Цветок не ответил.

— Цветок! — позвал Чик.

— И зачем мы отсюда улетели, Чик? Помнишь, какое было утро? Помнишь, как Цветок качал нас с тобой у себя на плече и говорил: «Мне очень хорошо, Поросёнок! А тебе?» А теперь он стоит чёрный, высохший и не говорит ни слова.

— Что же теперь делать, Хрюк? — спросил Воробей.

— Как — что делать? Отомстить Жабе и Червяку.

— Но как мы их поймаем? Червяк — под землёй, а Жаба — в болоте!

— Мы победили Крокодила и перехитрили Льва, — сказал Поросёнок. — А уж этих-то…

— Но как?

— Увидишь. Идём!

Сияло солнце, пели птицы, порхали бабочки, и в этом сиянии хмурый Поросёнок спускался с холма, за ним — прыгал взъерошенный Воробей.

Как только Поросёнок с Чиком ушли, Цветок чуть шевельнул почерневшим листиком и, совсем не слышно, будто прошелестел ветерок, вздохнул:

— Как жаль, что я не могу говорить. Как жаль, что я не могу сказать ни одного слова своим друзьям. Если б я мог говорить, я бы сказал им: у Жабы с Червём под землёй — целое озеро чистой-пречистой волшебной воды. Если б Поросёнку с Воробьём удалось достать хоть чуть-чуть…

И тут на пригорке снова появились Поросёнок и Чик. Поросёнок нёс знакомое нам ведёрко, полное краски, и большую кисть.

— Ну вот, Чик, теперь ты побелишь мне голову, — сказал Поросёнок.

— Что?

— Покрасишь голову белой краской.

— Зачем?

— Не спрашивай, Чик. Делай то, что я тебе говорю.

И Воробей, окуная кисть в ведро, стал красить голову Поросёнку.

Как будто яблонька весной,

работая, пел Воробей.

— Ну как, теперь я похож на Цветок? — склонив белую голову на плечо, спросил Поросёнок.

— Не очень, — сказал Чик.

— А ты отойди подальше… Ну как?

— Из тебя вышел очень толстый цветок, Хрюк.

— А если я встану на одну ножку?

И Поросёнок встал на одну ножку, поджав другую, как аист.

— Ты — очень симпатичный розовый Поросёнок с белой головой, — сказал Воробей.

— А можно сказать, что я — очень симпатичный белоголовый Цветок на розовом стебельке?

— Пошевели, пожалуйста, листиком…

— Вот! — Поросёнок поднял и опустил переднюю ножку.

— А другим!

— Вот! — Поросёнок помахал другой ножкой.

— По-моему, в самый раз, Хрюк! А что теперь?..

— Теперь я постою посохну, а ты иди сплети крепкую сеть. А как сплетёшь — спрячься за бугром. А когда надо будет…

— Понял! Чик-чирик! — И Воробей исчез.

А Поросёнок, поворачиваясь на одной ножке, чтоб скорее высохнуть, запел:

И, через паузу, подражая ромашкам и василькам, затянул:

Он спел несколько раз про то, как ждёт мотылька, прежде чем стало заходить солнце. Зажглись ранние звёзды. Стемнело.

Поросёнок — грустный цветок с белой головой — один остался светиться в сумерках.

За пригорком показалась голова Воробья.

— Ты хорошо сплёл сеть, Чик? — шёпотом спросил Поросёнок.

— Я плёл её всё время, пока ты сох.

— Меня хорошо видно?

— Очень.

— Тише! Сейчас взойдёт луна.

И на тёмном небе взошла красная луна.

На тёмном небе взошла красная луна.

— Бре-ке-ке-ке-кес! — из болота выскочила Жаба.

— Уф-ф! — из-под земли вылез Дождевой Червяк.

— Хо-хо-хо-хо-хо! — захохотала Жаба.

— Хи-хи-хи-хи-хи! — зловеще ответил Дождевой Червяк.

— Ох-хо-хо-хо-хо! — сказала Жаба.

— Ух-хи-хи-хи-хи! — сказал Червяк.

— Кажется, ночь. Ха-ха! — сказала Жаба.

— Кажется, да! — сказал Червяк.

— Кажется, наша пора настала!

— Слышишь, Чик? — шёпотом спросил Поросёнок.

— Слышу.

— Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи! — зашёлся Червяк.

И вдруг вскрикнул:

— Жаба!

— Что?

— Видишь?

— Что?

снова запел Поросёнок.

— Что это? — прохрипела Жаба.

— Как что?! Белый Цветок вырос!

