– В том-то и дело, что есть! – оживился Скряга. – Но для того чтобы разбогатеть ещё больше, мне нужны шестьдесят тысяч золотых реалов, а у меня на руках только двадцать!

– Но что вы станете делать с такими деньгами?

– Давайте торговать вместе! – предложил скупой. – Каждый из вас вложит в дело по двадцати тысяч, и мы закупим весь хлеб в Кастилии, а потом продадим его в Андалусии, где был плохой урожай и где хлеб очень дорог. Поверьте – каждый из нас будет с прибылью. Один выручит больше, другой – меньше, но барыши мы разделим поровну. Через год встретимся в Мадриде, сложим все деньги в кучу, и каждый получит третью часть.

Конечно, Скряга боялся прогадать. Потому-то он и поставил друзьям такое условие. «Если они выручат больше, чем выручу я, всё равно получу не меньше других!» – так думал Скупой и ждал, что же ответят ему компаньоны.

Сеньор Справедливость сказал:

– Я готов вам помочь. Ведь те, у кого нет хлеба, его получат. А это справедливо.

– И мне по душе ваше предложение, – отозвался сеньор Доброта. – По-моему, это доброе дело.

Сговорились. Каждый пошёл в свою сторону и принялся за дело. «Покупать дёшево, продавать дороже – такой всегда бывает торговля», – так думал скупой и ожидал больших барышей.

Прошёл год. Конечно, Скряга раньше всех закончил свои дела: он был опытен в торговых делах и первым явился в Мадрид. Не втрое, в пять раз заработал он на торговле хлебом. У него было уже сто тысяч реалов! «Но сколько же заработали сеньор Справедливость и сеньор Доброта? Наверное, ещё больше!» – волновался скупой и с нетерпением ожидал своих компаньонов.

Он прождал целый месяц, но не дождался и решил сам пойти им навстречу.

В Ла-Манче, в сухой степи, встретил он сеньора Справедливость.

– Какова прибыль? – даже не поздоровавшись, закричал он своему компаньону.

– Как и следует по справедливости, – спокойно ответил тот.

– Но какая же?

– За что купил, за то и продал, – отозвался сеньор Справедливость. – Разве было бы честным наживаться на чужом горе?

Скупой так и ахнул.

– А сеньор Доброта? Вы о нём не слыхали?-закричал он.

– Как же, я встретил его в Деспаньяперрос: он заработал немало денег, а теперь ходит по городам и селениям и раздаёт их направо и налево, он раздаёт их каждому, кто у него ни попросит!

Услышав это, сеньор Скряга вскипел от гнева и стал похож на быка в мадридском цирке, готового броситься на тореро и пронзить его своими рогами. Он ничего не ответил и побежал разыскивать сеньора Доброту.

«Безрассудный! Он раздаст все деньги, а потом потребует, чтобы мы делились с ним поровну!» – думал Скряга.

Он догнал Доброту в горах. Сеньор Доброта шёл над крутым обрывом и напевал весёлую песенку, а на боку у него висел совсем пустой кошель.

«Нет, я не стану делиться деньгами с этим дурнем», – решил скупой. Подкрался к Доброте, схватил его и сбросил в пропасть. После этого он возвратился в Мадрид, где его ожидал уже сеньор Справедливость.

– Но где же сеньор Доброта? – спросил он скупого.

– О нём не стоит и вспоминать! – ответил Скряга. – По своей доброте, а вернее по безрассудству, он остался ни с чем и отказывается от своей доли. Итак, сложим все деньги вместе и разделим их пополам.

– Нет, с этим я не согласен, – разгорячился сеньор Справедливость. – По условию Доброта должен получить столько же, сколько каждый из нас! Только такой делёж будет справедливым!

– Но он сам отказался от своей доли!

– Я этого не слыхал!

– Не будьте глупцом!

– Не будьте несправедливым!

Они поспорили. Скряга выхватил из-за пояса нож-наваху и выколол Справедливости правый глаз. Он убил бы его, если бы Справедливость не обратился в бегство.

Так кончились торговые дела трёх именитых сеньоров.

А что было дальше?

Сеньор Скряга растолстел ещё больше и стал таким скупым, что, говорят, носит свои сапоги под мышкой, чтобы не изнашивались подошвы. Зато деньги гребёт лопатой.

А Справедливость, как и прежде, остался судьёй-алькальдом. Правда, как мы уже знаем, у него нет правого глаза, и одним левым он замечает только половину несправедливостей, что творятся вокруг него.

