Маллин вышел, оставив зайцев, чуть не лопающихся от гордости, с лордом.

Загремели барабаны, задудели рожки. Саламандастрон готовился встречать прибывающих.

«Еулали-а!» ныряла с волны на волну, ветер наполнял парус, гудели натянутые снасти. Пламенный Горас стоял на носу вместе с Саликсой, а перед ними росла громада Саламандастрона.

— Саламандастрон… — пробормотал Горас. — Как сон… Жаль дедушку с бабушкой. Вот бы им дожить до этого дня…

Барсучиха положила лапу на его плечо:

— Они вырастили тебя для того, чтобы ты его увидел. Они сделали для тебя все, что смогли. И они были бы счастливы и горды тобою.

Подошел Орквил, держа на плече меч Мартина и ступая осторожно, стараясь не споткнуться.

— Добрый день, друзья! Неплохая погодка.

— Действительно, капитан, — улыбнулась ему Саликса. — Как вы себя сегодня чувствуете?

— Благодарю, превосходно. И моя бравая команда тоже. За исключением Рангвала, который утверждает, что долго не протянет.

Морская болезнь одолела из всего экипажа лишь Рангвала. Измученный лесной разбойник возлежал ближе к мачте на куче одеял. Моди принесла ему кружку воды.

— Извини, приятель, но выглядишь ты, как облезлый хвост старого енота, друг, во! На вот, выпей мелкими глоточками. Это всего лишь водица, но увидишь, полегчает.

Рангвал слабым жестом оттолкнул кружку:

— Вода, вода, кругом вода… Глаза бы мои на нее не глядели. Убери, ко всем жукам и жабам, дева дорогая. Ох… Мое бедное тело… Скоро мои мучения закончатся. Забросьте тело мое бедное, бездыханное на высокое дерево, подальше от воды…

Проходивший мимо Осбил сочувственно покачал головой:

— Я рад, что мне посчастливилось с тобой познакомиться, дружище Рангвал. Окажи мне честь, разреши присутствовать при твоей безвременной кончине. И на прощание выполни мою маленькую просьбу.

— Все для тебя сделаю, друг, что в моих слабых силах, — еле слышно отозвался страдалец.

— Отдай мне твои прекрасные кинжалы, чтобы избежать осложнений. После твоей скорой смерти, знаешь, из-за них такие склоки начнутся!

Саликса подскочила как раз вовремя, чтобы помочь Моди удержать Рангвала. Он рвался к Осбилу, рычал и брызгал слюной:

— Он кинжалов моих захотел! Он их таки получит, я ж вам клянусь своей бабулей! Один сквозь черное сердце завистника, второй — в жирное брюхо обжоры, а двумя я пригвозжу… пригвоздю… пригвоздяю к палубе его воровские лапы. Мало мне морской болезни, так еще эта чума… Мои любимые кинжалы… Ишь!

Саликса вынула из поясного кошеля маленькую бутылочку.

— От морской болезни еще никто не умирал, — сказала она. — Вот, выпей, друг, и тебе сразу полегчает. Открой рот.

Рангвал всегда боялся лекарств. Он закрыл рот, зажал его лапами и яростно замотал головой. Саликса передала бутылочку Моди.

— Влей ему в рот, когда откроет. — И она зажала Рангвалу нос.

Он задергался, но рот открыл, и Моди запустила ему туда половину содержимого.

— Й-й-йы-ы-ы-ы! Убийцы-ы-ы-ы! — завопил он, возмущенно воздев хвост к небесам.

Под смех окружающих Рангвал мгновенно взлетел вверх по мачте и уселся на рее, откуда принялся бросать вниз яростные взгляды.

— Смотрите, на берегу почти две сотни зайцев в форме. Полагаю, это тот самый знаменитый Дозорный Отряд, верно, Моди?

Зайчиха принялась оглаживать и одергивать свою форменную рубаху.

— Небесами клянусь, зрелище на все сезоны, во. Они ведь нас встречают. Майор Малл, капрал Твурл, Стройный Струнк, Красавчик Кромка, Большой Бух Бублик, знаменный сержант О’Флагг и полковник Крэглоу… Ух ты, мелочь пузатая, глянь-ка! Эти двойняшки, братик с сестричкой, как их, не помню… того и гляди, лопнут от гордости. Сам милорд Пепельный Глаз… Э-ге-гей, мило-о-о-орд!

Услышав вопль Моди, старый барсук поднял топор в приветственном салюте. Тут же зайцы Саламандастрона и команда «Еулали-а!» завопили во всю глотку, приветствуя друг друга. Скоро на судно полетели причальные концы, зайцы с берега посыпали в воду, повели «Еулали-а!» к берегу, выволокли на песок пляжа. Землеройки убрали парус.

