Парень приналег было силой, но и это не помогло: изящная медная рукоятка, которая всегда послушно поддавалась легкому нажатию, на сей раз заупрямилась.

Двустворчатая дверь затрещала, словно некий силач решил во что бы то ни стало вломиться внутрь. Ассистент едва успел издать отчаянное «эй!», как, сметенный неведомой силой, влетел в дом спиной вперед и плюхнулся навзничь прямо посреди комнаты.

Дверь взломали, обе створки рухнули на пол.

В дверном проеме появился плотный коренастый тип, словно вырубленный из единого куска какого-то черного материала. Вокруг пришельца витало облако пыли, щепки вдребезги разбитой двери разлетелись во все стороны.

Мудрый Мастер ошеломленно застыл посреди комнаты.

Рыжий помощник примостился у его ног и оцепенело взирал оттуда на вторжение черной силы.

— Дверь открывается наружу… Вернее, открывалась.

— Чего же ты раньше-то молчал, цуцик? — окрысился на него взломщик. — В следующий раз разевай пасть вовремя.

Голос его звучал гулко, словно из какого-то полого нутра, да судя по всему, именно так оно и было: лица не видать — может, его вообще не было? — а голова представляла собой блестящий черный бидон, из которого с металлическим гулом вылетали слова.

— Даже не спросил, можно ли войти! — возмутился ассистент, пытаясь встать на ноги.

— А теперь заткни пасть. Пока не поздно! — гулко отозвался Бидон.

Мудрый Мастер постепенно стал приходить в себя.

— Не совестно тебе? — обрушился он на черного громилу. — Взломал дверь и еще продолжаешь угрожать. Всему есть предел, знаешь ли!

— Тебя, милок, не спрашивали! — дернулся Бидон. — Отвечай, когда спрошу! Ну, а кстати, позволю себе поинтересоваться: кто ты такой, с бороденкой в косенки?

Мастер побагровел от возмущения.

— По какому праву ты тут выспрашиваешь да выпытываешь? Вломился в дом, разбил дверь, нанес ущерб моему ассистенту, нарушил процесс работы, да еще и не посовестился оскорбить меня самого!..

— Вон что… Выходит, ты ту за главного, стало быть, шеф, по-нашему. Одно твое слово, и все будет починено, склеено, налажено. С этого надо было и начинать, милейший. Значит, я попал по адресу. То бишь, не я, а мы, — он указал на распахнутые окна, где чернели бидонные головы.

— Заходите, ребята! — сделал он призывный знак.

Бидоны послушно протиснулись в оконные проемы.

— Эй! — возмутился ассистент. — Зачем же лезть в окна, когда для этого существуют двери?

— Двери были, да сплыли, — наглый налетчик в сердцах пнул ногой дверные обломки. — И тут целиком твоя вина. Не бережешь доверенное тебе имущество! Хорош слуга, нечего сказать! Я бы лично приказал располосовать твою спину на ленточки. Ну да ладно, остальные воспользуются этой дырой вместо дверей, когда вы тут наведете порядок.

— Какой порядок?

— Устроили тут толкучку вокруг дома, ни жуликов, ни взломщиков не боятся! Хотя теперь вам бояться нечего: защитить мы вас защитим, братки мои разгонят всю эту шайку пройдох, всяких личностей подозрительных…

— Не смейте! — взревел Мастер. — Даже думать не могите! Слышишь?

Но наглый вторженец не слышал, поскольку сам орал, надрывая глотку, чтоб по всем склонам холма слышно было.

— Как только там с делами управитесь, мигом все сюда!

Он посторонился, чтобы дать дорогу брательникам, и теперь Мудрому Мастеру открылся обзорный вид холма.

Представшая его глазам картина была подобна кошмару.

К дому направлялись черные фигуры — точь-в-точь такие же, как те, что взломали дверь. Попутно они без жалости разгоняли группы жаждущих страдальцев, не щадя никого.

Страх, смятение охватили стоявших в очередях; одни тотчас пустились в бегство, другие пытались протестовать, выказать сопротивление, но все безуспешно.

— Пожалуйста, не толкайтесь! Что это за манеры, право? Следующая очередь моя! — возмущенно лепетал Летний Дамский Костюм. — Неделю стою в очереди, с места не сходя! Пуговиц у меня не хватает, и даже две петли не прометаны. Лето, можно сказать, на носу, а меня и надеть нельзя! Ждать не могу, иначе из моды выйду!

— А ежели еще и воротника лишишься, модница ты этакая? — склонился над бедняжкой один из Бидонов.

— Или без рукавов останешься? — подскочил другой.

Бандиты подхватили ее с обеих сторон.

— Пустите! Немедленно отпустите меня! — надрывалась кандидатка в летние дамские наряды. — Не дергайте меня, швы лопнут! Ах, наметка распускается!

— Ну, и вали отсюда, распустеха! — оттолкнул ее один из мучителей и снабдил напутствием: — Радуйся, что дешево отделалась!

