А за креслом невесты стояла еще одна гостья. Она радостно кивала каждый раз, когда слышала смех Сантины. Но никто не видел эту гостью, кроме молодой королевны, потому что эта была ее собственная судьба.

Как монах спасал свои уши

или муж и жена. Во всем бы у них было полное согласие, если бы. Стоило жене приготовить на обед что-нибудь повкуснее, как муж выскакивал на улицу и тащил первого попавшегося прохожего за стол. Такой уж он был человек, что кусок, не приправленный разговорами и шутками, не лез ему в горло.

Ну, а жена? Чего ж ей радоваться, когда на ее долю доставались от обеда только обглоданные косточки. Приправу-то она получала наравне с мужем, да одними шутками сыт не будешь. Она и уговаривала мужа, и сердилась, и грозилась. Но муж ей только отвечал:

— Дорогая женушка, разве я виноват, что ты такая хорошая хозяйка? Мне всему свету хочется показать, как ты чудесно стряпаешь.

Какая женщина устоит перед такой похвалой! Услышав эти речи, жена переставала сердиться.

Но вот однажды она купила на рынке пару прежирных перепелов. Вернулась домой и говорит мужу:

— Сегодня, пожалуйста, никого не зови. Перепелов только два, как раз нам с тобой. Сейчас я их распотрошу, наточи мне нож поострее.

— Хорошо, женушка, будь по-твоему, никого не позову, — ответил муж, взял нож и вышел на улицу, чтобы отточить его о камень у крыльца.

Как на грех, проходил мимо толстый монах. Муж не удержался и пригласил его на обед.

Он ввел его в комнату и сказал:

— Займи, женушка, святого отца достойной беседой, пока я доточу нож.

Тут терпению жены пришел конец, и она решила проучить мужа.

— Ах, святой отец, — сказала она тихонько монаху, — страшно и подумать, что сейчас вы лишитесь лучшего вашего украшения. Вы знаете, зачем этот злодей точит нож? Он зазывает невинных людей в дом, отрезает им уши, жарит и ест.

Услышав такое, монах подхватил полы сутаны и, хотя был жирнее борова, понесся по улице, как легконогий олень.

— Что с ним случилось? — закричал удивленный муж.

— С ним-то ничего не случилось, — отвечала жена, — зато перепела наши улетели. Унес их с собой монах, даже спасибо не сказал.

Тогда муж бросился догонять монаха.

— Эй, святой отец, — кричал он на бегу, — разве это по-честному! Зачем тебе одному два? Отдай хоть штучку!

Но монаху не хотелось лишаться даже одного уха. Поэтому он припустил еще быстрее.

— Послушай, святой отец, я помирюсь хоть на половинке!

Напрасно кричал бедняга. Монах скоро совсем скрылся с глаз.

Муж был так огорчен, что сел на камень у дороги и просидел до самого вечера. А жена тем временем зажарила перепелов и съела все до последней косточки.

С тех пор муж стал приглашать к обеду только добрых друзей, да и то по праздникам.

Ответ папы римского

или в Сан-Марино два дурака. Сами-то они не считали себя дураками, да жители Сан-Марино каждый день говорили им об этом. Но дураки все не верили. Вот сошлись как-то оба и принялись советоваться, как бы им узнать — дураки они или нет. Думали они, думали — у кого спросить.

— У судьи, — предложил первый дурак.

— Э, нет, — ответил второй. — К судье я не пойду. Примерно этак с месяц назад я подал жалобу на соседа за то, что тот избил меня палкой. А судья вместо того, чтобы наказать этого негодяя, обозвал меня дураком и прогнал прочь.

— А за что тебя бил сосед? — спросил первый дурак.

— Не знаю. Это, видишь ли, мне приснилось. Я только хотел соседа спросить, за что он меня колотит, да в эту минуту и проснулся. Пойдем-ка мы лучше к лавочнику. Про него говорят, будто он так умен, что самого черта перехитрит.

