И подошла к петушку поближе. Но наш петушок недаром воспитывался у хитроумного Мартиниуса и смотрел в карты учёного астронома. Не суждено ему было быть съеденным обыкновенной лисой. Подпустив лису к себе поближе, он подлетел вверх и с налёта клюнул её в глаз. От боли и страха, спасая оставшийся глаз, лиса убежала в кусты и до самой старости говорила, что потерпела увечье в схватке с волком. Ей стыдно было признаться, что глаз ей выклевал петух, хотя она и утешала себя тем, что петух этот был не обыкновенный, а с зелёными перьями.

Наш петушок бодро двинулся по дороге, и вскоре его нагнал фургон, запряжённый четвёркой лошадей. В нем странствовали по свету комедианты, умевшие показывать разные фокусы и упражнения, смотреть которые всегда находятся охотники в городах и сёлах. Комедианты увидели нашего путешественника, остановили фургон, стали петушка ловить. И поймали.

— Вот так находка, — говорили они. — Зелёный петух. Только его и не хватало нашей учёной свинье, что умеет хрюкать до ста.

— Мне, петуху, свинья не компания, — гордо сказал наш путешественник, а поражённые комедианты решили, что такого петуха послало им в руки само счастье, так долго обходившее дороги, по которым двигался фургон.

На городской площади они дали представление. Народа собралось много, всем хотелось увидеть зелёного петуха, умевшего говорить по-человечески. И все увидели его высоко поднятым на шесте, который держал хозяин фургона. Петушок пропел звонким голосом:

Потом слетел с шеста и опустился на плечо хозяина фургона.

Одни в толпе верили, будто петушок умеет говорить. Другие утверждали, что за петуха поёт и произносит слова хозяин фургона, он, мол, умеет это делать, не раскрывая рта. После представления хозяин объявил, что все желающие могут поговорить с петухом за особую плату. Любопытствующие, а их было немало, заплатив несколько грошей, входили в фургон, где в клетке сидел петушок.

— Как дела? — спрашивали его.

— Неважно, — отвечал петушок. — Могли быть и лучше.

— Почему ты зелёный?

— Таким родился.

Слава об учёном петушке широко распространилась по городу, и на представления с его участием собиралось много народа. Хозяин фургона благословлял тот день и час, когда на дороге нашёл зелёного петушка.

Двое из труппы, клоун-горбун и фокусник, у которых с хозяином были давние нелады, сговорились украсть петушка. Ночью, когда фургон остановился во дворе сельской гостиницы и хозяин фургона после сытного ужина громко храпел, горбун и фокусник взяли петушка из клетки, зажали ему клюв и, тихонько выйдя из фургона, оставили двор гостиницы.

Дела их пошли неплохо. Первое представление, устроенное ими в небольшом городке, собрало мало публики. Но те, кто увидел зелёного петушка, распространили о нём слух повсюду, и на следующее представление народ валом повалил. Горбун и фокусник собрали в городке много денег и возмечтали о том времени, когда сами станут хозяевами фургона и большой труппы. Но недаром говорится, что краденое не идёт впрок, — беда подстерегала воров. Так как они шли в противоположном направлении, то вскоре прибыли в тот город, где жил учёный астроном и откуда зелёный петушок отправился в своё путешествие. На площади, когда петушок с плеча фокусника запел свои куплеты, в густой толпе зевак оказалась кухарка учёного астронома. Увидев, что их редкостным петушком владеют какие-то бродяги, она заявила в полицию, и два усатых полицейских, прервав представление, увели горбуна и фокусника, а вместе с ними и зелёного петушка.

В полиции горбун и фокусник сказали, что нашли петушка на дороге, умолчав, конечно, о хозяине фургона, который считал петушка своей собственностью. Им не поверили, и они предстали перед строгим судьёй в чёрной шапочке и мантии, в больших очках.

