Однажды мой дедушка сам видел, как леэлиский Мярт стоял подле кустов и звал змей. Он посвистел немного, пробормотал какие-то слова, и тут же приползла большая змея и остановилась перед старым Мяртом. Мярт обвил ее вокруг шеи, а затем сунул за пазуху, и змея ничего ему не сделала. После он снова отослал змею в лес. Чтобы Мярт змей убивал или какое другое зло им причинял, такого никто никогда не видел.

Как-то раз батрачки с мызы сгребали сено у Карьясооского болота. Был жаркий день, и вокруг ползало много змей. Одна злая змея выползла из-за куста и ужалила пяртлискую батрачку в ногу. Нога тут же опухла, и девушка едва добрела до дома. Как быть? Послали за старым Мяртом. Тот пришел и спросил:

— Помнишь ли ты куст, из-за которого выползла змея?

— Помню, конечно, как не помнить, — отвечала батрачка. — Большой орешник на повороте дороги. Там в прошлом году рейуский Михкель себе палец порезал, когда косу точил.

— Тогда пошли в лес, — решил старый Мярт.

Пошли так пошли. В лесу девушка сразу же нашла куст и сказала:

— Вот здесь она меня ужалила.

— Ладно, — сказал Мярт, — вытяни-ка ногу!

Девушка закрыла глаза и вытянула ногу. Старый Мярт трижды крикнул:

— Сюда! Сюда! Сюда!

Затем тихонько посвистел и что-то пробормотал, а что — девушка не поняла.

Сразу же приползла та самая змея, что девушку ужалила, остановилась перед Мяртом и стала на него смотреть.

— Вылижи! — приказал Мярт.

Змея тут же вытянула шею и принялась зализывать рану. Жар в ноге сразу стих, боль прошла. Через некоторое время Мярт приказал змее ползти обратно, и девушка почувствовала, что нога здорова.

Так старый Мярт лечил от змеиных укусов, и у жителей деревни никаких забот не было. Даже дети смело ходили на болото за ягодами и не боялись, потому что Мярт запретил змеям кусать их.

Все же одна из змей не послушалась запрета старого Мярта и ужалила в ногу пастушка Маргуса. Мярт сразу же позвал змею и приказал вылизать рану. Однако всем палумяэским и карьясооским змеям пригрозил:

— Если еще хоть раз кто из вас детей ужалит, выгоню всех из леса и болота.

В том году змеи детей не трогали, а на следующий одна из них ужалила сына каэвумяэского хозяина, как раз на их дворе. Рассердился Мярт и пообещал прогнать змей.

Он пересек болото от корчмы Палуга до Кыргерабаской топи и от конца деревни до другого края Карьясооского болота. Так он дорогу змеям готовил. Когда болото было исхожено вдоль и поперек и дороги протоптаны, приказал Мярт змеям уходить. И тут начали они сползаться, пока все дороги не закишели ими. И стали прочь уползать. Ползли, извиваясь, до тех пор, пока все не ушли.

После этого никто в окрестностях Паллиской деревни, пока жив был старый Мярт, ни одной змеи не видел. Теперь старого Мярта давно нет в живых, и змеи постепенно вернулись обратно. А вот почему Мярт своего сына языку змей не обучил, этого дедушка не знал.

Когда-то в далекой северной стране, на одиноком хуторе жили семь братьев. Отец с матерью давно умерли, сестер не было — так они и жили одни и всю работу по дому делали сами.

Когда и самому младшему из них пришла пора жениться, стали братья совет держать — надо, мол, им жен в дом привести. Но поскольку известно было, что поблизости девушек нет, решили братья так: шестеро старших пойдут по белу свету жен искать, младший же останется за домом присматривать. Они и для себя жен подыщут, и младшему приведут.

Сказано — сделано. Шестеро старших братьев собрали свои котомки и отправились в путь, младший же остался за домом приглядывать и жену поджидать.

Обошли братья немало волостей и приходов, нигде не нашли семи девушек, которые согласились бы за них замуж пойти. Тогда решили братья в город отправиться, как-никак народу там всякого много, авось найдут себе подходящих жен.

Идут они, идут и видят: старая избушка стоит, а на пороге сидит седой старик.

— Куда, молодцы, путь держите? — спрашивает он их.

— Жен искать, — отвечают братья.

— Идите, идите, — говорит старик, — и мне жену приведите, да чтоб была молодая и пригожая.

Рассмеялись братья.

— Гляди, каков старик — сам седой как лунь, а подавай ему молодую и пригожую.

Отправились братья дальше, про старика уж и думать забыли, и вскоре пришли в незнакомый город. Заходят в первый дом и рассказывают, зачем пожаловали: мол, семь их братьев, шестеро здесь, а самый младший дома остался, хотят они себе жен найти, да и младшему невесту привести.

У хозяина дома как раз семь дочерей оказалось и все взрослые — на выданье. Стали братья к девушкам свататься, девушки согласились. Самому старшему досталась самая старшая сестра, остальным — по старшинству, а самая меньшая согласилась выйти за брата, который дома остался.

После сговора стали шестеро братьев домой собираться, а с ними и семь сестер.

Идут они, идут и доходят до избушки. Седой старик опять на пороге сидит. Увидел он братьев и семь сестер, встал и пошел им навстречу, сам рад-радехонек.

— Хорошо, что и мне жену привели!

— Не радуйся, старик, — отвечают братья. — Это не для тебя жена, а для нашего младшего брата, который остался за домом приглядывать.

Тут пробормотал старик что-то, дотронулся своей палкой до братьев и сестер, и они тут же в серые камни превратились. Самую же младшую отвел в избушку и взял себе в жены.

Не хочет младшая сестра у старика жить, горюет и все думает, как бы убежать. А злой старик сердится и не разрешает ей никуда выходить. Узнала как-то девушка, что у старика нет сердца и будто оно где-то спрятано и что старик до тех пор жить будет, пока будет жить его сердце. Стала девушка старика обхаживать, чтобы сказал, где его сердце. Старик поначалу не хотел говорить, а под конец сдался и сказал:

— Коли уж ты так хочешь знать, скажу тебе, где мое сердце. Оно на кровати в подушке.

Девушка осталась довольна ответом, однако не поверила, что старик правду говорит. Как-то пошел он в лес, а девушка дома осталась. Набрала она цветов и украсила ими подушку старика. Пришел тот вечером домой, увидел, что подушка цветами украшена, и спрашивает:

— Ты что это подушку цветами украсила?

— Хотела твое стариковское сердце порадовать, — отвечает девушка.

Рассмеялся старик:

— Где ж это видано — сердце в подушке!

На следующее утро старик снова в лес собирается, девушка же начинает просить — пусть скажет, где его сердце.

— Уж и не знаю, говорить тебе иль нет? — сомневается старик. — Ну, да ладно, скажу: мое сердце в двери.

Едва старик ушел, собрала девушка пестрых перьев и украсила ими дверь. Приходит старик вечером домой, видит — дверь перьями украшена, снова смеется:

— Где ж это видано — сердце в двери!

Расплакалась тут девушка и стала требовать, чтобы старик сказал, где его сердце. Надоели в конце концов старику приставания девушки и сказал он ей:

— Мое сердце и не здесь вовсе, а у одной птички. И живет эта птичка в одной церкви, а церковь отсюда далеко-далеко.

На следующий день старик снова ушел из дома, и девушка одна осталась. Села она на порог и стала думать, как бы от старика избавиться.

Как раз в эту пору младший брат, что за домом присматривал, отправился на поиски братьев. Идет он и подходит к избушке, а девушка с порога и спрашивает, куда, мол, юноша путь держит и кого ищет.

Рассказал он ей все как есть: было их семь братьев, шестеро пошли по белу свету жен искать и как в воду канули — по сей день их нет.

— Коли это так, — говорит девушка, — заходи в избу, раздели со мной трапезу. Может, что и придумаем.

Отвела она юношу в избушку, рассказала ему, как пришли братья к ним свататься, как отправились вместе с ними все семь сестер и как старик превратил их всех в серые камни перед избушкой, одной ей человеческий облик сохранил и в жены себе взял.

— Если мы хотим от старика избавиться, — сказала под конец девушка, — то должны поймать птичку, у которой в груди сердце старика.

Юноша не стал долго раздумывать и решил тотчас же отправиться на розыски птички с сердцем старика. Попросил у девушки на дорогу съестного и — в путь. Шел, шел, проголодался, сел на кочку, снял с плеча котомку с хлебом и стал подкрепляться, но сперва крикнул:

— Кто моим гостем хочет быть — подходи и ешь!

Подошел к юноше зубр, лег рядом и начал есть. Как поел, говорит:

— Если тебе когда помощь понадобится, кликни меня.

Сказал так и исчез в лесу.

Юноша вскинул на плечо котомку и зашагал дальше. Шагал он так до самого обеда, а в обед снова развязал котомку и сел подкрепиться, но сперва крикнул:

— Кто моим гостем хочет быть — подходи и ешь!