Глуа одобрительно кивнул, примерился и, ловко перехватив палку кончиком хвоста, несколькими точными движениями превратил круг в овал, вытянутый по ходу ложбины:

– Ну, а теперь выкопайте по моей отметке канавку и выложите её плоскими белыми камешками, чтобы было заметней, где проходит линия.

– Ты что, отметил место своей будущей кладки? Решил яичко снести? – продолжал подтрунивать капитан.

У него с Глуа ещё со Змеиного острова, когда Джим чуть-чуть не забросил в пасть гранату-лимонку, сложились обострённо-дружеские отношения, временами переходящие в пикировку. О таких говорят: «Вместе тесно, а врозь – скучно!»

– Нет, это стартовая площадка! – вполне серьёзно ответил Глуа. – Отсюда «АРЗАК» отправится в Слоистые миры.

Капитан понял, пора отбросить шутки в сторону, и возглавил работу по созданию яхтодрома. Дело-то касалось его детища! Но-Атл и Мо-Атл помчались на берег. Вскоре один вернулся с лопатой, а другой – с ведёрком, полным камней. Чего-чего, а этого добра на берегу речки хватало. Работа закипела. Всем надоело сидеть без дела, а тут хоть какое-то занятие. Вскоре на утёсе появился почти идеальный овал.

Пока команда капитана Талла занималась всей этой геометрией, змей с разинутым ртом улёгся рядышком с овалом, как будто намеревался проглотить его. Для беспрепятственного прохождения этого «яйца» прямо в желудок Глуа вытянул часть своего тела в струнку вдоль ложбины, если говорить о проекции созвездия Дракона на долину, то где-то от звезды кси до звезды эпсилон.

– Ага, кто-то работает, а кто-то развалился на солнышке погреться, – пробурчал про себя капитан.

– Обведите меня палкой, включая раскрытый рот и метров пятьдесят прямого участка тела! – невозмутимо скомандовал змей, хотя прекрасно понял Джимми.

– Мы так в детстве на бумаге пятерню обводили, – хихикнул Но-Атл.

– Значит, опыт имеется! – добродушно прошелестел змей. – Имейте в виду, чем точней мы воспроизведём абрис моего тела, тем качественнее выйдет лабиринт. Надеюсь, вы понимаете, что нам ни к чему обвалы и землетрясения, если что-то пойдёт не так!

Это замечание так подействовало на строителей фигурного кургана, что дальнейшая работа пошла как по маслу, без сучка и задоринки. Змей тщательно выбирая место, намечал собой очередной кусок трассы, мальчишки с двух сторон обводили контур, Джимми прокапывал канавку, а Кус таскал камни с берега речки и укладывал их в бороздку. Так продолжалось довольно долго, до тех самых пор, пока работу не прервали громкие вопли америндов.

– Кому не пропасть! – насмешливо воскликнул змей. – Джим, слышишь, твой побратим вернулся? Пойди посмотри, что это они там так раскричались! Мамонт ожил, что ли?

Глуа как в воду глядел! Америнды, вдоволь наплясавшись вокруг мамонта, убежали, вскоре вернулись, приведя с собой ещё пару десятков человек, в большинстве своём женщин и детей, наверно, чтобы похвастать добычей. Налюбовавшись вдоволь, они всем скопом приступили было к разделке туши. Однако при первой же попытке откромсать кусок хобота, мамонт вздрогнул, открыл мутные глазки и попытался подняться. Толпа окруживших его, в надежде полакомиться свежей мамонтятиной, америндов, с громкими воплями отхлынула. Эти-то крики и донеслись до строителей змеиного кургана.

– Что там ещё стряслось? – забеспокоился и Джим. – Мамонта, что ли, не поделили? И в самом деле нужно сходить посмотреть, в чём дело!

– Я думаю, не успели поделить! – с улыбкой ответил Кус. – Наверно, он уже просыпаться начал! Судя по времени, давно пора!

И в ответ на немой вопрос, застывший в глазах капитана, боцман ответил весело:

– Карабин-то был заряжен патронами со снотворным. Помнишь, мы хотели Мапи усыпить, чтобы отбить у неё ребят. Вот с тех пор они и остались в магазине.

– Ну, некогда перезаряжать было, схватил, что под руку попалось, – добавил он извинительным тоном. – Время же не ждало!

– Что ж ты раньше-то не сказал? – возмутился капитан. – Люди Егеви могли бы его заживо раскромсать на кусочки…

– Не могли! – отрицательно покачал головой боцман. – Там духи дежурят. Я просил их сразу предупредить, если что-нибудь не так пойдёт…

– Сговорились, чертяки, да! – сердито воскликнул Джим, но, не выдержав, и сам рассмеялся. – Представляю себе лица индейцев! – еле выговорил он. – Пойдёмте скорее спасать этих таллегеви.

– Как ты сказал – таллегеви? – переспросил Кус. – А что, звучит, подходящее название для нашего нового племени!