Петушок выбрался на судейский стол и произнёс речь:

— Достопочтенные судьи! Действительно, я был украден ночью этими людьми, что стоят перед вами, у хозяина бродячего фургона. Но и ему я не принадлежу. Меня купила на рынке кухарка здешнего учёного астронома у двух воров, которые украли меня у настоящего хозяина — сына водовоза Мая, живущего в столице королевства Двух Мечей, на улице Чёрных Дроздов. Пусть не удивляет вас, что перья на мне зеленые и я могу разговаривать по-человечески. Знаменитый мастер башенных часов, механик и химик Мартиниус создал меня из обыкновенного куриного яйца, которое заключил в колбу, обогреваемую специальным паром. Этот пар и придал моим перьям необычную окраску. Корнелий Мартиниус развивал мои способности к речи и научил говорить. Поэтому на меня следует смотреть, как на результат учёных опытов знаменитого механика и химика, а не как на колдовское наваждение. Механик Мартиниус, мой творец, умеет делать говорящие куклы и поющие табакерки. Поэтому не удивляйтесь, что он воспитал из меня не совсем обычного петуха, что идёт на бульон достопочтенным судьям и публике, сидящей в зале. Я кончил, господа…

Осуждённых, горбуна и фокусника, увели полицейские, судья готов был отдать петушка законному владельцу, не случись непредвиденного обстоятельства, которое снова изменило судьбу нашего героя.

В суд прибыл посланец от императора Урбана Крепкоголового и вручил судье высочайший указ о доставке необыкновенного петушка, умеющего произносить человеческие слова, в императорскую резиденцию.

Дело в том, что газеты оповестили всю страну о суде над ворами, укравшими зелёного петушка. Император пожелал увидеть эту диковинку.

— Всем славна моя империя: богатствами недр, морями и реками, горами, в которых таятся алмазы и золото, а вот зелёных петухов, умеющих разговаривать по-человечески, ещё не было. Как вы думаете, этот петух увеличит славу моей империи?

— В этом нет сомнения, ваше величество, — ответил первый министр. — Таким чудом не может похвастаться даже Индия. А уж, конечно, сосед ваш Альфонсино Тридцать Девятый на этот раз признает превосходство вашей империи над его королевством.

— Да, я тоже так думаю. — глубокомысленно произнёс император. — Чем он похвалялся в последний свой приезд к нам? Что там такое появилось в его королевстве? Птичка величиной с муху? Птичка! Ха-ха-ха! А тут зелёный петух. Да ещё говорящий.

— Я думаю, ваше величество, этот петух поубавит спеси нашему соседу. Вашу империю он смеет сравнивать со своим ничтожным королевством. Птичка! Ха-ха… Вот именно, его королевство и является крохотной птичкой в сравнении с нашим императорским петухом.

В золотой клетке прибыл петушок в столицу. Император милостиво с ним разговаривал.

— Как дела? — спросил император.

— Ничего, — ответил петушок. — Становятся лучше.

— Почему ты зелёный?

— Таким родился.

Соседу Альфонсино Тридцать Девятому была послана весть: император желает видеть его у себя в гостях, чтобы показать необыкновенную диковинку — говорящего зелёного петуха.

Терзаемый любопытством, Альфонсино Тридцать Девятый не заставил себя ждать и вскоре прибыл в столицу империи. Урбан Крепкоголовый принял его в тронной зале, где собрались все министры и знать столицы. Рядом с императорским троном, на великолепном возвышении под бархатным балдахином, стояла золотая клетка, в которой находился зелёный петушок.

Когда Альфонсино Тридцать Девятый после необходимых церемоний уселся в кресле, император распорядился выпустить из клетки петушка. Пройдя по ковру, петушок оглядел собравшееся высокое общество, захлопал крыльями, взлетел и опустился на плечо Альфонсино Тридцать Девятого.

— Он благоволит вашему величеству, — улыбнулся император. — Хорошая примета.

Прокукарекав, петушок запел:

Альфонсино Тридцать Девятый позавидовал Урбану Крепкоголовому и решил предложить ему в обмен на чудесного петушка одну из провинций своего королевства. Но тут вдруг произошло такое, что навсегда испортило отношения двух царствующих особ, превратив их в кровных врагов. Наш петушок хотя и был необыкновенным, но имел привычки самых обыкновенных петухов: повернулся хвостом к голове Альфонсино Тридцать Девятого и выпустил на королевскую плешь содержимое своего петушиного желудка. Вельможи заволновались, сам император вскочил с трона и, схватив своего петушка, запер его в клетке. Свита Альфонсино Тридцать Девятого, взяв своего престарелого короля под руки, повела его в туалетную комнату. Сев на трон, император схватился за голову. Но его утешил первый министр. Потирая руки, он шепнул императору на ухо, что зелёный петушок здорово поубавил спеси Альфонсино Тридцать Девятому.