Дедушку отправили раскладывать пасьянсы. Варя продолжала сидеть на подоконнике. Аня с бабушкой на кухне читали книги и доедали пиццу.
Вечером приехала мама. Она о чём-то долго говорила со старшей дочкой, а когда вышла, сказала бабушке: «Ремонт на даче отменяется. Нам потребуются деньги на репетиторов».
Спать легли рано. Дождавшись, когда все затихнут, Аня надела тапки, завернулась в одеяло и пошла в сторону своей комнаты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})На месте ниши высилась свежеоштукатуренная стена. Путь к Лауре был закрыт.
У Ани пересохло во рту. Она вышла на кухню, выпила залпом два стакана воды. Неужели так глупо всё закончится? Она останется в этой реальности, которая хуже её обычной жизни?
Наверное, права Лаура: Варя взрослеет и играть с ней вместе, как прежде, уже не получится. Так лучше пусть она будет увлечённой Варей, стремительной Варей, уверенной в своих будущих победах Варей, а не пустым человеком без интересов. Который будет дожидаться старости, как Аня собиралась дождаться конца сегодняшнего скучного дня.
Она встала, чтоб налить себе ещё воды, и тут только заметила у входной двери ведро из-под цемента, которое оставили рабочие. Конечно! Сегодня они сделали стену квартиры, а завтра возьмутся за ту, что выходит на лестницу. К Лауре всё-таки можно пробраться — с противоположной стороны!
Аня накинула верхнюю одежду и бесшумно вышла из квартиры. Во дворе было темно: опять перегорел фонарь. Под аркой Аня чуть не врезалась в маму Полины. Обогнув её и прикрывая лицо воротником, она поспешила к парадной с кнопкой «Медцентр».
Окна центра, расположенные на первом этаже, были освещены. Аня потянулась пальцем к кнопке и замерла. А что, если на этот раз к ней всё-таки выскочит охранник? Не лучше ли подождать кого-то из жильцов и проскользнуть на лестницу следом?
Аня переминалась перед дверью с ноги на ногу. В медцентре погасли два окна из пяти. Надо было действовать. Но она всё не решалась.
И вдруг запищал домофон и дверь стала открываться. Аня отпрыгнула в сторону.
— Дверь придержи! — крикнули изнутри. Аня придержала. На улицу вышел дворник. С большим трудом он тащил злосчастную белую крашеную дверь обратно на помойку.
Аня стояла, вцепившись в дверь парадной, пока он не дошёл до угла, а потом шмыгнула внутрь.
Добравшись до четвёртого этажа, она вспомнила про видеокамеру на двери напротив и, встав на четвереньки, вползла в пролом в стене.
В каморке Лауры было пыльно, валялись битые кирпичи. В углу стоял расшатанный старый стул с драной обивкой — видно, тоже с помойки. Ну и пусть. Аня уселась на него и стала ждать полуночи.
Кажется, она задремала, потому что вернул её к реальности голос Лауры:
— Ну что, довольна жизнью?
Аня открыла глаза. Вокруг — знакомая, уютная, её собственная комната. Ни мусора, ни старых стульев. Сама Аня сидит на столе, привалившись к стене спиной.
— Что ты сделала с Татьяной Николаевной? — вот был её первый вопрос.
— Ничего не сделала. Она как работала в универе, так и работает. Просто когда ей двенадцать лет назад предложили вести биологию в вашей школе, она отказалась. А её коллега согласился.
Аня спрыгнула со стола и принялась расхаживать по комнате.
— Таких, как этот Хмырь, нельзя подпускать к детям! — воскликнула она.
— Нельзя, — согласилась Лаура. — Но тебе нужна была нормальная сестра, без медицинских закидонов? Нужна или нет? Если хочешь знать, она все эти годы тайно мечтала об этих своих вечных зубах! Но старалась заглушить эти мысли тупыми компашками и шумными тусовками.
— Скажи, сколько у меня ещё осталось желаний? — спросила Аня.
— Сколько угодно, — буркнула Лаура и шлёпнулась на пол. Раскинула руки, закатила глаза и высунула язык.
— Тебе плохо? — встревожилась Аня.
— Плохо. Причём давно, — подняла голову Лаура. — Каждый лишний день в заточении — такая мука. А ты своими неумными желаниями продлеваешь мои страдания. Давай клад тебе покажу, а?