— Э, к лавочнику я не пойду, — ответил первый дурак. — Прошлое воскресенье захотел я купить себе башмаки. Дал мне лавочник башмаки. Поглядел я, они разные: у одного носок в одну сторону смотрит, у другого — в другую. Нет, думаю, меня не проведешь. И попросил у него два одинаковых башмака. Тут лавочник говорит: «Если тебе вздумалось два левых носить, так плати и за два правых. А не хочешь, пошел вон, дурак». Ну, я и пошел.

— Что же нам делать? — сказал второй дурак.

Стали опять думать. Думали, думали и решили отправиться к самому папе римскому. Ведь падре в церкви говорил, что папа римский никогда не ошибается.

Пошли дураки в Рим к папе римскому.

Поцеловали у него туфлю по обычаю и принялись жаловаться.

— Пресвятой папа, рассуди ты нас с жителями Сан-Марино. Прозвали нас дураками, а мы не верим. Если мы и вправду дураки, — значит, дураки, а если не дураки, так вели соседям называть нас умными.

— Ну что ж, рассужу, — согласился папа римский. — Только ты мне скажи, — повернулся он к одному из дураков, — за что тебя в первый раз назвали дураком.

— А вот за что, — ответил тот. — Лет пять тому назад послала меня утром мать за водой. Взял я ведро, пришел к ручью и стал наливать воду палкой. Окуну палку — стряхну капельку, окуну палку — стряхну капельку. До самого вечера набирал воду, а ведро все еще не полное. Тут прибежала мать и изругала меня дураком. Ну, а соседи и услыхали. С тех пор и пошло: дурак да дурак! А что же мне было — пальцем наливать? Да я бы его в холодной воде совсем заморозил.

— А тебя за что в первый раз дураком назвали? — спросил папа римский у второго.

— Э, такой пустяк и вспоминать неохота. Послала меня бабушка в погреб за кувшином молока. Отправился я, да дверца там оказалась низкая. Весь прохожу, а голова не проходит. Я попросил бабушку двери в погребе повыше сделать. А она вместо этого обозвала меня дураком. С того и пошло.

Выслушал их папа с самого начала до самого конца и подумал:

«Дураку объяснять, что он дурак, — все равно, что на ветру муку просеивать. Но недаром я зовусь папой римским — я их не отпущу без ответа».

Он велел своему прислужнику поймать мышку и посадить ее в шкатулку. Шкатулку он дал дуракам и сказал:

— Вот вам мой ответ. Не заглядывайте в шкатулку, пока не вернетесь в Сан-Марино. Но знайте: если упустите ответ, — значит, вы последние дураки.

Дураки взяли шкатулку, поцеловали папе туфлю по обычаю и отправились той же дорогой назад.

Вернулись домой — заперлись в комнате, наглухо закрыли двери и окна. Потом приподняли крышку шкатулки, а оттуда что-то как выскочит!

Бросились дураки ловить ответ папы римского, а мышка юркнула в норку — и нет ее.

— Слушай-ка, — говорит один дурак, — какой же это ответ? Это, кажется, мышь.

— Мышь? Вот уж не знаю, — сказал второй дурак. — Я никогда мыши не видал. А ты?

— Я видал. Она маленькая, серенькая, с хвостиком и сзади у нее кошка.

— А тут маленькое было, серенькое было и хвостик был. А кошки не было. Выходит, это не мышь.

Посмотрели дураки друг на друга и говорят:

— Ничего не поделаешь. Упустили мы ответ папы римского. Значит, мы и вправду дураки.

Шестеро братьев

одного отца было шестеро сыновей. Пять глупых, а шестой дурак. Отец на них нарадоваться не мог. Вот однажды отец говорит: — Пойдите в город, купите, что понравится.

Пошли братья в город. Зашли в лавку. Стали покупать. Пятеро братьев купили ружья без ствола, а шестой — без дула. Повесили ружья на плечо, пошли назад.

Вдруг, откуда ни возьмись, бегут им навстречу шесть зайцев. У пяти зайцев ушки на макушке, а у шестого торчком. Завидев братьев, пять зайцев помчались прочь, а шестой пустился наутек.