Все это время привязанный Магаре стоял перед самым пучком сочных терновых веток. А Костенурко, увлеченный своим великим замыслом, сидел на камне под дубом, важно курил трубку и спокойно задавал вопросы.

Перед ним предстал глухарь Глухчо.

— Ваше имя? — спросил Костенурко.

Глухарь удивленно ответил:

— Я ничего не знаю.

— Я не спрашиваю, знаете ли вы что. Я хочу знать ваше имя.

— Воровством детей не занимаюсь.

— Как вас зовут? — спросил Костенурко. — Это ведь очень важно для следствия.

— Лиску я никогда не видел…

— Вы что — глухой?! — выходя из себя, закричал Костенурко.

— Да, — ответил за глухаря трусливый суслик. — Потому-то его и звать Глухчо. Попробуйте говорить ему громче.

— Почему вас зовут Глухчо? — снова закричал Костенурко.

— Не зовут, а называют,— поправил сыщика глухарь. — Я пришел сюда на допрос, а не ради вашего любопытства.

— Скажите, вы не слышали подозрительных звуков перед концертом?

— Не могу слышать никаких звуков.

— Вы украли Лиску?

— На что он мне? Что я с ним буду делать?

— Вы свободны. Но вы у меня на подозрении… Следующий!..

Мецан, который отвечал за счастливую жизнь всех животных, населяющих Тихий лес, решил прервать работу сыщика.

— Извините,— начал Мецан,— допрос продолжается слишком долго. Никто из нас этого не ожидал. Разве непременно нужно всех допрашивать?

Великий сыщик вытащил трубку изо рта, положил карандаш, которым писал протокол, медленно повернулся к Мецану и хладнокровно сказал:

— Вы хотите, чтобы я вам нашёл Лиску?

— Ну конечно,— пробормотал Мецан.

— Тогда зачем вы вмешиваетесь в мои дела? Следы преступления могут быть обнаружены там, где их не ожидаешь… Вы меня поняли?

Мецан смутился и ушёл.

— Следующий! — обратился Костенурко к стоящим в очереди.

…В конце дня перед сыщиком предстал муравей Бэрзан.[3] Он испуганно поднял головку.

— Как тебя зовут? — ослабевшим голосом спросил Костенурко.

— Бэрзан.

— Бэрзан, значит… — сыщик зевнул.— Знаешь, где Лиско?

— Да.

— Да?! — удивился Костенурко.

— Да,— боязливо повторил Бэрзан.— Сейчас не знаю, где он, но видел, как его утащили.

Костенурко подскочил, будто его ударили палкой:

— Почему давно не сказал? Почему ждал целых семь дней?

— Потому что вы приказали стать по росту. Ещё приказали, чтобы никто о Лиске ничего не говорил, пока не будет допрошен. Так вы приказали, и так я делал…

Услышав это, Костенурко замахал передними ногами, будто прогоняя назойливых мух. Потом поднялся на задние ноги. В глазах у него все закружилось, и он упал спиной на траву. Рядом с ним лежала теперь его верная дымящаяся трубка, которая всегда помогала сосредоточенно думать. 

уравей Бэрзан стоял около потерявшего сознание Костенурки, не зная, что делать и что сказать.

«Значит,— думал он,— я виноват, что напрасно трачу драгоценное время… Сейчас всё могло закончиться благополучно и Лиско уже был бы дома со своими родителями… И надо же случиться этому обмороку!..»

Каждая минута была дорога. и муравей Бэрзан, не зная, что делать, тревожно оглядывался: нет ли кого, кто бы помог ему?.. И вдруг он увидел Магаре.

— Послушайте, вы можете сказать, сколько длится обморок?

— Я могу ответить на все вопросы, кроме одного.

— Какой это вопрос?

— Сколько времени я буду привязан к этому дубу?

— Этого не знаю и я. И едва ли смогу помочь вам. До сих пор я никогда не развязывал веревки… А вы, наверное, знаете, сколько продолжается обморок?

— Черепахи живут очень долго, около ста лет, и потому обморок у них продолжается около месяца, — ответил Магаре.

Муравей Бэрзан испугался:

— Что же будем делать?

Бедняга!.. Он был муравей и поэтому не мог догадаться, что про Лиску можно рассказать другому, например Мецану. Муравьи, они такие — только и знают работают и ни о чём не думают.

В это время к Кудрявому дубу подошёл заяц Сивко. Он поднялся на задние лапы и удивлённо поглядел на Костенурку:

— Что с ним?

— В обмороке,— ответил муравей Бэрзан.

— Он не в обмороке, он спит, — сказал Сивко.

Бэрзан улыбнулся:

— Значит, ему не так уж плохо. Значит, мы его разбудим! Я расскажу, что Лиско не умер…

— Откуда знаешь, что он не умер? — спросил Сивко.