— Нет, подожди. Клад не надо, — Аня присела на раскладушку, — клад быстро закончится. А вот если папа начнёт много зарабатывать, это получится бесконечный клад. Не надо будет выбирать между репетиторами для Вари и преподавателем вокала для меня. Можно будет получить всё и сразу! И у меня точно будет своя комната, а у Вари — своя.
Аня легла на подушку, закуталась в одеяло и прикрыла глаза.
— Принято, — отозвалась Лаура. — Что-то ещё?
— Ещё дверь в эту комнату надо поставить, — уже засыпая, пробормотала Аня, — чтобы закрыться от всех и никто мне не мешал.

Хочу, чтобы папа много зарабатывал
Аню разбудило солнце, которое будто нарочно пробилось сквозь тучи, чтобы вытащить её из кровати. Кровать была просторной — именно кровать, а не раскладушка.
Кровать стояла в светлой комнате. Светло было потому, что по обеим стенам, слева и справа, располагались окна. Вернее, справа было окно, а слева — балкон. Личный. О всяких мелочах, вроде спорткомплекса и персонального телевизора во всю стену, нечего и говорить.
При этом в комнате было просторно. Именно простор Аня заметила в первую очередь, а уже потом — балкон, спорткомплекс и прочее. У стены — шкаф. И всё. Никаких полок, стульев, завешанных одеждой, тумбочек, заваленных бумагами и книгами.
И каждая вещь была собою, не притворялась чем-то ещё. Вот кровать, на ней — спят. В шкафу, очевидно, вещи хранятся. Столик — просто столик. А где книжная полка? Нет её. Но на полу, рядом с кроватью, лежит книга «Я захватываю замок».
Аня подбежала к окну. Она ожидала, что перед ней откроется вид на город, ведь ясно же, что такая огромная личная комната находится на последнем этаже нового высотного здания. Может быть, даже не в Санкт-Петербурге, а где-то в Нью-Йорке или Лондоне.
Из окна Аня увидела ряды опрятных двухэтажных домиков. Снег ещё не сошёл. Аня выглянула в другое окно: асфальтовая дорога, за ней — новый ряд таких же точно домиков. Коттеджный посёлок. Не небоскрёб, конечно, но своя комната, да ещё такая модная и уютная — это главное.
На спинке кровати висел шёлковый халат. Аня накинула его поверх пижамы и спустилась по лестнице на первый этаж. Оказалась в просторном холле. Пол и стены были облицованы плиткой под камень. На равных расстояниях были сделаны ниши, в которых располагались светильники, похожие на факелы.
По запаху кофе Аня нашла кухню. Огромную, размером чуть ли не со всю их квартиру. Старую квартиру? Бывшую квартиру?
Кухня была совмещена со столовой и тоже не перегружена мебелью. Вдоль всей стены тянулось окно, за которым сверкали на солнце заиндевевшие кусты.
У плиты Варя жарила яичницу. Мама, сидя за столом, допивала кофе и что-то то ли искала, то ли писала в телефоне. Аня решила понаблюдать за ними, не выдавая себя, и спряталась в нишу.
— Мама, у меня серьёзный разговор, — сказала старшая сестра.
— Пять минут. У тебя пять минут, — отозвалась мама.
Аня выглянула из укрытия и с тревогой посмотрела на Варю, пытаясь на глаз определить: она снова стала умной? Или осталась дурочкой, без интересов и цели?
Варя аккуратно выложила яичницу на тарелку, поставила её на стол, принесла вилку и нож, уселась напротив мамы и осторожно заговорила:
— Тебе не кажется, что я слишком много внимания уделяю теории? Мне нужна практика.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Ты же всё решила уже, да? — не отрываясь от телефона, сказала мама.
— Вообще да. Меня взяли администраторкой в одну там стоматологию. У них сильный коллектив. Поработаю на записи, потом в медсёстры пробьюсь.
Ага! Стоматология! Значит, Варя снова прежняя.
— Вечером с отцом поговори, — ответила мама, поднимаясь со стула. Варя вскочила вслед за ней и умоляющим голосом произнесла:
— Не, ма, ты сама как-нибудь! Я не умею!