– Ха, очень хорошо, я подержу твоего коня сколько хочешь! – сказал я и с радостью отправился с ним в путь.

Ехали мы недолго и достигли большого кургана. Спешились.

– Я войду в этот курган, а ты возьми моего коня. Когда будет слышен оттуда шум, конь начнет вырываться, но его ни в коем случае нельзя отпускать, – сказал мой спутник и вошел в курган.

Горшельт Т. Аслан-Бек.

Вскоре оттуда послышался невообразимый шум, и его конь стал вырываться. Мне едва удалось удержать его. Пока я удерживал коня, шум стих, и из кургана вышел мой спутник с кожаным сосудом крови. Он стал на вершине кургана и выпил весь сосуд.

– Ox-ox, на душе стало легче! С этим я расправился, поехали дальше, – сказал он, и мы поехали дальше.

И снова достигли какого-то кургана.

– У этого кургана конь будет вырываться еще больше, так что будь осторожен и держи его еще крепче, – сказал мой спутник.

Я стал держать коня, а он вошел в курган. Вскоре я услышал страшный шум, курган под моими ногами задрожал. Конь стал вырываться из рук, он становился на дыбы, и мне стоило большого труда удержать его. Скоро шум прекратился, и мой спутник появился наверху кургана с сосудом, полным крови. Он стал на вершине кургана и выпил всю кровь.

– Ох-ох, намного легче стало на душе. Я расправился и со вторым, остался еще один, поехали дальше, – сказал он.

Опять приехали к большому кургану. Юноша снова остановился:

– Здесь будет еще опаснее, чем у первых двух курганов. Конь станет вырываться с еще большей силой, поэтому держи его еще крепче.

Он вошел в курган, и вскоре оттуда послышался неимоверный шум, а курган стал содрогаться. Конь стал вырываться пуще прежнего – он становился на дыбы, бил землю копытами. Я едва удержал его. Наконец, шум прекратился, и из кургана вышел юноша. В руках у него снова был сосуд, полный крови. Он стал на вершине кургана и выпил всю кровь.

– Ох-ох, теперь моя душа успокоилась! Я отомстил за свою кровь! Благодарю тебя – если бы не ты, я не смог бы отомстить своим врагам. Мой конь знает, что, когда меня не будет в живых, никто, кроме тех, кого я уничтожил, не сможет сесть на него и управлять им, поэтому он так вырывался. Пойдем, я отдам тебе золото, что лежит в этом кургане, – сказал мой спутник.

Он завел меня в курган и показал мне золото и другие богатства.

– Это все твое, и то, что лежит в тех двух курганах. Пусть оно пойдет тебе на пользу, как молоко, которым вскормила тебя мать.

Всадник сел на коня и ускакал. А я подумал: „Человек, наделенный таким мужеством и пренебрегающий богатством, совсем молодой. Поеду-ка я вслед за ним и узнаю, кто он“.

И я поехал следом за всадником.

Он въехал во двор, огороженный колючим терновником, спешился и зашел в дом. Я тоже въехал следом за ним и крикнул: „Жиу!“ Когда никто не вышел на мой зов, я крикнул второй раз.

Из дому вышла какая-то женщина:

– Заходи, будь гостем.

Я вошел в дом, но в нем никого не было, кроме женщины, которая вышла на мой зов.

– Куда делся тот парень, который только что въехал во двор?

– В этом доме нет мужчин, только я одна, – ответила женщина и зарыдала.

– Не плачь, – сказал я. – Почему ты плачешь? Сегодня ты совершила подвиги, какие под силу не всякому мужчине. А теперь почему ты рыдаешь?

– Я плачу потому, что трех моих братьев и мужа убили эти злобные великаны, которых сегодня я уничтожила. До сих пор я ждала, когда отомщу за свою кровь, – теперь я отомстила.

Она отвела меня в другую комнату, которая была полна золота и серебра.

– Забери все это себе, – сказала женщина. – Возьми и то, что лежит под курганами. Мне это не нужно. А теперь взгляни туда.

И она показала на окно. Я взглянул, а когда обернулся, то увидел, что она взяла стальные ножницы и хотела убить ими себя. Я выхватил у нее ножницы.

– Почему ты хотела убить себя?

– Я не хочу жить на свете!

Кое-как успокоив, я провел с ней ночь. Утром я посадил ее на коня, сам сел на другого. Мы взяли столько золота и драгоценностей, сколько могли довезти наши кони, и поехали домой.

Все, о чем я рассказал, совершила старушка, которая сидит сейчас у очага. Сделала она это для того, чтобы отомстить за своих братьев и мужа. Если же ваши жены опозорили вас, это не значит, что все женщины такие, как они. Возвращайтесь к себе домой, не то, если я позволю, моя старуха перебьет всех ваших воинов».

