяжелой суковатой палки. Во рту ее не сохранилось ни зуба, но глаза сверкали ярче, чем золотые серьги в ушах.

Командор поклонился:

— Рукки Гарж, рад видеть тебя в добром здравии!

Старуха причмокнула деснами, прежде чем ответить:

— Хах-х, это ты, малец-сорванец, пострел речной? Небось, твои обжоры вылакали весь мой суп?

Командор почтительно проводил выдру к котлу.

— Они только попробовали, королева моя. Лучшее для тебя оставили. Вот отведай.

Рукки Гарж запустила поварешку в кипящий котел, оттуда — прямо в рот, и враз опустошила ее. Она почмокала, облизала губы:

— Лучше меня варишь, молодец. Ну, ты ведь не придешь повидать Рукки без нужды. Что болит?

Командор показал на Дейну:

— Принесли беднягу из аббатства. Стрелой ранен. Кроме тебя, никто не сможет ему помочь, кудесница.

Рукки понюхала рану Дейны, подняла его веко и заглянула в глаз, потерла нос, ощупала лапы. Приподняла и отпустила хвост. И все время бормотала при этом:

— Хах-х, Рэдволл… Ученые, хах-х… Пчелиного жала вытащить не смогут… х-харх-х-х…

Командор нарушил почтительное молчание:

— Верно, моя волшебница, но ты ведь сможешь?

Рукки вернулась к котлу и отправила в рот еще две

поварешки кипящего супа.

— Юска! Крашеный. Плохо. Х-х-а-а-ах, плохо. Зачем лечить нечисть?

Командор пустился в пояснения, а Рукки еще два раза зачерпнула из котла.

— Дейна сын моего старого друга. Юска захватили его еще ребенком. Риллфлаг его отец. Филорн — мать. Она еще живет в аббатстве с дочерью, сестрой Дейны. Сестру зовут Мгера.

— М'х-и-и-и-ира… М'и-и-и-и-и-и-и-ира… Имя мне нравится. Хорошее имя. Я исцелю его.

Командор не двинулся с места, зная, что Рукки терпеть не может лапопожатий, объятий и вообще прикосновений.

— Спасибо тебе, Рукки Гарж. Котел с супом для тебя я буду держать на огне день и ночь.

Она оперлась на палку:

— Хах-х, много надо будет супа, много… осенние яблоки падать начнут, тогда готов будет твой Дайна… Дейна.

Командор постарался не показать удивления.

— Да, долго…

— Долго, долго… Стрелу надо убрать, да и картинки его не красят.

Тут удивление Командора прорвалось наружу:

— Как, ты и татуировки уберешь?

— Могу, могу. Я тебе щуку на лапе наколола, помнишь?

— Как же, как же. Давно это было. — Командор посмотрел на свою лапу.

— Могу наколоть, могу убрать. И метку на лапе уберу. Будет порядочным речным псом, а не нечистью.

По указанию Рукки Командор перенес Дейну в ее пещеру и уложил на длинный уступ скалы, устланный мхом. Жилище Рукки напоминало плащ его хозяйки. От пола до потолка пещера сверкала, поблескивала, светилась хрусталем и металлом, янтарем и сердоликом, малахитом и гагатом. Все это великолепие освещали два больших фонаря, наполненных светлячками.

Командор вытащил нож Сони Рата:

— Маленький подарок нашей спасительнице. Тебе, Рукки.

Рукки отпрянула, спрятав лапы под плащ.

— Красивый… Но кровавый… Х-х-х-х, кровавый. Много крови пролил. Не прикоснусь к нему. Воткни в ту стенку.

Командор выбрал место и погрузил лезвие в узкую расщелину.

Что мне теперь делать?

Старуха отмахнулась от него:

— Убирайся. Иди суп варить. Понадобишься — позову, поможешь. А грубиянов своих шумных держи подальше, подальше. Иди, малец, иди.

Командор еще не успел выйти, а Рукки уже подбросила в очаг трав и корней, от которых повалил беловатый дым. Предводитель выдр поспешил убраться прочь от незнакомых запахов, а Рукки открыла темную лакированную шкатулку и начала подбирать инструменты.

Выдры окружили Командора, чтобы выслушать его распоряжения.

— Рукки говорит, что исцелит Дейну, но только к началу осени, когда начнут падать поздние яблоки. Я остаюсь здесь, суп варить. Блек и Слек, возвращайтесь в аббатство. Филорн успокоите. Ухо держать востро, нечисть может снова нагрянуть.

Желающих вернуться в Рэдволл было достаточно, и после споров сестры-двойняшки с двумя дюжинами выдр наконец отбыли, а Командор вернулся к пещере Рукки и присел у костра, погруженный в свои мысли.

Уже шесть дней лежала раненая Крегга на горе из тюфяков под портретом Мартина Воителя. Брат Хобен и сестра Алканет вышли из Большого зала на воздух. Алканет зябко спрятала лапы в рукава.

— Шесть дней она сражается за свою жизнь. Невероятно!

Хобен улыбнулся и кивнул:

— Да, нашу Креггу так просто не одолеешь. Она еще оправится.

Сестра Алканет поморщилась:

— Вы все почему-то считаете, что Крегга будет жить вечно. Но бессмертных существ нет на свете. Крегга очень стара. Кроме того, стрела попала почти в сердце. Уж я-то ее рану видела. К сожалению, ее дни сочтены.

— Уверяю вас, сестра, большинство рэдволльцев знают об этом. Жизнь не бесконечна, но надежда теплится, пока продолжается жизнь. И я прошу вас, сестра, не торопиться с разговорами о ее смерти.

Сестра смерила Хобена ледяным взглядом:

— Как хотите, как хотите.

И, гордо выпрямившись, она удалилась своей обычной деревянной походкой.

Мгера и Фавилла устроились на подушках рядом с барсучихой. Крегга чаще всего спала, но Мгера то и дело забегала в Большой зал, чтобы проведать матушку-барсучиху и сообщить ей местные новости.

— Знаешь, Крегга, нынче вечером в твою честь готовится маленький праздник.

Фавилла в ужасе прикрыла глаза хвостом:

— Мгера, это же сюрприз, а ты… Что скажет брат Бобб?

— Да я уже знаю, знаю, — усмехнулась Крегга. — Слышала, как Бобб с Броглом меню обсуждали. Я здесь много чего слышу. Вот сейчас, например, к нам пожалует сама чума.