— Где? А-а-а-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — захохотала Жаба. И, после каждой строки зловеще приквакивая и приближаясь к Цветку-Поросёнку, запела:

— Почему? — спросил Поросёнок.

— Потому что стебелёк толст, а голова — мала!

— А у тебя вообще стебелька нет, а у него — головы! — И Поросёнок ткнул «листиком» в Червяка.

— Червяк, по-моему, нас оскорбили, — прохрипела Жаба.

— По-моему, да.

— Будем принимать решение?

— Будем.

И они зашептались возле чёрной лужи, из которой глядела на Поросёнка красная луна.

— Решено?

— Решено!

И Жаба с Червём бросились на Поросёнка, но он успел взлететь, а Жаба с Червяком столкнулись, в упор поглядели друг на друга, и…

— По-моему, это не Цветок, Червяк, — сказала Жаба.

— По-моему, да.

— По-моему, это Поросёнок.

— По-моему, да.

— А почему у него голова белая?

— Выгорела.

— Где?

— В Африке.

— А где Воробей?

— Погиб.

— А где Пчела?

— Пропала.

— А почему он стал Цветком?

— От горя.

— Ха-ха-ха! Правильно, Червяк! Теперь мы его поймаем! Тсс!..

— Как? — шёпотом спросил Червяк.

— Видишь ведёрко? — зашептала Жаба.

— Ну.

— Хватай его, ползи, неси нашей, чистой-пречистой, ты знаешь… из-под земли!

— И?.. — неслышно спросил Червяк.

— Плеснём на цветок, — ещё тише сказала Жаба.

— И?..

— Оживёт.

— А потом?

— Этот, — зашептала Жаба в самое ухо Червяку и указала своей отвратительной лапой на Поросёнка, который, мягко помахивая ушами, застыл в воздухе, — сядет на плечо этому. — Жаба ткнула в Цветок. — А мы!.. Ха-ха-ха!..

— Мчусь!

И Червяк, прихватив ведёрко, исчез под землёй.

Червяк, прихватив ведро, исчез под землёй, а Жаба села возле Цветка, сложив на пузе страшные лапы.

— Никогда ещё не ловила поросят на цветок! Ха-ха-ха! — тихонечко так, зловеще захохотала Жаба.

А Поросёнок незаметно для Жабы сделал круг над бугром и тихонько, чтобы Чику не было страшно, спел:

Перевернулся в воздухе и застыл на прежнем месте.

— Не пропадём нигде! — на секунду высунувшись из-за бугра, пискнул Чик.

— Вот! — отдуваясь, появился с полным ведром Червяк.

— А теперь — плесни на Цветок! — приказала Жаба. — Та-ак!

И Цветок прямо у нас на глазах ожил, из чёрного превратился в белый-белый и поднял голову.

— Цветок! Здравствуй, Цветок! — крикнул Поросёнок и сел Цветку на плечо.

— Поросёнок! Здравствуй, Поросёнок! — вскрикнул Цветок.

— Ага!

— Попался!

И Жаба с Червём бросились и схватили Поросёнка.

— Цветок мы теперь снова забросаем грязью! Хи-хи-хи-хи-хи! — завизжал Червяк.

— А Поросёнка — в болото! Ха-ха-ха-ха-ха! — захохотала Жаба.

— Чик! — только и успел вскрикнуть Поросёнок.

И Чик выскочил из-за пригорка с сетью и накинул её на Жабу с Червяком.

Жаба с Червём, отвратительно извиваясь, стали биться в сети, но только ещё сильнее запутались.

— Чик! — сказал Поросёнок. — Берись за тот конец, а я — за этот. Отнесём и повесим их на самой высокой сосне.

— А когда взойдёт солнышко…

— А когда взойдёт солнышко, они будут болтаться в сетке на самой верхушке сосны и уже никому-никому не причинят вреда.

И Чик с Поросёнком улетели, унося в сетке Жабу и Червяка.

А с другой стороны розовеет небо, под знакомую нам с самого начала мелодию песенки Поросёнка подымается солнышко, и Цветок вскидывает ему навстречу свои лёгкие руки.

— Это я! — говорит Цветок.

— Это я! — говорит, садясь ему на плечо, Поросёнок.

— Это — мы! — говорит Чик.

А солнышко подымается всё выше и выше, и всё шире и шире звучит солнечная, радостная, необыкновенная музыка.

«У-у-у!» — гудят пчёлы.

— Это я! — говорит наша Пчела.

— Теперь уже навсегда — это все мы вместе! — говорит Поросёнок. —