Нет, не сладко живётся теперь людям в маленьком городке в горах Кастилии. Часто, часто вспоминают они сеньора Доброту и спрашивают друг у друга:

– А он скоро вернётся?

– Скоро ли нас утешит?

Они ждут его каждый день и верят, что он вернётся не сегодня, так завтра. А если веришь в завтрашний день, то и сегодняшний кажется веселее.

***

Из плохой рассады хорошей дыни не вырастишь.

Мы, как погонщики мулов: куда ни пойдём, а всё встретимся.

На большой реке и мост большой строится.

Куда сердце тянется – туда и ноги спешат.

Будь с другими хорош, и тебя никто не обидит.

«Не запачкай меня!» – сказал котёл сковородке.

В суровых Иберийских горах, где летом солнце обжигает бесплодную землю, а зимою холодный ветер срывает с деревьев листья, в маленькой хижине на самом краю селенья жила бедная женщина. У неё не было никого, кроме единственной дочери, доброй, трудолюбивой девочки. Мать крепко её любила и подарила дочери то, что было ей всего дороже, – ожерелье из кораллов.

Однажды сказала дочери:

– Возьми кувшин и спустись за водой к источнику, что течёт позади селенья. Мы сварим с тобой похлёбку из бобов со стручковым перцем.

Так говорила она дочери каждое утро.

Девочка взяла высокий кувшин и проворней серны побежала вниз по крутой горной тропинке. Источник блестел среди камней, как серебряная ниточка. Добежав до воды, девочка сняла с шеи своё ожерелье и положила его на берегу. Она боялась, что ожерелье скатится в воду: ведь это был подарок любимой матери! Потом взяла в руки кувшин, наклонилась к источнику и вдруг ей показалось, что кто-то на неё смотрит. Оглянувшись, она увидела нищего. Одетый в лохмотья, с большим мешком на плече, старик сидел у самой воды и пристально смотрел на девочку злыми чёрными глазами. Девочка так испугалась, что, едва зачерпнув воды, опрометью побежала к дому. Только ступив на порог, она спокойно вздохнула и тут же вспомнила, что позабыла у источника своё любимое коралловое ожерелье.

Нехотя побрела девочка обратно к источнику. Приблизившись, притаилась за большим камнем и увидела, что страшный нищий всё ещё сидит на том же месте. Как проворная змейка, девочка выскользнула из-за камня, чтобы схватить своё ожерелье, но не успела: старик вскочил, набросился на девочку и затолкал её в свой мешок.

Взвалив на плечо ношу, он отправился по горным деревням просить милостыню. Старый нищий был очень хитёр. Остановившись в первой же деревне, он принялся кричать громким голосом:

– Посмотрите, послушайте! Перед вами великое чудо – поющий мешок! Не жалейте денег, подойдите поближе – убедитесь сами, что он прекрасно поёт.

Зеваки сбежались со всей деревни. Ещё бы – поющий мешок встретишь не каждый день! А старик, замахнувшись своей толстой дубинкой, обратился к мешку зловещим голосом:

– Пой, мешок! Хорошенько пой! А не станешь петь – отведаешь палки!

Девочка испугалась, что старик её ударит. Она не посмела ослушаться и, чуть не плача, запела дрожащим голосом:

Девочка пела очень хорошо, и людям нравилось слушать её пение. Куда бы старик ни пришёл, крестьяне подавали ему кто сентаво, кто два, кто пшеничную лепёшку, а кто и куриное крылышко. Старик всё съедал сам, а девочке не давал ничего, кроме чёрствых корок. Она сидела в тёмном мешке и горько плакала.

Так бродил нищий из дома в дом, из селенья в селенье и однажды снова забрёл в маленькое местечко в суровых Иберийских горах, где жила бедная женщина, мать несчастной девочки.

– Пой, мешок! – закричал на всё селенье старик.

И мешок жалобно запел:

Конечно, мать сразу узнала голос своей пропавшей дочери, но не сказала старику ни слова. Она понимала, что силой мешка не отнять, и обратилась к нищему так ласково, как только могла:

– Сеньор нищий, время позднее, а ветер крепчает. Ночью хлынет дождь и размоет все дороги. Переночуйте в моём доме: у меня вы найдёте и ночлег и ужин.

Старик согласился и вошёл в дом, а мать поставила перед ним на стол всё, что было в доме. Не забыла принести и бочонок крепкого сладкого сидра и так напоила нищего, что он вскоре уже уснул мёртвым сном. Тогда мать развязала мешок и со слезами расцеловала свою несчастную дочь. Она уложила девочку в постель, укутала тёплым одеялом и дала ей сухарей в вине. А в мешок посадила кота и собаку.