А в это время его жена возвращалась домой. Еще издали увидела она у своего дома костер и удивилась. «Зачем ему костер понадобился?» — подумала она и поспешила к дому. Муж и не заметил, как подошла жена, а она спросила:

— Что случилось, зачем ты костер разжег?

— Решил молоко на дворе вскипятить, так удобнее, — сказал он.

Молоко вскипело. Жена подхватила котел и унесла в дом. Муж стал рассказывать обо всем, что с ним за день приключилось.

— Я проголодалась, дай мне поесть, — попросила жена.

— Кроме молока, ничего нет, не успел я сварить, совсем забегался. Знаешь, жена, завтра ты уж лучше сама оставайся дома и занимайся хозяйством, а я пойду овец пасти.

С тех пор муж больше никогда не говорил, что его работа труднее. И стали они жить дружно.

Перевод А. Беставашвили.

ил один юный царевич. Отец у него умер, и народ тотчас посадил его на престол. Он был очень молод, любил охоту и рано начал искать себе невесту.

Как на охоту, так и на поиски невесты он ходил переодетым. Больше всех ему понравилась одна девушка. Послал он своего управляющего-моура́ва к ее отцу с просьбой выдать девушку за молодого царя. Родители обрадовались, но девушка спросила у моурава:

— А какому ремеслу обучен жених?

— Да он же царь! — со смехом ответил моурав.

— Царь — это не ремесло, — возразила девушка. — Я спрашиваю, что он умеет делать, каким мастерством владеет.

Снова засмеялся моурав и повторил:

— Он умеет управлять царством — вот и все его ремесло. Царь он!

Тогда девушка сказала твердо:

— Царь — это никакое не ремесло. Раз он ничего другого не умеет, я за такого замуж не пойду, пусть он даже на престоле сидит!

Родители девушки были вне себя от негодования: как посмела эта дуреха отказать царю, да еще такому молодому и красивому!

Когда царю доложили об этом, он не только не обиделся, но и призадумался. Действительно, что это за мужчина, если не владеет никаким ремеслом. Кто знает, каково еще в жизни придется! И сказал он своему моураву:

— Я полагаю, что ремесло не помешает царю управлять царством.

— Разумеется, — отвечал моурав, — чем больше человек знает, тем лучше. И царю, конечно, не помешает знание ремесла, оно поможет во многом, выручит в трудную минуту. Не посмели мы вам передать, что еще сказала ваша суженая своим рассерженным родителям: «А если народ сбросит царя, каким ремеслом он пропитание себе добывать станет?»

— Верно! Мудрой оказалась моя избранница, и я непременно должен обучиться ремеслу. Но какому? Вот над этим надо подумать.

— Мне кажется, мастера серебряных и золотых дел имеют преимущество над прочими.

— Нет, — отвечал юный царь, — лучше всего ткать ковры. Что может быть прекраснее, чем расцвечивать шелка цветами и птицами, чтобы потом босые ступни моей любимой касались ковра. Первый плод моего труда я должен подарить моей невесте.

Моурав спорить не стал, и призвали лучшего во всем царстве ковровщика. Стал он ходить во дворец и обучать царя. Первый ковер, который выткал царь-подмастерье, был весь испещрен любовными стихами, они так искусно были вытканы среди цветов и птиц, что различить буквы и прочитать стихи было непросто.

Этот ковер царь послал возлюбленной как свидетельство своего мастерства. Умение царя привело девушку в восторг, и она не только согласилась стать его женой, но и до небес возносила его талант и мастерство. Состоялась царская свадьба.

Спустя некоторое время царь, по своему обыкновению, переоделся в простую одежду и пошел на охоту. Никакой дичи он не убил и, проголодавшись, вышел на дорогу и стал искать духа́н[104], где можно было бы поесть. Наконец он обнаружил в чаще леса домик и поспешил туда.

— Можно ли здесь пообедать? — спросил он.

— Разумеется, — ответили ему.

Духанщик оглядел его одобрительно, указал место и сказал:

— Извольте садиться, сейчас вам подадим обед.

Царь направился в комнату, которая была очень красиво убрана, а у самого порога был расстелен прекрасный ковер. «Это место как раз по мне», — подумал царь и только ступил на ковер, как пол под ним провалился, и он очутился в глубокой яме.

После солнечного света в яме все показалось ему черным как смола. Упав на дно ямы, он не сразу понял, что с ним приключилось. Постепенно приходя в себя, он стал различать во тьме каких-то людей. Один из них подошел к нему и спросил:

— А тебя какой грех занес на эту бойню?

— Какую еще бойню?

— Тебя, меня и вон того человека сюда бросили затем, чтобы убить…

— Что ты говоришь? Как это убить?