Первой на берег спрыгнула Моди, за ней спустились Горас и Саликса. Навстречу им сквозь ряды своих зайцев прошагал лорд Пепельный Глаз в сопровождении майора Маллина.

— Моди Магзбери Тропл докладывает об успешном выполнении задания, во! — оттарабанила зайчиха. — Обнаружен и доставлен барсук Пламенный Горас и при нем симпатичная барсучиха по имени Саликса.

— Отлично, мисс Моди, — принял рапорт майор Маллин. — Благодарю за образцовое выполнение задания.

Пепельный Глаз тем временем подошел к молодым барсукам. Он вытянул вперед лапу, провел ею по лбу и щекам барсучихи.

— Саликса, ивушка гибкая. В такие моменты я жалею, что лишен зрения. Ты столь же прекрасна, как и имя твое, я это чувствую. Саламандастрон приветствует тебя и будет твоим домом, пока ты пожелаешь в нем оставаться.

Саликса прижалась лбом к лапе старика:

— Спасибо, сэр. Я никогда не оставлю Саламандастрон, пока смогу быть рядом с Горасом.

Теперь Пепельный Глаз обеими лапами принялся исследовать физиономию Гораса. Тот стоял неподвижно, позволяя слепому познакомиться с преемником.

— Так вот ты какой, Пламенный Горас. Я видел тебя в видениях и снах. Большой ты, больше, чем во снах, и пламенем отмечен не только снаружи. Позволь мне прикоснуться к твоему оружию, Тунгу.

Горас поднес вилы к лапе лорда Пепельный Глаз. Пальцы старика пробежали от пяты древка до кончиков зубцов.

— Прочное, достойное орудие труда и орудие войны. И в уборке урожая, и в битве не подведет. Что ты предпочитаешь, Горас?

Горас не задумывался над ответом:

— Я предпочел бы выращивать урожаи, а не рыть могилы нечисти. Но не увильну и от второго, если понадобится.

Пепельный Глаз вернул Горасу Тунг.

— Твоя гора ждет тебя, лорд Горас!

Горас и Саликса подхватили старца под лапы, и они втроем проследовали к твердыне. Моди взяла у Орквила меч Мартина и взмахнула им, отражая лезвием лучи заходящего солнца. И воздух огласил единый рев множества глоток:

— Еулалиа-а-а-а-а-а!

Наброски из записок юной барсучихи.

Четырнадцать сезонов для взрослого не так уж и много. Но для меня это вся жизнь. Я только что закончила чтение семейных хроник, написанных моей матерью, леди Саликсой Саламандастронской. Конечно, мне не досталась и доля приключений моих родителей, но у меня впереди вся жизнь. А сегодня я начала вести свой собственный дневник, свои собственные хроники. Кто знает, может быть, я унаследовала писательский талант моей матери.

Однако трудно исправно вести записки. Сегодня, например, большой летний праздник. На берегу загорятся огни, пляж украсят цветочными гирляндами. Все будут объедаться и веселиться. А завтра мне предстоит подняться на борт настоящего морского судна, которое зовется «Еулали-а!», и я отправлюсь в аббатство Рэдволл.

Но давайте я расскажу по порядку, как к этому пришло. Поскольку я еще молода, я знаю то, что рассказывали родители и друзья. Я благодарна всем за проявленное терпение, за помощь. Мои родители — Саликса и Горас, лорд Саламандастрона. Помогали генерал Малл, мой добрый дядя-дедуля, тетушка Моди, главный полковой повар и снабженец. Старый пройдоха, милейший дядя Рангвал, тайный советник по делам разведки. И многие другие: зайцы, выдры, землеройки… Много с кем встречалась я и здесь, в Саламандастроне, и при путешествиях по суше, и на борту «Еулали-а!».

«Еулали-а!» впервые появилась у нашей горы в последние дни давно ушедшего лета. Все очень радовались этому событию. Закатили пир на целых четыре дня. И в четвертый вечер, сидя у костра, молодой еж Орквил Принк вскользь обронил замечание, что скоро на его иголки нанижутся осенние листья. Это замечание сильно подействовало на старого лорда Пепельного Глаза. Веселость покинула его, он поник, многие подумали, что заснул. Ведь очень уж был он старенький. Зайцы перестали шуметь, чтобы не беспокоить старика. Отец мой обратился к моей матери и попросил ее спеть песню, которую она пела ему под звездами на плато. Она завела песню:

Тут ее прервал лорд Пепельный Глаз. Он встал, воскликнув:

— Я знаю эту песню! Ее сочинил Мелутар. Откуда ты знаешь ее?

— Я узнала ее от старого мудрого барсука, но имя его не Мелутар, его зовут Табура, — ответила моя мать.

Пепельный Глаз схватил мою мать за лапу, прослезился: