Сначала получалось не очень хорошо. Драконы были на редкость подозрительными существами, и приходилось так входить в роль хозяев, что Гость нередко забывал, кто он на самом деле. Но мало-помалу драконы стали доверчивее, некоторые из них даже сами заговаривали с Гостем. Из рассказов юноша понял, что они вовсе не были такими злостными, как можно было подумать раньше. История была такова, что однажды люди вторглись по незнанию в волшебный город драконов и утащили оттуда их святыню — чудо-фонтан — уж больно он красиво журчал и переливался всеми цветами радуги. Драконам ничего не оставалось делать, как последовать за своей святыней и поселиться на новом месте. Каждый нашел себе дом по вкусу и разместился там. Время от времени драконы пытались людям рассказать про фонтан, но те вечно спешили работать, а потом отдыхать, и у них не было времени выслушать драконов. Так драконы с горя и превращались — кто в Лень, кто в Страх, кто в Злость.

Гость ходил из дома в дом, и везде драконы ему рассказывали одну и ту же историю. Войдя в последний дом, Гость уже знал, что он будет делать. Выслушав последнюю историю про фонтан и печальную судьбу драконьего города, Гость созвал всех жителей и поделился с ними тем, что сам узнал. Пока он ходил по домам, его борода отросла, глаза стали еще более разными, одежда еще более странной, но жители поверили ему, потому что за десять лет его общения с драконами он стал им так близок, как никогда раньше. Они с радостью подхватили фонтан и отнесли его в волшебный город драконов. Драконы летели рядом и улыбались, счастливые тем, что они могут вернуться домой.

Перед тем, как навсегда уйти из драконьего города, Гость подошел к фонтану, чтобы попрощаться с ним. Он задал ему единственный вопрос:

— Почему ты сразу не попросил отнести тебя домой?

Фонтан помолчал, а потом, искрясь брызгами, ответил:

— Потому что твое желание так бы никогда и не исполнилось.

Вернувшись в город, Гость поселился в доме, женился на самой красивой девушке и стал самым замечательным Сказочником. Он забыл о своем желании быть таким как все, ибо все желания, которые исполняются, уступают место новым желаниям.

Ступенька 2. Вера наизнанку

У взрослых людей она находится где-то между губами и сердцем, белым облачком застывшая и ждущая своего часа. У детей она пока везде и всегда, там ее час превращается в вечность, проступая наружу временем великих достижений, каким может быть только детство.

Для того, чтобы объяснить взрослому человеку необходимость какого-то действия, окружающие обычно оперируют втайне ненавидимыми всеми словами "надо" и "должен". И каждый сознательный взрослый понуро откликается на эти призывы, плодя серые будни безысходных обязанностей. Дети плохо разбираются в терминологии, поэтому их необходимость руководствуется всего лишь на всего верой.

Почему, вы думаете, они верят всему, и чем невероятнее история, тем больше? Возможно, это случается, потому что их герои верят всему хорошему, что происходит с ними.

Представляете, во что превратилась бы сказка, если бы Золушка не поверила, что фея желает ей добра, а заподозрила, что кучеров она подговорила, карету угнала, платье отдала свое ношенное, а Золушке подсыпала что-то в чай, чтобы ей это все привиделось? А чем бы кончились их отношения с Принцем, если бы Золушка "знала", что Принц намерен использовать ее молодость и через пару ночей отправить восвояси беременную и брошенную?

А если бы Бэтмен на высоте многих километров над землей вдруг засомневался, умеет ли он летать?

А что бы стало с Иванушкой, если бы он вдруг решил, что все волшебные существа не помогают ему, а врут, подосланные вредными соседями, которых он целые ночи напролет будил бренчанием на гуслях?

Я думаю, в этих случаях сказки закончились, не успев начаться, потому что зазевавшегося героя, находящегося в раздумьях верить или не верить, срочно бы съело какое-то голодное существо, "поверив" что перед ним самый аппетитный кусок свежей и питательной пищи!

Так и получается, что для ребенка единственный способ выжить — это ПОВЕРИТЬ!

Но становясь полноправными сказочниками, дети неизменно начинают стремиться к другой противоположной грани нашего бытия- доказуемой реальности. Взрослея, они приобретают привычку все пробовать на вкус, цвет и запах, и все более далекой становится такая простая и некогда понятная истина, как неоспоримость веры. Доказательства и доводы рассудка требуются теперь для всего, а почему бы и нет? Маленькие люди начинают осваивать мир, в котором им предстоит еще много чего сделать, и они хотят научиться жить по его законам.