– Это не я сказал, это вы так кричали, когда вокруг меня и мамонта плясали, – прыснул Джимми. – Ты как думаешь, духи справятся с мамонтом?

– Уже справились! – услышали они в ответ торжествующий крик Ооха и Ууха. – Он у нас теперь, как шёлковый, по струнке ходит!

Подбежав к толпе америндов, плотной стеной окруживших ожившего колосса, Джимми с Кусом успели увидеть, как мамонт неуверенно встаёт на колени. Передохнув немного, он поднялся полностью, посмотрел вокруг, увидел Джима и, с трудом переставляя непослушные ноги, побрёл к нему. Толпа в страхе расступилась. Мамонт подошёл к капитану и… протянул ему кончик хобота. Таллегеви, так теперь все стали называть америндов, застыли. Джимми, как ни в чём не бывало, протянул руку и дружески пожал мамонту хобот, другой рукой погладив его по ворсистой, на удивление шелковистой коже.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Мэм? – переспросил он, как будто не расслышал, что ему ответил мамонт. – Ну, что ж, пусть будет Мэм!

Мамонт, как будто соглашаясь, громко, но без ноток злости в голосе, протрубил в ответ. А потом, бережно ухватив Джимми поперёк туловища, ловко, как будто сотни раз уже это проделывал, посадил его к себе на спину.

Америнды ахнули. По их изумлённым глазам было видно, Талл не просто оказался верхом на мамонте. Он поднялся на такую недосягаемую для простых смертных высоту, что они были готовы, не сходя с места, объявить его своим Богом, Говорящим с мамонтом, или, в дальнейшем, просто Говорящим Богом.

– Эй, духи! – мысленно обратился к Ооху и Ууху боцман. – Вы мне капитана не угробьте!

– Всё под контролем! – радостно загорланили они. – Мы же – самые лучшие укротители ископаемых животных в мире! Ты бы попросил таллегеви вытащить копья из Мэма, больно же…

И в самом деле, было заметно, что каждый шаг причиняет животному страдания. Он вздрагивал, щурился, изредка даже взрыкивал.

Кус сам решительно подошёл к мамонту и стал осторожно выдёргивать дротики и оставшиеся в теле их наконечники. Тут же следом подбежал и Егеви.

– А этот вождь – не из робкого десятка! – отметил Кус. – Я бы с ним на мамонта пошёл!

Мэм вздрагивал, но не предпринимал никаких попыток огрызнуться. Может, духи прочно держали его в узде. А может, он и сам понимал, что ему не хотят причинить вреда.

Кус и Егеви вдвоём быстро очистили шкуру от стрел и копий. Мэм протянул к ним хобот и похлопал по плечам, как будто благодаря за помощь. Вождь гордо оглянулся на соплеменников. Толпа одобрительно заулюлюкала.

Мамонт аккуратно ссадил Джима на землю, приветственно помахал хоботом, развернулся и не спеша потрусил в расположенный неподалёку лес. Женщины таллегеви, недовольно судача промеж собой, зря, мол, нас мужики позвали, несолоно хлебавши отправились в поле, собирать корешки, а мужчины – в селение, обсуждать случившееся.

– После такой переделки самое время подкрепиться! – прокомментировали их решение духи и вернулись в карманы ребят, в ласточные камни, которые с давних пор служили им постоянным жилищем.

– А не попросить ли ваших таллегеви помочь нам с земляными работами? – неожиданно раздался голос змея. – Длина-то лабиринта будет больше четырёхсот метров. Замучитесь сами копать, да камни таскать не ближний свет…

– А что, хорошая идея, – с готовностью поддержал его Кетцаль. – Уух, слетай-ка, приведи сюда Егеви. Он смышлёный малый, посмотрит на нас и сообразит, что к чему…

Не успели строители выложить очередное звено, от эпсилон до каппы Дракона, как появился Егеви, которому духи тут же растолковали, какая почётная миссия предстоит его племени.

– Вы получите доступ к телу самого Маниту – гигантского водяного змея! – соблазнял вождя Оох.

– Согласен! – кивнул Егеви. – Мы будем счастливы помочь Говорящему богу и Счастливому человеку!

– А кто это у нас – Счастливый человек? – полюбопытствовал Кус.

– Ты, кто же ещё! – засмеялись духи. – Кто у нас человек-праздник, всё время улыбается и любит плясать до упаду?

– Конечно, я! – согласился Кетцаль. – Говорят, уныние – самый страшный грех!

Пока мальчишки рисовали на земле кроки очередного участка созвездия, от каппы до теты, в ложбине уже появились два десятка америндов. Егеви объяснил им, что предстоит делать. Большая часть тут же направилась на берег реки, собирать плоские белые камни, а несколько человек, особо приближённых к вождю, наверно, принялась сажать камни в бороздку, уже выкопанную самим Егеви.