- А погода какая сегодня замечательная! Снежок - самый что ни на есть новогодний! Хоть на лыжах иди!

И Сиреневый прикусил язык.

… Кот, выглянув из-под дивана, убедился, что в спальне никого нет, и двумя прыжками взлетел в форточку.

- Р-разобр-рался?! – встретил его с рябины ворон.

- А-а, - махнул тот лапой, мельком глянув на птицу, и перепрыгнул на козырек подъезда. – Все в порядке. Снежок - самый что ни на есть новогодний, - повторил он бабушкину фразу… Про лыжи – не стал.

- Стр-ранно! – протянул озадаченный ворон, но решил не спорить. – Ну, ладно. Тогда - кар… То есть, ура… - Для вида он еще минутку-другую посидел на ветке, а потом - полетел вновь внимательнейшим образом обследовать окрестности.

А котишка спустился вниз, огляделся по сторонам… И сказал себе в усы: «Пойду-ка погоняю я джипы. Самое время. А то разъездились тут, понимаешь…» И, двинувшись по аллейке, тихонько завел очередную мурлывчатую песенку:

Жил-был на свете ма-аленький слоник. А все думали, что он – пылесос. Жил он у мамы в шкафу и был такой застенчивый, что не спорил, а послушно жужжал и чистил ковер, когда его хвост втыкали в розетку. А чего перечить? Это же совсем недолго. К тому же, хотя больше всего на свете слоник любил мечтать, он все-таки считал, что иногда полезно и выйти из своего уютного шкафа в реальный мир. Чтобы, например, глянуть одним глазком на Сашку-Букашку – какая она уже выросла большая и умная.

Конечно умная! Была бы она глупая, она бы пугалась, когда он жужжит. А она совсем не боится, наоборот, подбадривает его песенкой: 

 «Вот какая толковая и добрая девочка, - думал при этом слоник, радостно жужжа. - Никто больше не догадался сочинить песню про маленькую тлю, а она, между прочим, ничем не хуже любого другого животного». Порадовавшись так, он смирно вставал назад в свой шкаф и, свернув хобот, принимался изо всех сил мечтать.

В этот раз, например, он размечтался про то, как они с Букашкой путешествуют по густым тропическим джунглям. Здесь царит вечная полутьма: солнечные лучи с трудом пробиваются сквозь дремучие кроны деревьев и заросли лиан, а воздух пропитан терпким ароматом цветов и прелых листьев. Множество опасных зверей – котов, кротов и зайцев, - посверкивая глазами, следят за ними из-за стволов, но Букашка никого не боится.

- Вперед, мой слоник! – командует она, дружески теребя его за ухо. – До пещеры мы должны добраться затемно!

Да. Они же тут не просто так прогуливаются, а идут спасать прекрасного принца, которого, само собой, заколдовал и прячет теперь в своей волшебной пещере злой дядюшка-чародей. А сам тем временем правит страной, да так, что все ее жители стонут и плачут…

Звонко потрубив хоботом, слоник (теперь он, кстати, уже не маленький, а очень даже большой) ускоряет шаг, но тут же понимает, что этого недостаточно: совсем близко раздается оглушительный треск электрического разряда, воздух становится еще плотнее, а сумерки стремительно сгущаются… В джунгли пришла гроза.

- Скорее, мой милый слоник, скорее! – просит принцесса. – Мы уже рядом! – На этот раз в ее голосе слышна тревога, и это неудивительно: если ливень размоет почву, двигаться дальше станет невозможно. Да и молнии – штука не самая безопасная. Что такое электричество, слоник знает не понаслышке.

Он уже мчится во всю прыть, и от отчаяния его спасает только забота о хозяйке, которая, крепко обхватив за шею, прижимается к его затылку. Он успеет! Он не даст Букашку в обиду…

Тр-рах-тарарах! Словно рвется черная ткань, которой обернут мир, и вспышка огромного фотоаппарата на миг пробивается сквозь листву. Стук капель учащается, превращается в сплошной гул, но ни одна дождинка еще не коснулась земли, застревая в кущах.

Слоник чувствует, что выбивается из сил… Но тут сверху обрушивается сразу целый поток. Он освежает сухую потрескавшуюся кожу, слон устремляется вперед еще быстрее, и наконец – о чудо! - стволы и стебли редеют, а в просветах виднеется укутанная серой дымкой вершина черной скалы.

- Пу-пу-пу-пу-у! – торжествующе трубит слон-пылесос и, вложив в рывок последние силы, припускает к горе.

И вот они у подножия. В полутьме вход в волшебную пещеру зияет плотной черной кляксой. Своим мощным хоботом слоник спускает принцессу со скользкого загривка. Бедная девочка измотана долгой дорогой, промокла до нитки, но полна решимости.