— Так думаю. Я видел, как одна большая птица схватила его и…

Сивко подскочил:

— Когда видел? Говори скорей!

— Ты-ты-тогда, когда был у реки.

— Скорей ко мне! — позвал Бэрзана Сивко. Он сейчас же подбросил муравья себе на спину и помчался к Васильковой поляне. 

На Тихий лес опускался мрак. Заяц ловко перепрыгивал кусты, огибал деревья, мчался по тропинкам и, как ветер, перескакивал через полянки. И все время он думал об одном: хорошо, если Мецан не спит. Сивко стеснялся разбудить важное лицо, которое руководит жизнью в Тихом лесу и у которого было четыре помощника… Ещё немного… Ещё несколько прыжков — и вот дом Мецана…

Сивко остановился около него и прислушался. Сердце его колотилось и от быстрого бега и от напряжения. Из рассказов животных он знал, что Мецан во сне сильно храпит. К великой радости, храпения не было слышно. В доме разговаривали сам Мецан и Лапчо — маленький беспокойный медвежонок, ученик первого класса.

— Сколько будет два и два? — послышался голос Мецана.

— Два и два? — повторил вопрос Лапчо.— Два и два будет три.

— Ах ты! Ах ты! — недовольно вздыхал медведь.— А два и один?

— Два и один будет четыре.

— Посмотрите на него, ничего не знает!.. А что больше: пять или шесть?

— Пять!

В голосе Мсцана зазвучало отчаяние:

— Лапчо, если у меня в руках пять ложек мёду, а у мамы — шесть, у кого захочешь взять?

— И у тебя, и у мамы.

— Нет. Ты можешь взять только у одного.

— Возьму у мамы.

— Почему?

— Потому что у неё больше…

— Ну, а теперь скажи, что больше: пять или шесть?

— Пять.

— Я тебя выпорю. Позоришь меня перед всеми. Не могу понять, в кого уродился?

— Ты виноват,— говорила Мецаниха. — Целый день занят делами Тихого леса, а ребёнком не интересуешься. Вот он останется на второй год и бросит тень на всю семью.

Наступила тишина.

— О чем ты думаешь? — спросила медведица мужа.

— Думаю о несчастье, которое постигло Лисана и Лису. Куда девался этот Лиско?

Послышались два вздоха. Сивко решил что наступил самый удобный момент. Он постучал в дверь. раздались тяжелые шаги. Мецан открыл дверь.

Добрый вечер! — поздоровался Сивко.

— А, Сивко! Что привело тебя сюда?

— Обнаружены следы Лиски.

— Где?

— Муравей Бэрзан все расскажет… Бэрзан, слезай с моей спины.

Тишина.

— Бэрзан, ты слышишь, слезай!

Мецан подошел к Сивке и стал разглядывать его спину.

— Никакого муравья тут нету, — сказал он. Сивко, прижав уши, задумался.

— Упал,— внезапно проговорил он.— Свалился, когда я бежал. Надо немедленно найти его.

Мецан посмотрел на Сивку и грустно улыбнулся:

— Искать муравья в лесу и ночью — все равно, что… да я и не знаю, что сказать.

— Но его нужно найти! — воскликнул Сивко.— Он видел, как Лиску, когда он был на берегу реки, схватила какая-то птица и унесла.

Мецан задумался.

— Н-да! — сказал он.— дело начинает проясняться. Поднимите тревогу по Тихому лесу… Объявите чрезвычайное положение… Все животные должны собраться здесь. Нужно побольше созвать светлячков, и не только своих, но и из соседнего леса. Нам потребуется около двух миллионов светлячков.

— Сейчас! — крикнул Сивко и помчался к членам лесного совета, который должен был объявить чрезвычайное положение.

Убегая все дальше, Сивко все больше чувствовал усталость. Сердце его слабело, но он бежал быстрее и быстрее, потому что знал, что дело идет о спасении жизни, то есть самого ценного, что сеть на этом свете. 

олубь Добрушко вздрогнул и проснулся. Открыв глаза, он увидел такую картину, какой не видел никогда,— влево от Папоротникового леса появилось удивительное звёздное облако, которое быстро двигалось к Тихому лесу. Добрушко, всплеснув крыльями, разбудил всех голубей своей стаи.

— Что это такое? — спросила голубка Светлая.— Такого я и во сне не видела.

— Будьте начеку! — скомандовал Добрушко.— Может, это опасно?

— Ничего особенного! — отозвался молодой голубь Многознайка. — Видимо, это блуждающие звёзды. Скоро они найдут свой путь и всё кончится.

Никто ему не поверил, потому что объяснения Многознайки всегда были ошибочными. Между тем звёздное облако опустилось на лес, и вдруг стало светло, как днём.