Костюмчик что было мочи припустился вниз по склону холма.

— Эх, была бы при мне моя голова! — горестно простонало Топорище. — Уж я бы им показал почем фунт лиха! — И помчалось вдогонку за костюмчиком, как говорится, сломя голову.

— Я, видите ли, не считаю вопросом престижа, кто за кем стоял. Желаете, охотно пропущу вас вперед, — вежливейшим образом заявила Граммофонная Пластинка преклонных лет. — Полагаю, у вас дело весьма спешное, скорее всего, семейное, если уж такое количество славных братцев собрались вместе. Не иначе как речь идет о чрезвычайных обстоятельствах. Итак, извольте, пропускаю вас, но при одном условии.

— Смотрите-ка, старая карга еще нам условия диктовать будет! — недовольно фыркнул один из Бидонов.

— Ах, ну что вы! — тотчас пошла на попятную Пластинка. — Должно быть, я не совсем понятно выразилась. И все же уважать старших положено. Как только вы уладите свои дела, настанет и моя очередь. Конечно, только после вас!.. Но ведь и я от своего не могу отказаться. Беда в том, что при записи на мне забыли поместить одну сонату.

Бидоны растерянно столпились вокруг достойной представительницы искусства, пока наконец один из них не нашелся с ответом:

— Слыхала когда-нибудь, как прессуют пластинки?

— А как же! — оживилась собеседница. — Меня ведь тоже изготовили таким способом. Это весьма хитроумный прибор, с помощью которого изготавливают подобные мне звуконосители. Именно там при моем зарождении случайно забыли записать сонату.

— Нос задирать ты мастерица, а знать — ничего толком не знаешь! — обрушился на нее все тот же Бидон. — Пресс для пластинок — это совсем другое: трое-четверо братанов встанут на тебя и попрыгают хорошенько, пока не выдавят из тебя все твои остальные канаты. А уж потом мы из них веревок навьем.

— Сонаты, прошу прошения, — вежливо уточнила Пластинка.

— Чего-чего?

— Не канаты, а сонаты.

— Да нам без разницы!

— Разница очень большая! — негромко, но стоически возразила Пластинка. — Канат всего-навсего толстая веревка, а соната — форма музыкального произведения, в котором…

— Тебе от этого легче, если все равно в крошево превратим?

— В таком случае мне действительно все равно, абсолютно безразлично или, как у вас принято выражаться, без разницы! — с этими словами Пластинка припустилась с холма, спасая свои оставшиеся сонаты.

— Ишь, как подхватилась старая калоша! — ухмыльнулся один из Бидонов. — Откуда только прыть взялась.

Черные типы вторглись в дом и мигом заполонили помещение. Плотным темным кольцом окружили Мастера и его помощника, у которого от страха даже волосы потускнели.

— Ну вот, теперь все в сборе, — подытожил тот, что ворвался в дом первым. Он ничуть не отличался от остальных, и все же сразу ясно было, что он тут за главного. — Это все мои братья, — он указал жестом на мрачную компанию. — Сейчас растолкую, чего мы хотим, но прежде должен представить их. Шути, гуди, а вежливость блюди.

Мудрый Мастер от удивления вскинул брови.

— И вообще-то мы не привыкли вламываться в дом вместе с дверьми.

— Ушам своим не верю, — прошептал ассистент.

— Итак, мы — семейство Бидонов. Стало быть, и фамилия наша — Бидон. А имена я перечислю. Это Будка, Баста, Блямба, Брод, Бутер и Бублик. Этот — Блок, с ним рядом — Бастер, Бомба, Бренд — можно ласкательно «Бренди», Бита и Банан. В этой кучке: Бука, Бяка, Баран, Барон (не путать!), Бык, Бряк. Ну, и я…

— Постой! — собрался с духом ассистент. — Не подсказывай, сам догадаюсь. Банда? Бочка? Бритва? Братва? Жратва?

— Хватит, не продолжай! Все равно тебе ни в жисть не догадаться. Бурбон.

— Ка-ак?

— Как слышишь: Бурбон Бидон.

— Ваши имена меня не интересуют, — неожиданно вмешался Мастер.

— Мог бы предупредить раньше, чтобы я не старался понапрасну, — обиделся Бурбон Бидон.

— Если в мой дом врываются самовольно, грубой силой, тут уж церемонии без надобности. Знать не желаю, как вас зовут. Убирайтесь вон!

Бидоны недовольно заворчали было, но Бурбон сделал им знак замолчать.

— Но-но, не так круто. Не к лицу тебе этакая неприветливость! Не волнуйся, не собираемся мы торчать здесь до скончания века, у нас своих дел под завязку. Проходили мимо, решили к тебе наведаться, поприветствовать честь по чести. Слух прошел, будто ты умеешь исправлять все недостатки и восполнять недостачи. Ну, думаем, надо бы к нему поближе присмотреться. Мы ведь к тебе тоже по делу. Уладим в два счета и распрощаемся. И можешь тогда со своими просителями толковать сколько влезет.