Принес юноша домой солнечную воду, обрызгал отца и оживил его.

Жили мать с сыном. Они были так бедны, что не имели даже дома, где жить. Так и бродили с места на место. Цхэтаг охотился и тем кормил свою мать. Вот однажды мать с сыном набрели на развалины. Вошли внутрь, прибрали, покрыли крышей и поселились. Мела как-то мать пол и нашла веретено. Подобрала его, в молоке мыла, в вате хранила – выросло веретено в дэва, и стал дэв мужем матери. Затяжелела мать и родила сына – Дэвтага. Мать боялась Цхэтага и зарыла маленького Дэвтага в горячую золу. Пришел Цхэтаг с охоты и говорит:

– Мать, что это зарыто в золе?

– Ничего, сынок, я всегда после твоей охоты кости в золу зарываю.

– А ну-ка, отрой.

Не хочет мать. Цхэтаг сам отрыл и нашел Дэвтага.

– Не знал я, мать, что у меня есть брат, а ты хотела его сжечь.

Растет Дэвтаг – за день на одну ладонь, за ночь – на пять, вырос большой, и полюбила его мать больше Цхэтага. Решила мать убить Цхэтага. Поставила она мужа-дэва в дверях и велела ему, как вернется Цхэтаг с охоты, ударить его дверным болтом по голове и убить.

Побежал Дэвтаг навстречу брату, повис у него на спине, обнял за шею, – пожалел дэв сына, не смог опустить болт, и спасся Цхэтаг.

– Что делать? – говорит дэв.

– Полезай на крышу и сбрось жернов на голову Цхэтагу, – отвечает мать.

Побежал Дэвтаг к брату и просит:

– Посади меня на плечи.

– Тогда не просился на плечи, когда был вот так мал, а теперь просишься? – говорит Цхэтаг.

Нет, не отстает Дэвтаг, возьми да возьми на плечи. Взял его Цхэтаг, посадил на плечи и так вошел в дом. Дэв опять не сбросил жернов, побоялся убить сына – опять спасся Цхэтаг.

Сказала мать Цхэтагу:

– Заклинаю тебя именем матери, скажи, не спишь ли ты где, кроме дома?

– Да, – сказал Цхэтаг, – если не высплюсь далеко в поле, не могу охотиться.

Решил дэв – как заснет Цхэтаг в поле, наброситься на него и убить. Услышал Дэвтаг и попросил брата: возьми да возьми меня на охоту.

– Ты и дома меня не слушаешься, а на охоту просишься, – говорит Цхэтаг.

Не отстает Дэвтаг, взял его с собой брат. Пришли в поле. Заснул Цхэтаг. Собрались над ним тучи. Только хочет дэв упасть на Цхэтага, взял Дэвтаг лук, приладил, запустил стрелу и попал прямо в дэва. Проснулся Цхэтаг и говорит Дэвтагу:

– Ты пойди на белую гору, там хорошее место и зверь мелкий. Я пойду на красную гору, там и зверь крупный и место злое. Кто жив останется, утром пойдет к ручью и подставит воде горсть; если жив другой, наполнится горсть водой, если умер – кровью.

Утром Дэвтаг пришел к ручью, подставил горсть, а она вся кровью наполнилась. Полились из глаз слезы, сожгли щеку. Пошел искать брата на красную гору.

Много охотился Дэвтаг, наохотился, кости вместо столбов врыл, кожей перекрыл, сделал палатку. Появился вдруг огромный дэв.

– Входи в палатку, – говорит дэву Дэвтаг.

– Твоего оружия боюсь.

– Что же мне с ним делать?

– Увяжи моими волосами.

– Давай волосы.

Дал дэв волосы, бросил их Дэвтаг в огонь, сжег и говорит:

– Входи.

– Твоих собак боюсь.

– Что же мне с ними делать?

– К моему жернову привяжи.

– Давай жернов.

Дал дэв, а Дэвтаг забросил жернова за гору и говорит:

– Входи в дом.

Вошел дэв и стал пожирать золу и угли.

– Что ты жрешь? – говорит Дэвтаг. – И впрямь ты дэв этакий, столько мяса, а ты на золу набросился.

А дэв говорит:

– Поем золу и угли, потом мясо, а потом тебя.

Съёл дэв золу и угли, съел мясо и пошел на Дэвтага.

А тот как кликнет своих собак:

– А ну, мои гончие, сюда!

Бросились гончие, окружили дэва и загрызли его. Отрубил Дэвтаг голову у дэва, разрезал брюхо, и столько людей, солнц и лун оттуда вышло, что места всем не хватило. И Цхэтаг вышел. Пошли братья домой. Дорогой заспорили. Дэвтаг говорит:

– Я больше потрудился.

Цхэтаг говорит:

– Нет, я больше.

– Ну, так станем друг против друга и выстрелим; кто больше потрудился, в того не попадет, кто меньше – попадет.

Выстрелили, попало Цхэтагу в мизинец и убило. Тогда Дэвтаг с горя ударил себя мечом и умер. Зашумели гончие, завыли, забеспокоили небо. Послали боги на землю ворону узнать, что там за шум. Спустилась ворона, выколола братьям глаза, сожрала и поднялась. Спросили боги:

– Ну, что там?