— А вот так: они мясом таких, как мы, «телят» кормят тех, кто попадает в их берлогу.

— Человеческим мясом кормят?

— Да, человеческим; того, кто им подойдет, они кидают в эту яму. Им и деньги не приходится на мясо тратить. Жадность их так велика, что не бросают они своего ужасного дела, хотя знают, что кувшин, который повадился по воду ходить, в конце концов у родника и расколется, и тогда им придется расплачиваться за гибель невинных людей.

— А откуда вы знаете, что они убивают людей и их мясом…

— И ты скоро узнаешь… Очередь теперь за одним из нас. Придут сюда вооруженные люди и заколют жертву, словно быка. Ни бежать нельзя, ни сопротивляться. Ведь оружие они отбирают при входе в этот притон.

Заныло сердце у молодого царя. Пока они вели разговор, спустились в яму вооруженные разбойники, повалили того, кто говорил, связали ему руки и перерезали горло прямо на глазах у царя. Он спросил:

— Вы и меня должны убить?

— А что ты за красное яичко?

— А если я таким ремеслом владею, что принесет вам большую прибыль, чем я сам? Не выгоднее ли это вам? Заставьте меня работать, сохраните мне жизнь и будете деньги помелом мести…

— Каким таким ремеслом ты владеешь? — подозрительно спросили молодого царя.

— Я сотку ковер, который вам будет стоить шесть тума́нов[105], а продадите вы его за пятьсот.

— Да кто нам даст за ковер пятьсот туманов? Такие орешки ты своим свиньям подбрасывай, — расхохотались они.

— Зря смеетесь! Я вам дело говорю. Я скажу вам, кто даст за ковер пятьсот золотых. Мастерство мое не имеет себе равных — убедитесь в этом сами.

— Если мы принесем тебе пряжу сюда, ты выполнишь то, что обещал?

— Где угодно, мне все равно.

— Не думай, что нас легко провести.

— Моему ремеслу не нужны ни ложь, ни хвастовство. Оно говорит само за себя.

— А если нам не дадут пятьсот туманов?

— Я же в ваших руках. Все равно вы должны убить меня — тогда и убьете.

— Может, ты так хочешь время выгадать? Может, задумал чего?

— Вы зря меня подозреваете. У меня золотые руки — воспользуйтесь этим. Выгоду получите в сто раз больше.

— Ну, пиши, какой инструмент тебе нужен и какой материал.

— Вот по этому списку любой ковровщик определит, что я за мастер! — сказал царь и написал, что необходимо ему для работы.

Поняли они, что имеют дело с настоящим ковровщиком, и принесли ему все.

Царь принялся ткать ковер при свете коптилки. А на его глазах разбойники продолжали убивать людей.

Прошло время.

Работа была закончена, и ковер получился редкостной красоты. Как увидели его злодеи, глаза у них разбежались. Никак не думали они, что юный охотник способен на такое: листья, цветы и птицы были распределены стройно, в должном порядке, все на своем месте. Казалось, что перед ними настоящий сад с поющими птицами.

— Ну так кто же его купит? Кто даст нам за ковер пятьсот золотых? Куда его нести?

Юноша отвечает:

— На такой ковер у простых людей денег не хватит, поэтому несите его в царский дворец, только ночью, тайно. Тот, кто к вам выйдет — все равно: царь или царица, — тотчас купит ковер и тут же отсчитает вам золото.

Пошли разбойники ночью во дворец. Остановили их у ворот стражники:

— Что вам тут надобно?

— Принесли мы только что вытканный дорогой ковер, такой, что никто, кроме царя с царицей, его не купит.

Доложили царице, пригласила она «купцов» в свои покои, глянула на ковер и тотчас поняла, что сделал его ее супруг. «Наверное, заставили его в неволе работать», — подумала она, но промолчала, прикусила язык…

— Давайте внесем ковер в мою опочивальню, расстелим там, поглядим, на что он годится.

— Сию минуту, госпожа!

Слуги внесли ковер в царскую опочивальню. Задержалась там царица, ибо среди листьев и птиц прочитала она о всех злоключениях мужа.

«Переодетый, охотился я, как обычно. Никакой дичи не убил. Проголодавшись, зашел в духан пообедать. Там ввели меня в комнату, пол подо мной провалился, и очутился я в глубокой яме. Яма эта — бойня для невинных людей. Меня тоже собираются убить, чтобы моим мясом кормить тех, кто сюда заходит. Если что и спасет меня — так это ремесло ковровщика. Дай этим людям пятьсот туманов золотом и прикажи привести меня во дворец измерить дарба́зи[106], чтобы выткать для него ковер. Пообещай им тысячу туманов. Пусть незаметно следят за ними мои слуги. Поспеши, но соблюдай осторожность, иначе они прирежут меня».