И вот тут главное, выучившись, не забыть, кто ты, и зачем сюда пришел. И если в ответ на последние вопросы, кроме вашего имени и списка должностных инструкций вперемешку с домашними обязанностями в голову ничего не приходит, тогда вам пора снова начинать верить. Хотя бы себе и в себя. Бог, инопланетяне и Высший Разум подождут, они, в конце-концов, и не такое на своих многочисленных веках повидали, и готовы вам дать еще один шанс.

Но возвращение к безоговорочной вере в чудо с солидным багажом житейских истин не так-то просто осуществить. У ребенка она- естественный и чуть ли ни единственный способ отношения к миру, у взрослых же есть видимая альтернатива-верить, не верить, соглашаться, не соглашаться, быть, не быть. Однако здесь кроется подвох. Альтернатива в этом понимании оборачивается проблемой выбора, а проблема выбора обязательно таит искушение, где опять-таки есть только один "правильный" вариант. И вот уже яблоко в руках Адама, и Ева выжидающе смотрит на него- смотрит и ждет, когда же Вселенная очередной раз полетит в тартарары.

Интересно, а что бы сделал ребенок, очутись плод искушения в его руках? Предложил бы первому отведать сочный фрукт самому Змею, просто из вежливости, как учила мама? Или побежал бы показать друзьям, и потерял бы по дороге? А может и вовсе забыл бы где-то в пыли, обнаружив что-то более интересное? Вероятно, Змей бы в конце-концов отчаялся добиться успеха с отпрыском рода человеческого и решил бы переключиться на планеты летающих осьминогов или что-то в этом роде. Вот как иногда трудно бывает справиться с непоколебимой верой детей в то, что с ними может случиться только хорошее!

Но нам, взрослым, этого недостаточно. Научившись мыслить, мы уже не можем и не должны забывать, как это делать, так же как и принимать на веру то, против чего свидетельствуют реальные факты. И капризное провидение уже не спасет нас так, как спасает детей, у нас свои правила игры. Согласно этим правилам у каждого взрослого в сердце и голове всегда есть место для осмысленной веры и сознательного выбора, ну а за спиной — пара невидимых запасных крыльев, на случай если выдастся случай полетать!

Маленькая колдунья по имени Мага не знала, что такое "правильно" и "неправильно". Для нее все было одинаково важно. Мир, в котором она жила, был соткан из мириад данностей, и стоило убрать одну из них, как сразу же облака падали вниз, звезды теряли свой блеск, вулканы всхлипывали в нерешительности, цветы начинали верить в смерть, а земля распадалась на части. Но даже упавшие облака не показались бы ей "неправильными" — такой уж был у нее характер, что интерес появлялся к тому, как оседлать облака и прокатиться верхом, а не к глупой идее возвращать их на место. В ее больших зеленых глазах никогда не было страха. Страху не нужно было охранять Магу от опасных поступков, а ей не нужно было пугаться нового. Они уже давно поделили территории действия и с той поры больше не встречались.

Маленькая колдунья умела делать много интересных вещей. Она дружила с ветром, который выбалтывал ей секреты о том, как летать быстрее птиц, как закручивать ураганы и шелестеть невидимкой листьями высоких тополей. Мага могла так целый день и носиться со своим ветреным другом, оставляя далеко внизу спичечные коробки небоскребов, машинки-жуки и маковые зернышки людей. Она умела купаться в облаках, читать мысли людей и превращать камни в мороженое.

И еще Мага смотрела чудесные сны. В той жизни она была обычной маленькой девочкой, у нее были папа и мама, и много разноцветных платьев. Но каким-то загадочным образом там она забывала все, что умела в своем мире. Иногда, в разгаре игры с другими детьми, она вдруг уходила в сторону и подолгу смотрела на летающих в небе птиц. Но сон был мощным барьером между мирами, а вокруг — ни единого существа, чтобы рассказать о том, что полет — это обычное дело не только для птиц. Самым странным было то, что Мага помнила все, что случалось с девочкой, но, будучи за пределами своего мира, ничем не могла ей помочь.