– Мужики и бабы бегают, шумят.

А гончие все шумят, воют. Послали вниз голубя.

– А ну, голубок, только ты один говоришь правду, пойди, узнай, что там сталось на земле?

Слетел голубь, вымазал лапки в крови и поднялся.

Спросили боги:

– В чем же дело?

– Дэвтаг и Цхэтаг подрались и убили друг друга.

Послали опять голубя, дали нитку-яхонт: «Продень в глазницы, обмой серебряной водой, осуши золотым полотенцем – оживут». Сделал все голубь.

Ожили Дэвтаг и Цхэтаг и пошли домой. Пришли. Испекла мать хлеба – для себя и Дэвтага из муки, для Цхэтага – из толченых дэвовых костей. Дэвтаг сказал:

– Мать, принеси мне чесноку, живот болит.

Пошла мать за чесноком. Взял Дэвтаг и переменил хлеб – тот, что для Цхэтага был, положил матери, а материн положил Цхэтагу.

Съели Цхэтаг и Дэвтаг хлеб. Съела мать и окаменела, оттого что хлеб был из дэвовых костей.

Зажили братья счастливо. А с матерями-изменницами со всеми так будет, как с этой.

Эту сказку рассказал Арсен Ониани, а он слышал ее от матери.

Жил на свете царь. У него было три сына. Пришло время женить их. Царь сказал:

– Пустите стрелы, сыновья мои, куда они залетят, оттуда и берите себе жен.

Так и сделали.

Пустил старший сын стрелу, и упала она во дворе одного царя. Женился старший сын на дочери этого царя.

Пустил стрелу средний сын, упала она во дворе советника царя. Женился средний на дочери советника.

Пустил стрелу младший сын, и упала она в болото. Пошел младший сын, с трудом отыскал свою стрелу, вытащил ее из болота, и выскочила за стрелою лягушка.

Рассердился царевич, отшвырнул лягушку, а она к нему. Гонит, он ее, ругает, а она все не отстает. Как ни злился царевич, прискакала лягушка вместе с ним во дворец.

Не захотел отступать от слова царь, поженил сына на той лягушке. Смеются старшие невестки, смеются, издеваются над деверем, радуются его позору. Молчит царевич, терпит, да и что ему делать?

Разделились братья, остался младший сын со своей лягушкой. Взял он в услужение одну женщину: какая, мол, хозяйка лягушка? Но как только уйдут из дому муж и та женщина, лягушка сбросит свою лягушечью шкуру, превратится в прекрасную женщину; такая она красавица, такая, что лучи ее красоты освещают весь дом. Завертится она по дому, подметет, уберет все, вычистит, поставит варить обед, потом влезет опять в свою лягушечью шкуру и прикорнет у очага.

Так прошел год. Призвал царевич работницу, говорит:

– Давай сосчитаемся, сколько я должен тебе за год, хочу заплатить тебе за труды.

А работница отвечает:

– Ничего ты мне не должен, ничего я не делала, целый год без дела ходила.

– Кто же делал всю работу, кто следил за моим домом?

– А почем я знаю?

Решил юноша подстеречь и узнать, кто работает у него в доме, спрятался.

Лягушка подумала, что он ушел, скинула свою лягушечью шкуру, отбросила ее, стала такой красавицей, что лучи ее красоты осветили весь дом. Засуетилась она, прибрала все, замесила тесто, поставила хлеб и взялась разводить очаг. Тут вышел из своего угла муж, схватил лягушечью кожу и бросил в огонь.

– Не жги, – закричала она, – пожалеешь!

Но было поздно. Зажили муж с женою вместе ладно да счастливо. Пошел слух о той красавице по всей земле. Узнали и старшие невестки, злятся-злятся, готовы лопнуть от злости.

Вскоре царь позвал сыновей с невестками к себе в гости. Лягушка-невестка послала к старшим невесткам человека:

– Бумаги не хватило на платье, не пришлете ли кусочка?

Те ответили:

– Мы сами шьем платья из бумаги, самим не хватает.

Поверили они лягушке-невестке, сшили себе бумажные платья, чтоб ехать в гости к царю.

Лягушка-невестка опять послала к старшим невесткам человека:

– Не одолжите ли лошадь, осла или хоть собаку – ехать к царю в гости?

– Нам самим нужны и лошадь, и осел, и собака.

Нарядились они в бумажные платья, сели: старшая невестка на кобылу, вторая на осла. На собаку погрузили кладь и поехали к свекру.

А лягушка-невестка сказала мужу:

– Поезжай на мою родину, скажи: «Прошу я прислать красного коня, синего коня и белого коня!»

Муж все исполнил. На красного коня села сама красавица, на синего посадила мужа, на белого нагрузила кладь – и поехали к свекру.

Когда осталось полпути, лягушка-невестка вызвала проливной дождь. Старшие невестки в своих бумажных платьях промокли насквозь, еле живые доехали, а как стали входить к царю да садиться за стол, все их платья обмякли и оборвались. Промокшие, пристыженные и обозленные старшие невестки отправились обратно, а невестка-лягушка с мужем остались гостить у царя.