Стыдно стало хану и Хмурому Пши. Послушали они старика и вернулись домой. С тех пор никогда не убивали женщин.

Паули Г.-Т. Депутаты горских племен, бывшие на коронации Государя Императора в Москве в 1856 году. «Этнографическое описание народов России». 1862 г.

Рассказала А. Керашева в 1935 году. Записал И. С. Цей. Перевели А. И. Алиева и Ш. Х. Хут. Литературная обработка Е. В. Лукина

Кумыки – народ в России, коренное население республики Дагестан, а также Чеченской республики и республики Северная Осетия – Алания. Численность – свыше 500 тысяч человек. Название «кумыки», скорее всего, происходит от половецкого этнонима «куманы». Кум означает лебедь – тотем некоторых тюркоязычных народов.

Кумыки были известны уже античным авторам. О них упоминал Плиний Старший и Клавдий Птолемей. В VII веке кумыки создали самостоятельное политическое образование Кумух. По свидетельству арабского историка, «его жители – христиане, не подчиняются никакому царю, но имеют раисов (начальников)». Между тем, в Кумухе христианство постепенно вытеснял ислам, и к началу XII века государство Кумух превратилось в могучее Казикумухское шамхальство, которое успешно противостояло монголо-татарским, персидским и русским войскам.

В 1642 году в результате внутренних неурядиц шамхальство распалось на Казикумухское ханство с центром в селении Кази-Кумух и Тарковское шамхальство с центром в селении Тарки. В 1813 году шамхальство было присоединено к России, а спустя полвека упразднено вообще. Шамхалы получили княжеский титул и фамилию – Тарковские.

Посетив в это время Кавказ, немецкий естествоиспытатель Иоганн Гильденштедт сообщал о кумыках: «Все они занимаются земледелием и немного скотоводством. Их хлебные растения: пшеница, ячмень, просо, овес и рис. Также возделывают они хлопчатник и шелк – большей частью только для собственных нужд… Их жилища и села из легкой постройки с ивовой плетенкой».

В памяти кумыков сохранились эпические песни о героическом прошлом народа. Их великолепно исполнял родоначальник кумыкской литературы поэт Ирчи Казак (1838–1879). Талантливого бедняка взял к себе придворным певцом кумыкский правитель – шамхал. Там поэт подружился с конюхом, и друзья вместе похитили рабыню шамхала – возлюбленную конюха. Беглецов поймали, заковали и сослали в Сибирь. После ссылки творчество Ирчи Казака обрело обличительный характер: он клеймил местных шамхалов и князей, клеймил царский гнет. Однажды ночью в дом поэта постучались, он вышел на зов неизвестных людей и не вернулся. Очевидно, причиной гибели стали его стихи:

Жил не жил один величественный шамхал, и когда он проезжал по улице на белом коне, все почтительно вставали и снимали папахи в приветствии. Так и стояли с непокрытой головой, пока он не скрывался из глаз.

Однажды шамхал, как обычно, проезжал на белом коне, а на очаре – площади перед мечетью – сидел бедняк Умалат. Проезжая мимо Умалата, шамхал не поздоровался с ним. И бедняк, завидев повелителя, даже не пошевелился, хотя другие заблаговременно поспешили встать и обнажить головы.

Возвращаясь вечером, шамхал заметил Умалата, по-прежнему сидящего на площади. На этот раз он подъехал и поздоровался с бедняком. Умалат встал и, сняв папаху, ответил на его приветствие. Тогда шамхал спросил:

– Ты что, Умалат, утреннее уважение оставил на вечер?

– А ты, шамхал, утреннюю человечность на вечер оставил? – ответил Умалат.

– Хорошо. – Шамхал скривил губы в улыбке и сказал, что сегодня вечером придет к храбрецу в гости.

Умалат знал волчий обычай шамхала: тот приходил к кому-нибудь в дом, пил, гулял, а потом, подав тайный знак своему визирю, убивал хозяина. Поспешив домой, Умалат сказал младшему брату:

– Сегодня ночью будет пир. Зарежь барана, приготовь бузу похмельнее и держи заряженным ружье. Когда шамхал придет, встань у дверей, и пусть все видят, что ты вооружен.

Поздним вечером шамхал с визирями пожаловал к бедняку. Умалат поднял чарку за здравие гостей, а его младший брат, с ружьем наперевес, стоял у дверей. Умалат тоже приготовил оружие. Зорко следя за шамхалом, он заметил, что тот вот-вот подаст тайный знак.