- Стой здесь, милый слоник, - говорит она. – Как жалко, что ты не можешь пойти со мной или хотя бы спрятаться в пещере от дождя. Придется тебе помокнуть, пока я спасаю этого дурацкого принца.

- Бу-бу-бу-бу, - тихонько гудит слоник. Мол, ничего, потерпим, только уж ты, милая Букашка, будь осторожна: все знают, что злой колдун ужасно коварен…

Но она, чмокнув его в лоб, уже исчезает внутри.

Думаете, слоник не видел, что происходило с ней дальше? Как бы не так! Не забывайте, что все это – его мечты, а мечтать можно не только о себе, но и о других, особенно о тех, кого любишь.

… Оказавшись в кромешной темноте, принцесса поспешно скинула с плеч маленький рюкзачок и развязала тесемки. Хорошо, что внутрь не попала вода - впрочем, так и должно быть, не зря ведь она так серьезно готовилась к этому походу. Вот кремни, вот огниво, - она на ощупь достала необходимые вещи, - а вот и заправленная маслом лампа…

Едва огонек успел затеплиться, как тут же чуть не потух, задрожав от дуновения сырого и холодного воздуха подземелья. Принцесса быстро опустила стеклянную трубку, и защищенное пламя вытянулось ровным язычком.

Перебросив рюкзак через плечо и выставив лампу перед собой, принцесса двинулась вниз по вырубленным в граните ступеням. Нужно спешить: дядюшка-чародей празднует сегодня в столице очередную годовщину своего вступления на престол, и это единственный момент в году, когда его весь день нет в пещере. И этот день подходит к концу…

Шаг за шагом, ступенька за ступенькой, поворот…

- Гав, гав, гав, гав! – Натянув цепи и ощерившись, из темноты прямо к принцессе бросились три огромные собаки с горящими глазами и слюнявыми пастями. Злой чародей знал, что эти собаки не пожалеют никого. Не знал он только, что ни одна божья тварь не тронет того, кто искренне ее пожалеет.

- Собачки мои маленькие, собачки мои бедненькие! – запричитала принцесса и чуть не заплакала, представив, каково им тут сидеть на привязи, годами света белого не видя. – Гадкий колдун, небось, и не кормит вас как следует?

Поставив лампу на пол, она полезла в рюкзачок.

– Что у меня тут есть для вас? Ага! Вот бабушкины пирожки и мамины конфеты. Берите, берите, кушайте… Извините, что мало.

Удивленные собаки съели пирожки, не отказались и от конфет. Переглянулись… И подумали: «А чего это ради мы так рьяно служим этому колдуну? Лет уже, кстати, двести. Он нам за все это время ни разу таких вкусных вещей не давал…»

Это были хорошие, верные сторожевые собаки. Но не стоит испытывать верность: все на свете имеет предел. Они облизнулись, молча сели и, виляя хвостами, посмотрели на принцессу.

- Когда принц взойдет на престол, он вас обязательно выпустит на волю, - пообещала та. – Если вы, конечно, кусаться не будете. У нас во дворе много собачек бегает. Я их всех знаю, они хорошие и не кусаются… Ну, я пойду?

Собаки снова переглянулись и чуть заметно кивнули. Мол, иди, конечно. Раз надо. И принцесса побежала дальше.

Шаг-шаг-шаг, еще шаг, поворот… Пш-ш!!! – полыхнуло ей навстречу пламя из пасти небольшого дракона. (Большой бы тут не уместился.)

- Ой! – воскликнула девочка. – Еще одна зверушка! Бедненькая… Тоже на цепочке… Что же тебе дать? Говорят, драконы любят драгоценности и украшения. Вот, возьми. – Она сняла с шеи нитку бус. – Они не драгоценные, просто стеклянные, но красивые, правда?

Дракон удивленно сел на хвост, сложил перепончатые крылья и протянул лапу.

- Мне их папа на день рождения подарил, когда я была еще совсем маленькая. – продолжала Букашка. - Жалко, конечно, но тебе нужнее… А папа меня поймет. Давай-ка я тебе их примерю.

Дракон (а на самом деле это была дракониха) наклонила голову, и принцесса надела на нее бусы.

- Красота! – воскликнула она, ни капельки не кривя душой. – Вот тебе зеркальце, посмотри, какая ты хорошенькая! Зеркальце я тебе тоже дарю.

Подпуская для освещения чуть-чуть пламени изо рта и зажав зеркальце в лапе, дракониха уставилась на свое отражение. Глаза ее с узкими полосками зрачков стали огромными, а губы, обнажив клыки, сами собой растянулись в улыбку.